Шрифт:
Ваня сидит на стуле, не доставая ногами до полу, и маленькой худой рукой щупает с сосредоточенным видом шишку на своем лбу. В шишке слились сорок укусов — не меньше. Вчера Ваня опять бегал в балке до темноты. А после захода солнца комары кусаются, как самые злые цепные собаки. Только, конечно, маленькие. Если б комары были нормального собачиного роста, так это бы что было? С одного глотка от Вани бы ничего
Мама торопливо допивает чай, засовывает в сумку тетради с записями о том, как ведут себя растения в оранжереях и в открытом грунте, потом опускает туда карандаш и ножи. Окулировочный нож в полированной обкладке очень хороший. Он находится под абсолютным запретом. Большой кривой садовый нож тоже нельзя брать. А как хорошо им стругать палки! Ваня-то знает: сколько раз пробовал. Закрыв сумку, мама оглядывается на сидящего в раздумье сына и кричит:
— Да отправляйся ты, комариный огрызок! Ведь опоздаешь!
Ваня срывается с места, нахлобучивает на распухшую шишку берет, хватает с гвоздика на стене портфель и выскакивает за дверь.
Каменистая дорожка стремительно подбегает под его легкие ноги. Она вьется под шпалерами винограда, вдоль каменной стенки, огибает грецкий орех и кусты сирени, кидается вниз с крутого склона и впадает в ступеньки. Трещины ступенек проросли травой, в них ютятся проворные ящерки. Хорошо поймать серо-зеленую ящерку — осторожно, двумя пальцами за туловище хвать, не за хвостик, а то он оторвется — и долго рассматривать, какие у нее перепончатые пленки на глазах и странный ротик. Но не сейчас же это делать! Двумя прыжками перемахнем через всех ящериц и жуков. Сгорбившись, дорожка ползет вверх. Ваня перегибается на левый бок — иначе портфель скребет землю — и взбирается не спеша.
Еще не вынырнуло из моря солнце. Деревья и кусты — в синеватой дымке. Сонным теплом дышат лапчатые ветки кедров, и неподвижная, тускло-зеленая, без блеска листва лавров, и коричневая сыроватая земля. Все вокруг еще хочет спать, молчит, лишь один глазок приоткрыло. Спросонок пахнут розы. Высоко над Ваниной головой, среди ветвей, застенчиво розовеет небо.
Вот уже и шоссе мелькает между стволами кедров.
Снизу доносится истошный крик:
— Иде-о-от!
Ваня, спотыкаясь от торопливости, скатывается со склона на шоссе.
Посреди залитой асфальтом площадки, окруженной деревьями, толпятся школьники.
Младшие становятся гуськом, в затылок друг другу. Ваня становится в конце, позади всех. Три-четыре женщины, матери и бабушки ребят из ближних домов, встают со скамеек.
Полминуты напряженного ожидания. Нарастает шорох шин. Из-за поворота шоссе, скрытого деревьями, выкатывается грузовик. Крик разочарования. Ребята разбредаются. На прилавке и под стенкой еще запертого ларька выстраивается вереница портфелей.
Кучка ребят, задрав головы, стоит под высоким платаном.
— Вон-вон мордочку высунула. Она здесь давно живет.
— Подумаешь! В балках белок еще больше.
— Хвост у нее — как веер рыжий! — радостно говорит Ваня. — Реденький чего-то. Может, выщипал ей кто? На ушах кисточки. Золотой стал хвост! Золотой! — вскрикивает он и тянет за рукав Виталика, чтобы тот тоже посмотрел.
А беличий хвост, и верно, вспыхнул червонным золотом.
Заиграли разноцветно широкие вырезные листья платана: зеленые стали изумрудными, коричневые — желтыми, бурые — красными.
— Да будет ли сегодня школьный автобус? — с беспокойством говорит одна из женщин. — Вон уж и солнце поднялось. Восемь скоро.
— Наказание с этим автобусом! — отзывается другая. — Неужели пешком потащатся ребятишки? Для маленьких четыре с половиной километра подъема… Опять, наверно, поломался.
— И не поломался вовсе! — азартно заявляет первоклассник Сережа Богданов. — Он у бабушки. Да-да, у бабушки!
— Как у бабушки? Автобус у бабушки? — Женщины смотрят на Сережу с недоумением.
Маленький взъерошенный Сережа в коротких штанах авторитетно кивает:
— Потому что на рыбалку вчера ездил и очень устал. У бабушки отдыхает, я знаю.
— Автобус?!
— Почему автобус? — пожимает Сережа плечами. — Дядя Валя!
— Ид-е-о-от! — раздается торжествующий крик.
Ребята расхватывают портфели и сбиваются в кучу посреди площадки. Только один портфель сиротливо стоит под стенкой ларька.
На этот раз без осечки. Небольшой синий автобус разворачивается на площадке. Шофер дядя Валя, молодой парень, открывает автобусные двери. Орава ребят бросается к ним, теснясь и толкаясь.
— И всегда большие девочки вперед влезут да рассядутся, — сетуют женщины. — А маленькие — стой, падай на поворотах. Девочки, да имейте вы совесть!
Ваню вмиг отталкивают в сторону, хотя он и сам не суется вперед. Все равно он влезет после всех, — всегда кто-нибудь его опередит; ну и ладно, и что такого? Но вот ребят на площадке уже совсем мало, и Ваня задирает ногу на высокую подножку. Как вдруг…
— У тебя Сашкин портфель! — огорошивает его Сережа Богданов.
Ваня опускает поднятую ногу, растерянно смотрит на портфель в своей руке. Но уже и смотреть не на что.
Пятиклассник Саша вырывает у Вани портфель, говорит сквозь зубы:
— Чудила! А я-то ищу…
Ваня оторопело озирается и замечает одинокий портфель под стенкой ларька. Чей же это? Неужели как раз Ванин? Чудеса! Бегом к ларьку и обратно.
И вот Ваня в автобусе. Теснота, приткнуться негде.
— Ваня! Ваня! К нам иди! Ваня, я тебе место занял!
Со всех сторон окликают его первоклассники, и кое-кто из второго класса тоже машет ему. Радостно улыбаясь, Ваня протискивается на зов друзей.
Двери автобуса закрыты. Стреляет и фырчит мотор. Сейчас поедем.
— Подождите! Подождите! — кричат женщины на площадке. — Вон девочка бежит.
Ребята приникают к окнам: кто опаздывает? Ну конечно, Людка из третьего класса. Задыхаясь, бежит по шоссе. То подбегает, то идет торопливым воробьиным шагом.
С невозмутимым видом дядя Валя открывает двери, ждет, пока чья-то мать подсаживает запыхавшуюся Людку. Потом захлопывает двери и дает газ.
Шоссе вздымается в гору. Автобус вертится, пыхтит, валится с боку на бок на поворотах. По крыше, по стенкам шуршат ветки. Толстенные стволы кипарисов вырастают перед самым радиатором. Но автобус не натыкается на кипарисы. С тяжкими вздохами, кое-где буксуя, он поднимается и поднимается. Молодец автобус! Молодец дядя Валя! На остановках, добрав еще ребят, он с минуту ждет, зорко поглядывая, не бежит ли откуда-нибудь проспавший. Так и есть — бежит. Как шарик, катится с горы, от верхних домов, толстенький первоклассник с испуганным лицом. Волочит по земле портфель и чуть не плачет.