Горячие точки
Шрифт:
– Да. Впечатляет. – сказал я.
– Слушай, а как же к нему подбираться? Пока дойдешь или доедешь – расстреляют, как в тире! – негромко проговорил Нурик.
С нашего холма мы видели, как у входа во Дворец копошатся люди в военной форме. Присмотревшись, заметили, что вокруг Дворца, а также по всему серпантину идущей к нему дороги расставлены посты.
Мы продолжали осматриваться вокруг и выяснили, что нас практически со всех сторон окружают афганские военные части. Прямо под нами, на той стороне холма, начиналось ограждение из колючей проволоки, а дальше виднелись военные бараки, какие-то вышки с часовыми. Правее стояли казармы гвардейцев. Левее, как нам сказали, располагалась артиллерийская часть афганцев. А за Дворцом
– Во попали! Кругом враги! – сказал Серега.
Через день откуда-то приехали грузовики, из которых выгрузили перевязанные веревками мягкие тюки. Это была зимняя афганская форма (из грубого ворсистого сукна, похожего на наше шинельное), в которую нам всем надо было переодеться. Форму свалили в отдельную комнату. Рядом грудой навалили военные башмаки. Когда наша группа пошла подбирать себе форму, оказалось, что это не так уж и просто. Короткие куртки и брюки были раскроены и сшиты кое-как: одна штанина длиннее другой, застежки на рукавах с другой стороны и так далее. Кроме того, нитки были совершенно гнилые, и даже при примерке форма расползалась по швам. На ботинках подошва была очень хорошая, рифленая и даже на вид прочная. На ней стояла маркировка: «Made in Italy». Кожа на ботинках тоже была вроде бы неплохая, но сшиты они были ужасно!
– Наверное, наши хозяйственники перепутали и вместо нормальной обуви закупили «испанские башмачки* для комнаты пыток! – примерив ботинки, заявил Серега. – Я такие надевать не буду.
– Делать для армии такую одежду – прямая диверсия. Ведь ничего лучше даже придумать нельзя, чтобы вывести из строя солдат! – сказал я, рассматривая куртку. Чуть потянул материю – и сукно на глазах расползлось!
– Видно, на этом деле кто-то крепко нажился! Ведь наверняка заплачено было за нормальное сукно и хорошую форму.
Да… Воистину говорят: «Кому – война, а кому – мать родна.»
Мы перебрали половину огромной кучи одежды, пока выбрали себе более или менее прилично скроенную форму из не до конца сгнившего сукна. Потом до вечера сидели, как портные, с иголками и нитками, укрепляя швы. Ботинки брать не стали: просто взяли да и загнули насколько было возможно голенища наших сапог. Издали они теперь смотрелись вроде бы как высокие ботинки.
Через день заработала столовая: напротив казарм разбили три большие палатки. Одна – для офицеров, две – для солдат. Еда готовилась поваром «мусульманского батальона» улыбчивым Алишером из Азербайджана и дежурными по кухне из числа солдат. Правда, кулинарными изысками Алишер не блистал и кормил нас всех супами из концентратов и кашей-кирзой – обычное армейское меню. Видимо, на поддержание боеспособности «мусульманского батальона» все же были выделены какие-то деньги, потому что ко второму блюду подавалось закупаемое на местном рынке жесткое мясо какого-то неизвестного животного (мы решили, что это – мясо павших от старости или непосильной работы верблюдов), а на третье иногда давали апельсины.
Ребята из группы «А» жили в том же корпусе, что и мы, только на втором этаже. Они тоже переоделись в афганскую форму, но их форма не шла ни в какое сравнение с нашей.
Ходили слухи, что эту форму они привезли с собой и что ее шили на заказ и с примерками на московской фабрике «Большевичка». Форма была хорошо подогнана. Сукно легкое, но крепкое и теплое. По внешнему виду весьма похожее на афганское, но гораздо лучшего качества. И нитки, конечно же, были не гнилые. А ботинки у них были – просто загляденье: из хорошей лоснящейся кожи, на крепкой и толстой подошве. Короче говоря, экипированы они были отлично. По сравнению с ними мы выглядели оборванцами-бомжами. Да и с едой у них дело обстояло получше: у ребят постоянно на столе была сухая колбаска, сахар, кофе, масло, овощи и фрукты. Чувствовалось, что о них заботятся по-настоящему. Держались они несколько обособленно и от нас, и от офицеров «мусульманского батальона».
