Гортензия
Шрифт:
В столь редкие волнительные дни подобных приключений Жак и думать не мог о сне, под вечер он вновь отвязывал подсохшую лодку, и, почти не замечая, делал пару сотен хороших гребков, а, оказавшись примерно на середине озера, тихонько опускал якорь и подолгу смотрел на звёзды.
Так как результатом рискованных падений было лишь то, что Жаку едва удавалось бросить пару животно-жадных, по-детски любопытных,
– Какая прекрасная долина! – однажды прозвенел над ним чудесный ручеёк приятного голоса.
Жак поднял усталые глаза со дна озера и неторопливо оглядел долину.
– "Да", – мысленно произнёс он, и, приходя в себя, взглянул в сторону "Гортензии".
Прекрасное создание украшало собой песчаный берег и улыбалось небу.
– "Какая жизнерадостность!", – подумал Жак и сказал уже вслух: "Да, у нас хорошо! Но дождитесь ночи, вы ещё не видели наши звёзды!"
– Как же! Видела! Я полночи простояла на балконе, – девушка на секунду, словно в нерешительности, замолчала. – Однако фонари отеля очень мешали. Мне всё хотелось выйти на улицу и немного отойти в сторону от "Гортензии" так, чтобы никакой свет не заслонял природной красоты звёзд, но я не решилась… К тому же с другого берега пару раз доносился волчий вой! – Она вновь замолчала, но завидев, что лодочник собирается что-то буркнуть в ответ, добавила: "Но всё равно, в городе такого ни за что не увидишь, ведь правда?"
– Пожалуй, – ответил Жак, любуясь девушкой. Лёгкий ветерок небрежно шуршал её длинным платьем, игриво перебирал распущенные каштановые волосы длинной до плеч. Платье настолько гармонично дополняло её стройный образ, привнося утончённую женственность, неуловимую лёгкость, что в голове Жака родилась догадка о том, что, если о некоторых говорят "родился в рубашке", то эта девушка, должно быть, родилась в платье. – Вам необычайно идёт это платье! – неожиданно для себя заявил он, и тонконогое создание чуть строго взглянуло на него. В ответ на открытый взгляд девушки Жак, замявшись, добавил: "вам не следует опасаться волков, близко
– Скажите, вы тот самый лодочник, которого всем рекомендует господин Биро?
– Он самый! – заявил Жак, подгребая к берегу.
Так началась первая поездка Марты по озеру близ "Гортензии". Когда лодочник получше разглядел новую пассажирку, он заметил, что и она не смогла избежать пороков, описанных выше: её брови были нарисованы, наклеенные ресницы гротескно длинны, ногти приклеены. Жак чуть содрогнулся в душе, однако виду не подал, и, добродушно, чуть грустно улыбаясь, продолжал грести, а вскоре звонкий, безудержно приятный и необычайно задорный голосок Марты стал настоящим бальзамом для печального сердца лодочника. Когда они, покружив по озеру, наконец причалили к "Гортензии", девушка искренне поблагодарила Жака и приказала ждать её завтра в это же время.
Впрочем, удивляться этому не приходилось, ведь в прекрасной долине господин Биро умышленно устраивал как можно меньше современных развлечений. Помимо катания на лодке, гости его отеля имели возможность прогуливаться по лесу вдоль ухоженного берега, любуясь прятавшимся за деревьями искристым озером на фоне величавых гор. Одни постояльцы любили охотиться и рыбачить, другие невысоко забираться в горы, третьи посещать горячие источники, в достаточном количестве разбросанные по долине. Зимой значительная часть озера покрывалась льдом, и гости "Гортензии" с удовольствием катались на коньках и лыжах. Коньки и лыжи, к слову сказать, были самодельные. Не то чтобы господин Биро безудержно экономил на всём, он был склонен к этому: жил в небольшой каморке на первом этаже, довольный соседством комнат всех прочих работников отеля, одевался просто и однообразно. Как и все служащие, он круглый год ходил в белой рубашке повязанной галстуком тёмно-серого цвета, в костюме-тройке (такой же практичной расцветки) и в черных начищенных ботинках. На левом лацкане таких пиджаков горделиво цвели вышитые фиолетовые гортензии. Одному Жаку, в известных целях, было позволено переодеваться, в свободное же от уловок время, лодочник носил какую-нибудь плотную цветную рубаху, вечный жилет из белой волчьей шкуры, серые просторные штаны из парусины и лёгкие башмаки мягкой коричневой кожи, небо послало ему одну из способностей Сократа – он не боялся холода.