Горящие камни
Шрифт:
Прохор перехватил взгляд Михаила, сжавшего губы в длинную узкую линию, печально улыбнулся и ответил на немой вопрос друга:
– Да, это тот самый патефон. Я тогда понял, что у вас с Полиной все серьезно, и решил строить другой мир, в котором нет места для нее. Вот только по-настоящему так этого и не сделал.
– Это когда мы остались у тебя втроем в последний раз?
– Да.
– Значит, ты тогда уже решил, что мы больше никогда не увидимся и нашей дружбе придет конец?
– Я знал, что мы когда-нибудь повстречаемся, и, видишь, не ошибся, – проговорил Прохор. – Сразу после того вечера я подал документы в военное училище, в институт уже не
– Ты не пытался поговорить с Полиной?
– Она тебе ничего не рассказывала?
– Нет.
– Перед тем как подать документы, я пришел к ней домой, сказал все как есть. Чего уж тут лукавить, объяснился. Она сказала, что любит тебя. Поднимался к ней в квартиру один человек, у которого оставалась хоть какая-то надежда, а выходил оттуда уже совершенно другой.
– Твой уход в военное училище был для нас очень неожиданным. Потомственный интеллигент с перспективой научной карьеры!.. Трудно было представить тебя в военной форме.
– Такой выбор был неожиданным и для моих родителей, и для меня самого. Тогда мне просто хотелось забыть свою прошлую жизнь, начать другую, а иного радикального средства я придумать так и не смог.
– Если со мной произойдет что-то неприятное, то никто не будет тебя обвинять. Это только мое решение, больше ничье. – Михаил расстегнул наружный карман гимнастерки, вытащил лист бумаги, сложенный вчетверо, уже изрядно затертый по углам. – Тебе не нужно будет ничего объяснять. Здесь написано все, что я хотел бы сказать. Ты всего лишь отправишь его на мой адрес.
– Хорошо, – забирая листок, согласился Бурмистров. – Вижу, что ты не можешь поступить по-другому. Что ж, пусть так оно и будет. Командиром разведвзвода ко мне пойдешь? Должность старшего лейтенанта, а ты капитан. Однако ничего другого я тебе предложить не могу.
– Ты еще спрашиваешь!
– Будешь при мне. Я всегда тебе подскажу, что и как надо делать. В твоем подразделении опытные разведчики. Я вместе с ними воюю уже не один год. Они тебе помогут. Парень ты хваткий, наблюдательный. Выносливостью тоже не обижен, так что быстро поймешь, что к чему. А со штабом я договорюсь.
– Значит, мы опять будем вместе?
– Надеюсь, ты не против. Но хочу тебя предупредить, что разведчики – народ особый. У каждого из них своя изюминка. Комаров, например, отличный следопыт. Бондаренко далеко и очень метко бросает гранаты. Гареев проворный как кошка, умеет бесшумно снимать часовых. Сержант Мошкарев умен, хитер, может подбодрить товарищей даже в безвыходных ситуациях. Ты со своими знаниями тоже придешься ко двору. – Прохор поднялся, снял с крючка полушубок. – Пойдем, я тебя с ними познакомлю. Прежде командиром взвода был старший лейтенант Хворостин. Неделю назад его ранило, сейчас он в Куйбышеве на лечении. Осколком правую кисть рассекло. Похоже, что отвоевался. Вместо него пока сержант Мошкарев, я все замену ему подыскиваю. Будешь пока за старшего, а там поглядим. А что касается женщины… – Прохор вдруг остановился, чуть помолчал, потом продолжил: – У меня есть такая. Не знаю, как сложится дальше, но она мне нужна.
– Как ее зовут?
– Вера.
Совещание Ставки Верховного Главнокомандования проходило в кабинете Сталина. Первым докладчиком значился Жуков, который должен был рассказать о ситуации, сложившейся вокруг Будапешта. Город, в котором находилась значительная немецкая группировка, был взят в плотное кольцо еще в декабре сорок четвертого. Немцами были разработаны три операции, все под кодовым названием «Конрад», по деблокированию войск.
Первые две их попытки были сорваны Красной армией. Сейчас решалась судьба третьего прорыва. Немцы проводили его с привлечением Пятой танковой дивизии СС «Викинг», имевшей большой опыт выхода из окружений. В боях участвовала также Третья танковая дивизия СС «Мертвая голова».
Пять дней назад немецким танкам удалось разгромить несколько советских подразделений и выйти к Дунаю, разорвав тем самым сплошную линию обороны. Неожиданное появление вражеских войск у реки создало на переправах хаос и сумятицу. Командование Красной армии вынуждено было подорвать понтонные мосты через Дунай, в районе Дунапелете и Дунафельдвар, чтобы не дать немецким танкам форсировать реку и воспрепятствовать продвижению противника на освобожденную территорию.
Через три дня боев Красная армия оставила Секешфехешвар. Не помогли даже несколько сотен самоходных установок СУ-100, отправленные ранее маршалу Толбухину для исправления ситуации. Еще через день дивизия «Мертвая голова» захватила южную часть населенного пункта Барачки, расположенного неподалеку от Будапешта.
На этом немецкое контрнаступление не остановилось. На следующий день полсотни вражеских танков совершили марш-бросок по советским тылам, сумели приблизиться к Будапешту на пять километров.
Маршал Жуков подошел к карте, посмотрел на Сталина, курившего трубку, и начал доклад:
– По нашим данным, ударные возможности Четвертого танкового корпуса СС исчерпаны. В ходе боев немцы потеряли до четверти личного состава и в настоящее время переходят к обороне. Мне представляется, что сейчас создалась благоприятная обстановка для нанесения серьезного удара по танковым группам. В первую очередь по юго-восточному выступу, вклинившемуся в нашу оборону. Чтобы опрокинуть эту группировку, нужно не менее двенадцати дивизий. Маршал Толбухин, отвечающий за внешнее кольцо окружения Будапешта, располагает такими возможностями. Я уверен в том, что ему следует предоставить стратегическую самостоятельность. Одновременно по этому выступу следует ударить Двадцать третьему танковому, Сто четвертому стрелковому и Пятому гвардейскому кавалерийскому корпусу.
– У немцев сохраняется преимущество в танках? – спросил Сталин, сжимая в ладони трубку.
– Это преимущество небольшое, – уверенно ответил маршал Жуков. – По нашим данным, у немцев в настоящее время около трехсот танков против наших двухсот пятидесяти. Но они испытывают недостаток в пехоте, которая позволила бы им закрепиться на завоеванных позициях, а у нас она есть. Сил для деблокирования города у них не останется.
– Думаю, что это разумное решение. Нужно предоставить товарищу Толбухину самостоятельность, тем более что нынешний немец уже не тот, что был в сорок первом.
– На Прибалтийском фронте началась наступательная операция по разгрому немцев в районе Мемеля. Войска фронта Шестой гвардейской и Пятьдесят первой армий к исходу дня продвинулись от одного до трех километров. Третий Белорусский фронт на Кенигсбергском направлении на всю глубину прорвал долговременную оборону на западном берегу Дайме. Особенно удачно действует Второй Белорусский фронт. – Острый конец указки, сжатой в руке Жукова, остановился на красных стрелках, выдвинувшихся далеко вперед. – На отдельных участках армии прошли до двадцати пяти километров и заняли свыше восьмисот населенных пунктов. В центре фронта танковые корпуса вышли к Балтийскому морю севернее города Эльбинг. Семидесятая армия подошла к восточной окраине города-крепости Торн.