Горячая точка
Шрифт:
— Кто пустил собаку на площадь? — Федулов поднял рацию. — «Маяк-три», вы проворонили? Ну, вашу мать, получите у меня премиальные.
— Так, товарищ майор, разве ж за всем усмотришь... — виновато ответила рация.
— Потому что смотреть надо глазами, а не ж..ой! Вы поставлены в оцепление, а не анекдоты травить!
Беклемешев повернулся, чтобы что-то сказать, да так и застыл с приоткрытым ртом, ибо в эту минуту на площадь выбежал человек. Вероятно, это был один из солдат оцепления. Он бежал к собаке, придерживая одной рукой фуражку, а второй полы плаща.
— Куда? — страшно заорал Беклемешев. — Назад!
— Сержант,
Собака, заметив бегущего человека, весело припустила к спасительным автомобилям. Сержант заметался, сбился с шага, снова побежал, растерянно оглянулся и остановился. Он понял, что псину ему уже не догнать, но теперь в нем проснулся ужас от того, что можно не успеть укрыться самому. Наверняка в эту секунду парень проклинал и псину, и себя за совершенно идиотский, неоправданно рисковый поступок...
Две секунды...
— Не успеет, — произнес Сергеев. — Гринписовец, мать его...
— Сержант, назад! — продолжал орать Федулов.
Одна секунда...
Беклемешев обреченно подумал, что если парню повезет, то его не заденет, контузит только динамической волной...
Тот сделал всего один шаг, прежде чем секундная стрелка достигла отметки «12». В это мгновение и прогремел взрыв.
Припаркованную в самом центре стоянки машину — стопятидесятилетние «Жигули» второй модели — приподняло в воздух на метр. Вылетели жемчужно-матовыми брызгами стекла соседних автомобилей. Беклемешев увидел, как рвется крыша «двойки», а из образовавшейся трещины выплескивается столб огненно-желтой раскаленной плазмы. Сорванная с петель задняя дверца пикапа подлетела вверх метров на пять и, описав дугу, грохнулась на капот белой «се-мерки», вдребезги расколотив лобовое стекло. Следом за первым взрывом прогремел второй — рванул бензобак «двойки». Черным смерчем взвился в небо столб копоти.
Сержант — любитель животных — стоял на том самом месте, где его застал первый взрыв. Он втянул голову в плечи, крепко зажмурился и ссутулил спину.
Беклемешев перевел дух. Похоже, обошлось. Парнишка остался жив — самое главное. А машины... да черт с ними, с машинами. Могло быть и хуже. Поскупились террористы на взрывчатку. И хорошо. И спасибо им за жадность.
Беклемешев повернулся, собираясь отдать команду экспертам и саперам: «За работу», как вдруг увидел лицо Федулова. Бледнеющее, с отвисающей челюстью и расширяющимися глазами.
— Это что еще за такое? — пробормотал Сергеев, и в голосе его слышалось даже не изумление, а благоговейный трепет, смешанный с ужасом. Такое, вероятно, испытывает каждый здравомыслящий человек, столкнувшийся нос к носу со сверхъестественным.
Они оба видели что-то, происходящее сейчас за его спиной. Беклемешев резко развернулся и успел заметить ЭТО, прежде чем все кончилось. Автомобили вдруг начинали дымиться. Краска на них трескалась, скручивалась в тонкие трубочки, коробилась и темнела, сгорая. Закипела в грязных лужах вода. За долю секунды большая часть «непроходимых привокзаль-ных озер» испарилась, оставив после себя только сухие пятна соляных разводов. Лопался асфальт, сгибались и переламывались пополам стальные столбики ограждения, будто сделанные из соломы, крошились бетонные бордюры. А еще майор увидел лежащего у стоянки сержанта. Уже мертвого, с белыми страшными глазами. Руки погибшего задымились и обуглились. А еще чуть дальше лежала собака, и напоминала она ворох скомканных черных тряпок.
Секунда, доля секунды, и вместо привокзальной стоянки перед ними простерлась свалка, заставленная дымящимися остовами автомобилей. Стекла непрозрачно-туманные, покрытые сеточками мелких трещин, от раскаленных кузовов валит пар. И стояли машины наперекосяк. Резина шин растеклась черными уродливыми лужами. По площади плыл тошнотворный едкий запах, смешанный с вонью размягченного гудрона.
— Что... — Федулов сглотнул. — Что это было?
— Ни разу ничего подобного не видел, — признался Сергеев. — Сколько живу, но такого...
Первым пришел в себя Беклемешев, сорвался с места и побежал к стоянке, точнее, к погибшему сержанту, оборачиваясь и размахивая рукой:
— Отодвинуть оцепление! Всех убрать! До прибытия спецкоманды никому ничего не трогать!
На ходу он отметил, что мягкий асфальт «плывет» под его весом.
— Расширить оцепление на квартал! — тоже крикнул Федулов и помчался следом за «смежником».
А Сергеев, бегущий третьим, ничего не кричал. Кто он тут, чтобы приказы отдавать?
Завывая сиреной, подлетела карета «Скорой». Тяжело катившая следом за ней «пожарка» притормозила, заглушила оповещатель, погасила маяк. Расчет принялся подключать и разматывать «рукава» и спешно заливать догорающий в центре стоянки изувеченный пикап.
Санитары склонились над трупом сержанта.
Подбежавший Беклемешев гаркнул во всю силу легких:
— Руки! Ничего не трогать руками! — И, обернувшись к Федулову, скомандовал: — Майор, вывести всех этих людей за ограждение! Немедленно!
Санитары оборачивались, пожимали плечами, переглядывались. А к ним уже спешили крепкие парни, ранее стоявшие в оцеплении.
Беклемешев посмотрел в сторону пикапа, оценивая расстояние, и вдруг заметил...
— Смотри! — крикнул он Сергееву.
Тот прибавил шаг, подбежал, спросил, отдуваясь, внимательно оглядывая стоянку:
— Что такое?
— Уже ничего. Поздно.
— А что было-то?
— Что было, то было.
Беклемешев наклонился над трупом, присел на корточки. Не требовалось много ума, чтобы понять: сержанту помощь санитаров уже не нужна. Но как он выглядел... Вблизи зрелище оказалось еще более ужасным. Майор осторожно протянул руку, дотронулся до плеча убитого и... от легкого прикосновения китель милиционера пополз по ниткам. Под пальцами Беклемешева за секунду образовалась внушительная дыра, то же самое произошло и с форменной рубашкой. И с футболкой. Тело парня казалось разбухшим, словно его проварили на пару. Тем необычнее смотрелись серо-черные, сгоревшие кисти рук. От ушей, ноздрей и рта тянутся кровавые потеки, но кровь, как ни странно, уже свернувшаяся, темно-коричневая. Однако больше всего Беклемишева заинтересовало даже не это, а кожа. И на лице, и на шее мертвого она была одинаковой: странного белесо-матового оттенка.
— Не понимаю, — пробормотал над ухом майора Сергеев. — Этот парень выглядит так, словно его только что вытащили из пароварки.
— С ним что-то произошло, — поддержал его Беклемешев. — Что-то очень странное.
— Газ? — предположил Сергеев.— Или радиация?
— Ты знаешь газ, который действует подобным образом? — не глядя на собеседника, спросил майор.
— Да хрен его знает. С тех пор, как я закончил академию, этого дерьма понаделали, как грязи. Может, и такой есть.