Горячее лето 42-го
Шрифт:
— Я могу повторить. На*уй иди. У меня своя задача и закрывать зады таким добоёбам как вы я не собираюсь. Обосрались, сами и подтирайтесь.
После этого закрыл люк, и не слушая вопли комиссара, что обещал меня из-под земли достать, погнал дальше, объехав машину. Горели все зелёным, потому давить и не стал. А хорошо, что реально я к РККА никакого отношения не имею и могу посылать таких вот мозгоклюев куда подальше, что и сделал, и совесть меня не мучила, даже мурлыкал себе под нос. А вспомнив о сборнике музыки до шестидесятых, нашёл, включил, и дальше слушал её. Хорошая музыка, заводная. Вскоре по пути попалось село, трасса через неё пролегала. Бои уже где-то недалеко шли, глухая канонада слышалась, немцы добивали войска что их сдерживали. Скоро выйдут на оперативный простор, лишь редкие заслоны попытаются их притормозить, даже не остановить. Однако в селе я остановился, и покинув танк, с фляжкой и термосом, поглядывая на пустые улицы, брошенное поломанное армейское
— Лейтенант, сдайте оружие, вы арестованы.
Тут прозвучала очередь, мой китаец выпустил, и дорожка пылевых фонтанчиков перегородила путь комиссару с бойцами. Отчего те замерли. Я уже налил воды, так что закрывал термос, но решил всё же сказать:
— А я ещё удивляюсь почему Красная Армия бежит. Если ею командуют и руководят такие идиоты, это не удивительно.
— Да как вы смеете?! — сорвался тот на фальцет.
— Смею я, смею. И оружием махать не стоит, иначе расстреляю вас к чёрту. И да, такое право я имею, и мне за это, ничего не будет.
На несколько секунд воцарилось молчание, я поднял термос и флягу, и направился к танку, своему китайцу, поворачиваться спиной к комиссару я не боялся, держал его на прицеле пулемётов. Так что открыл люк мехвода и убрал ёмкости в танк, а когда закрыл люк и собрался уже подняться на башню, то комиссар остановил, каким-то усталым надтреснутым голосом сказал:
— Подождите, лейтенант, — тот на миг замолчал, но всё же продолжил. — Я прошу, я умолю помочь моему подразделению. Командир дивизии, того что от неё осталось, велел мне без подкреплений не возвращаться. От дивизии едва полторы тысячи активных штыков осталось, и они тают под немецкими атаками как свеча. Наши взорвали плотину и мост, всё вода залила, дорога для немцев только через нас, или обход в пятьдесят километров. Артиллерии нет, гранат нет, ничего нет, только настоящая храбрость наших бойцов и командиров. А на дороге только тыловые части, набрал вон шесть бойцов из дезертиров, да твои танки. Я прошу, помоги.
Спрыгнув на пыльную дорогу, я подошёл к комиссару и минуту смотрел ему в глаза и тот их не опустил и не дрогнул.
— Хорошо, помогу. Только есть условие. Уметь управлять танковыми соединениями не каждому дано, так что покажите где тяжелее всего, дальше я сам. И поверьте если знать как танками управлять и вести их в бой, немцы понесут куда больше потерь чем ими командуют обычные армейские командиры, которые ни черта в этом не разбираются и гонят их на убой в атаки.
— Договорились, — слабо улыбнулся комиссар. — Нужно спешить, можем не успеть.
Тот вернулся к машине и возглавил колонну, мои танки пошли следом. Кстати, в «полуторке» я приметил ящики, на которых бойцы сидели, по маркировке гранатные. Вроде оборонительные, а вот есть ли противотанковые, того не знаю. До расположения дивизии было около двенадцати километров, мы их за полчаса пролетели на максимальной скорости, машину водитель грузовичка не жалел, а мы вполне способны были держать высокую скорость. Вскоре тактическая карта стала давать информацию по месту боя дивизии. Да уж, комиссар скорее даже преуменьшил, чем преувеличил положение дивизии, шесть немецких танков утюжили стрелковые ячейки, пять ещё горели, так что в бой пришлось вступать с ходу. Мы проскочили мимо КП штаба дивизии, оттуда выскочил перемотанный бинтами командир, какого звания не понятно, и что-то орал вслед. «Полуторка» именно там остановилась, бойцы споро разгрузили машину, и та направилась к медсанбату, где было огромное количество раненых, несколько тысяч точек мерцало, а сам комиссар побежал с бойцами следом за мной, цепью, в атаку. Танки я видел визуально, но до них уже было с полтора километра. Дальность высока. Так что скатившись в овраг объезжая походные кухни и разное армейское имущество на полной скорости погнал к позициям. Так что выскочил я наверх в четырёхстах метрах от позиций и сходу открыл огонь. Два выстрела и две «тройки» заполыхали. Пушки «БТ» и немца тоже работали, только далековато для них. Однако сбить гусеницу одной «четвёрке» и поджечь «тройку» те смогли, я их добил, а потом и два других, что не прекращали кататься по позициям и крутится над бойцами. Дальше мы рванули вперёд и выскочив на позиции, я остановил танки и их пушки забили без перерыва. Только сейчас на карте проявилось огромное количество красных точек, сообщавших о противнике. У меня даже волосы зашевелились, перед позициями низина была, и нас атаковало больше ста танков.