А между тем наши ряды потихоньку пополнялись. Из Москвы прилетали ребята, с которыми я когда-то учился в «Вышке», бывшие КУОСовцы.
Стал пополняться и наш так называемый генеральский корпус. На втором этаже нашей казармы появились новые жильцы, которые вместе со своими адъютантами занимали отдельные помещения. А потом прилетел и наш самый главный командир – новый начальник Управления «С» Первого Главного Управления Дроздов Юрий Иванович. Все говорили, что он очень толковый мужик, настоящий профессионал. Имеет опыт боевых действий еще с прошлой войны. Дроздов оказался высоким худощавым человеком с удлиненным лицом. Он обошел все наши позиции. На вид приветлив, доброжелателен, со всеми здоровается, не гнушается побеседовать с младшими офицерами. Не то что генералы со второго этажа!
– Хороший мужик! – сделал вывод Серега Чернота. – Уж он-то спланирует все как надо! Чтобы все быстро и без потерь!
Титыч нам сказал, что старшим группы, которая будет дислоцироваться у Дворца, назначен Яша Семенов. Наша подгруппа под командованием Титыча остается в составе группы Яши. Задача нам будет поставлена отдельно.
– И еще, ребята, – сказал Титыч, – воздушный мост Союз – Баграм продолжает работать, самолеты с грузами идут постоянно. От нас в Баграм каждый день будут ходить колонны грузовиков: до десяти машин. Комбат попросил нас выделять каждый день по два офицера, которые могли бы ходить с колонной туда и обратно. Ну, в общем, обстановка на трассе неспокойная, могут быть разные ситуации. Короче говоря, наши офицеры в случае чего должны грамотно организовать отпор противнику, отразить нападение, при необходимости – объясниться с местными постами. Основной груз, который будет перевозиться, – оружие, взрывчатка, боеприпасы. Ну и, конечно, продукты и так далее. Все ясно? Вот и хорошо. Определитесь с очередностью, и двое уже завтра утром после завтрака должны выезжать.
Сидеть без дела в казарме было очень скучно, поэтому я сразу же вызвался ездить с колоннами. Перед нами стояла задача – ни в коем случае не допустить досмотра наших грузовиков местными властями, вплоть до применения оружия.
– До этого, конечно, допускать нельзя, надо действовать убеждением. Если надо – угостите патрулей сигаретами, дайте консервов или еще чего-нибудь. В общем, выкручивайтесь как хотите! – так нас напутствовал сначала Титыч, потом Яша Семенов, а потом, перед самым выездом, и комбат «мусульманского батальона».
Кроме патрулей была еще опасность налета на колонну со стороны вооруженных отрядов оппозиции. Для возможного отпора на кузовах нескольких грузовиков под тентами установили автоматические гранатометы – короткие, с толстым стволом, штуковины на станинах с заправленными в ленты округлыми гранатами – очень эффективное средство против вражеской пехоты.
Мы выехали, когда солнце еще не показалось из-за гор, но уже было светло. По городу низко стлался пахучий дымок: народ топил печки древесным углем.
Этот дым печных труб, его запах вызывал в памяти детские ассоциации и ностальгические воспоминания. Вспоминалась какая-то поздняя осень, утро, туман, деревья с опавшей листвой, влажные разноцветные листья под ногами, запах дыма из печных труб и я – маленький, еще дошкольник. Мы с бабушкой идем на рынок за покупками. До конца нашей улочки нас провожает огромный полосатый кот Степка. Мы уйдем, а он терпеливо будет ждать нашего возвращения. Степка очень любил бабушку, а она всегда приносила ему с рынка что-нибудь вкусненькое. Когда бабушка заболела и ее положили в больницу, Степка не находил себе места, по ночам жалобно и тоскливо мяукал в сенях. Потом бабушка умерла, и Степка куда-то пропал. Только через несколько дней его нашли на нашем чердаке: он залез туда и, зарывшись носом в старое бабушкино пальто, умер от тоски. Господи! Как давно это было.