Горячие точки
Шрифт:
Ох и дам я сейчас дневальному прочухаться!
Вон он стоит, на дыню загляделся, слюнки пускает.
– Командир, когда очередь занимать?
– Когда я руки вымою, а весь ваш наряд вторые сутки отбарабанит. Дыню так сразу усекли, а что умывальники пустые, хрен заметите!
– Да только что выплескали, Змей! Патрули на обед подходили. И в бочке уже нет.
– Ну, нашел оправдание, красавец! Неси ведро от соседей и передай старшине, что будете на пару с ведрами бегать, пока на весь отряд не завезете. Мухой давай!
Помчался дневальный, а навстречу комендант вприпрыжку чешет. К нам никак?
– Змей, у соседей на блоке
– А что: соседи сами выехать не могут? Это их блок, пусть сами и разбираются.
– Приказано милицию направить. Для объективности. И обеспечить охрану места происшествия до прибытия работников прокуратуры.
– Ой, как неохота в это говно лезть... А никого другого послать нельзя? У меня людей на базе раз-два и обчелся.
– Техника и люди есть. Бери БТР. Сосед еще один подгонит. Ты со своими старшим пойдешь. Прокурорские разборки – дело второе. Ребят на блоке сначала спасти надо. Там толпа какая-то непонятно откуда взялась. Давай, лети. Ну, елы-палы! Все-таки накрылось удовольствие.
– Мамочка! Дыню в офицерский кубрик неси. Только, если кто раньше меня вернется, предупреди: сожрут – самих вместо нее на куски порежу.
Ага, напугал я их. Понятное дело, командиру кусок оставят. А Винни, да остальные, что сегодня вместе кувыркались? Обидно будет мужикам.
У Пионера – второго взводного тоже сомнение в глазах.
– Змей, давай прикончим ее, пока группа грузится.
И в самом деле: черт его знает, чем этот вызов обернется. Может, вообще больше в жизни полакомиться не придется. А дынька – вот она, янтарем отсвечивает, запахом прохладным слюну нагоняет.
– Налетай братва! – и нож ей в бок. Верхнюю половину – наверх – уже сидящим. Нижнюю – только успевай кромсать.
Бойцы резервной группы из дверей выскакивают, каждый свой кусок на ходу, как автомат по тревоге, подхватывает – и на БТР. Сами-то автоматы у них давно в руках. Со своими «калашниковыми» они и спят в обнимку.
– Классная дынька, Змей!
– Ты скорее чавкай, на дорогу выскочим – будешь пыль глотать!
И в самом деле хороша. Нежная, ароматная. Сладкий сок по рукам течет, кровавую корку розовыми дорожками размывает. О, блин! Бросило на колдобине, мазнул куском по другой руке, забагровел край куска по-арбузному. Но не пропадать же добру, надеюсь, крестник мой СПИДом не болеет.
Привкус солоноватый...
А ты помнишь, Змей, тот случай?
Да, тогда, во дворе. Сколько тебе было, тринадцать или четырнадцать?
Помнишь, как долговязый придурок по кличке Фашист ни с того, ни с сего шибанул камнем пробегавшую кошку и, ухватив ее за задние лапы, треснул головой о дерево. Как омерзительно липкая капля кошачьей крови прыгнула тебе на щеку и растеклась кипящей полоской. И как, содрав всю кожу на щеке в тщетных попытках смыть тошнотворное клеймо, ты несколько дней блевал при одном воспоминании о случившемся...
Ах, война, война!
Интересно: что же там все-таки, на девятке?
Пока Змей с резервом на БТРе на чужой блокпост добирался, Винни с Танкистом на освободившемся «Урале» на свой помчались. Из-за утренних мероприятий, да заварушки на авторынке пересменка на
Не успел Винни возле блока тормознуть, как на него народ с расспросами накинулся. Извелись ведь, когда услышали, что братишки под обстрел попали. Как на иголках сидели. Хоть пост бросай! Уже всерьез собирались на приданный БТР половину наряда кинуть и к своим на подмогу лететь. Что соседи подоспели, что отбой тревоге дали, – поняли из переговоров по рации. Но о потерях обычно никто по связи открытой не сообщает. Только когда своими ушами от Винни услыхали, что наши все целы, успокоились. Но тут уже просто любопытство поперло: где, да что, да как? Кто стрелял, куда попал? Винни вообще не любитель языком трепать, а тут так достали, что забился в кабину и ручку изнутри защелкнул.
Танкист тоже особо распространяться не стал, он по делу приехал, проверить, как дела со строительством нового блока подвигаются. Раньше только название было – блокпост. А на самом деле – классический опорный пункт взвода. На высотке, нависшей над перекрестком дорог, метрах в ста от полотна дорожного, окопы вырыты, ходы сообщения, блиндажи. Вода, грязь глинистая по колено. Матушка-пехота постаралась, когда бои настоящие, тяжкие шли. И не было у нее, родимой, ничего, кроме лопат саперных да рук от грязи и крови заскорузлых. По тому времени обустроились они не только надежно, но и комфортно. Нары в блиндажах сделали, две буржуйки раздобыли. Над головой, правда, кроме слоя жидких бревнышек, жестью накрытых и землей присыпанных, – ничего. От подствольника, может быть, и спасет, а вот от мины, даже самой легонькой, вряд ли.
После трудяг этих, чернорабочих всех войн, здесь уже кто только службу ни нес. И внутренние войска, и омоновцы, и сводные отряды милиции. И ни одна зараза, похоже, даже лишний мешок с землей над головой не уложила. Только крайние окопы на левом фланге банками из-под тушенки и перловой каши завалили. А на правом – тем продуктом, в который эти консервы после прохождения через организмы доблестных защитников блока превращаются.
Айболит отрядный, когда эту картину увидел, дар речи потерял. Пришлось сначала субботник организовать, привести все в божеский вид, замаскировать по новой. Док, несмотря на вопли бойцов и рычание взводных, все «очаги инфекции» беспощадно хлоркой засыпал так, что за километр ее благоухание разносилось. От безысходности пришлось братьям-омоновцам старые «могилки» вместе с хлоркой айболитовой закопать. А новые окопы и безопасный, врытый в землю по крышу сортир, – выкопать. Только в отличие от солдатиков безответных, свои ручки, знающие только благородные мозоли от гантелей да оружия, напрягать они не стали.
Проезжал как-то через блок трактор «Беларусь», с ножом бульдозерным, да ковшиком экскаваторным. Невелика техника, но для ремонта окопного в самый раз. Попросили тракториста: заверни, мужик, тут на тридцать минут работы. Уперся, не могу, мол, некогда. Времена беспредела военного вроде как закончились, осмелел народ. Взводный лично подошел, тоже уговорить не удалось. Пришлось выяснять причину такого отношения. Оказывается, был этот тракторист злостным боевиком и диверсантом. Во всяком случае, при досмотре у него под сиденьем две гранаты обнаружились. И хоть очень натурально у мужика глаза на лоб от такой находки вылезли, но кто ему, чеченцу, поверит. Остался бедолаге один путь – на фильтропункт. Нехорошее место. С недоброй славой.