Первой взорвалась «двойка». Словив несколько снарядов, пулемёты всех трёх танков били по массе пехоты не переставая, то что попадаю и убиваю видно, росли баллы и кредиты, а пушки работали по танкам. Я успел на «БТ» сбить гусеницу только одной «четвёрке», лёгких я тут не видел, «тройки», «четвёрки» и самоходки, как тот вспыхнул, не прекращая стрелять, а потом и моему китайцу досталось. Хорошо хоть погиб не зря, успел поджечь две «четвёрки» и одну «тройку», ещё две остановились подбитые, но не горели. Ремнабор я использовал, пожаротушение тоже, меня подбивали, потому и смог столько уничтожить, пока танк буквально не развалило бронебойными снарядами. Использовав аптечку, я выскользнул наружу и стал стрелять из автомата, спина горела, припекало, но уничтожил четырёх немецких танкистов из ранее подбитых мной танков, и подбежав прыгнув в небольшой окоп, и стал кататься, сбивая пламя, пока на меня мелкий боец не накинул шинель и не помог.
— Спасибо, — прохрипел я осматриваясь.
Это казалось пулемётное гнездо, три бойца лежали на дне, укрытые шинелью, убиты, тут же «Максим» стоял, и ряд винтовок к стенке прислонены, видимо пулемётного расчёта, куда и входил этот боец. На вид пулемёт целый, только щиток пулями побит.
— Что с пулемётом?
— Патронов нет, товарищ старший лейтенант.
— Патроны есть, ленты набивай.
Велев это, я купил в магазине шесть ящиков с патронами, специальными, пулемётными. Боец, а по виду тот из Средней Азии, расширил глаза в изумлении, но тут же бросился ящики вскрывать. А я злой как чёрт, стал доставать танки, четыре, те же что были уничтожены, параллельно модернизируя «БТ» и немца, а также японца. И бросал их в бой, их сжигали, а я бросал, только вот от сотни немецких танков осталось уже восемьдесят машин, хотя это и не сильно помогло, немцы были уже вокруг нас навалившись на позиции. А тут в наш окоп перекатом свалился комиссар, что меня сюда привёл, увидев открытые ящики с противотанковыми гранатами, их тоже достал, как и два ящика с коктейлями Молотова, и схватив стал кидать. Два танка поджёг, остальные вне пределов броска. Однако это не всё, тот помог бойцу установить пулемёт, тот вроде две ленты снарядил машинкой, и комиссар встал к пулемёту. Он стал отстреливать пехоту, пока мои танки всё также продолжали появляться, уничтожать противника, укрываясь за остовами подбитых танков, что продлевало их жизнь, и сами погибать. Фактически мы бились в окружении, как к нам скатилось ещё два бойца, уставших в рваной форме, окровавленных, я их ещё не видел, и стали помогать держать оборону. Они раскидывали противотанковые гранаты. От них не только немцы страдали, но и мы. Слишком много тротила внутри было, контузии получали все, но бой продолжался. Что важно, я прикрывал медсанбат, к нему порвалось четыре танка, однако я направил туда китайца, и он, стреляя в корму, уже сам полыхая, подбил и поджёг все четыре немца.
Бой был тяжелейшим, мне казалось тот шёл несколько часов, но посмотрев на часы, понял, всё это заняло едва ли сорок минут. Комиссар чудом выжил, тот отвлёкся от пулемёта, схватил две гранаты и стал кидать в две самоходки что к нам приближались, гусеницы им сбил, однако выстрелом пушки пулемёт с позиции сбило, изувечив его. Там погиб тот маленький узбек, он как раз перезаряжал пулемёт, набив очередную ленту. Купив три фляги, я раздал их выжившим, и мы жадно пили такую вкусную воду. Посмотрев на комиссара, я хрипло сказал, причём громко, все страдали сильной глухотой:
— А ты мужик, комиссар, настоящий воин. Извини, был не прав. Думал ты такой же горлопан, как и другие.
— А я такой и есть, — криво усмехаясь, смахивая текущую по лицу кровь, ответил тот, поискав тот нашёл смятую фуражку с поломанным околышком и водрузив на голову добавил. — Все мы в окопах воинами становимся.
— К бою, немцы снова атакуют, — скомандовал я. — Всего десять минут передышки дали. Сорок танков против нас, двенадцать самоходок и два десятка бронетранспортёров. Вот пехоты меньше. Чуть больше полка, хорошо мы их проредили.
В этот раз встречал я немцев с куда серьёзными силами. Теперь у меня танки не первого второго или пятого уровня, прокачал за те сорок минут адского боя. Китайца до «ИС-2» полностью модернизировал, начал копить на следующий танк. Советскую линейку, как и немецкую, до пятого уровня, шестой почти добил. А это «Т-34» и «VK 30.01P». Ну и японца прокачал до пятого уровня, но он ещё проходит модернизацию, осталось ему поставить орудие пятого уровня. Больше я ничего не прокачивал, все четыре танка тут же стояли, урчали моторами, укрываясь за корпусами уже подбитых танков, и как немцы снова появились, открыли огонь с дальних дистанций, выбивая танки, самоходки и пехоту.