Горящие здание. Лирика современной души
Шрифт:
И пьянство дикое, чумной порок России,
С непобедимостью властительной стихии,
Меня низринуло с лазурной высоты
В провалы низости, тоски, и нищеты.
Иди, иди, мой конь. Страшат воспоминанья.
Хочу забыть себя, убить самосознанье.
Что пользы вспоминать теперь, перед концом,
Что я случайно был и мужем, и отцом,
Что хоронил детей, что иногда, случайно…
О, нет, молчи, молчи! Пусть лучше эта тайна
Умрет в тебе самом, как умерло давно,
Что было так светло Судьбой тебе дано.
Но где я? Что со мной? Вокруг меня завеса
Непроницаемо-запутанного леса,
Повсюду — острые и цепкие концы
Ветвей, изогнутых и сжатых, как щипцы,
Они назойливо царапают и ранят,
Дорогу застят мне, глаза мои туманят,
Встают преградою смутившемуся дню,
Ложатся под ноги взыгравшему коню.
Я вижу чудища за ветхими стволами,
Они следят за мной, мигают мне глазами,
С кривой улыбкою.— Последний луч исчез.
Враждебным ропотом и смехом полон лес.
Вершины шорохом окутались растущим,
Как бы предчувствием пред сумрачным грядущим.
И тучи зыбкие, на небе голубом,
С змеистой молнией рождают гул и гром.
Удар, еще удар, и вот вблизи налево,
Исполнен ярости и мстительного гнева,
Взметнулся огненный пылающий язык.
В сухом валежнике как будто чей-то крик,
Глухой и сдавленный, раздался на мгновенье,
И замер. И кругом, везде — огонь, шипенье,
Деревьев-факелов кипящий дымный ад,
И бури бешеной раскатистый набат.
Порвавши повода, средь чадного тумана,
Как бы охваченный прибоем Океана,
Мой конь несет меня, и странно-жутко мне
На этом взмыленном испуганном коне.
Лесной пожар гудит. Я понял предвещанье,
Перед душой моей вы встали на прощанье,
О, тени прошлого!— Простите же меня,
На страшном рубеже, средь дыма и огня!
РАССВЕТ
МЕДЛЕННЫЕ СТРОКИ
Я помню… Ночь кончалась,
Как будто таял дым.
И как она смеялась
Рассветом голубым.
Безмолвно мы расстались,
Чужие навсегда.
И больше не видались.
И канули года.
И память изменяла,
Тебя я забывал.
Из бледного бокала
Блаженство допивал.
И новыми огнями
Себя я ослепил.
И дни ушли за днями,
И жизнь я вновь любил.
Не жизнь, а прозябанье
В позорном полусне:
Я пил без колебанья,
Искал мечты в вине.
И вот хохочут струны,
Бесчинствует порок,
И все душою юны:
Рассвет еще далек.
Смелеет опьяненье,
И сердцу жизнь смешна.
Растаяли сомненья,
Исчезла глубина.
И крепко спят упреки.
И манят вновь и вновь—
Подкрашенные щеки,
Поддельная любовь.
И миг забвенья длится,
И царствует вино…
Но кто это глядится
Сквозь дальнее окно?
Но кто это смущает
Туманностью лица
И молча возвещает,
Что правде нет конца?
То чудится мне снова,
В последний миг утех,
Рассвета голубого
Немой холодный смех.
И пляшущие тени
Застыли, отошли.
Я вижу вновь ступени,
Забытые вдали.
И все, чем жил когда-то,
Я снова полюбил.
Но больше нет возврата
К тому, чем прежде был.
Зловещая старуха,
Судьба глядит в окно.
И кто-то шепчет глухо,
Что я погиб давно.
ДЫМ
Мы начинаем дни свои
Среди цветов и мотыльков,
Когда прозрачные ручьи
Бегут меж узких берегов.
Мы детство празднуем, смеясь,
Под небом близким и родным,
Мы видим пламя каждый час,
Мы видим светлый дым.
И по теченью мы идем,
И стаи пестрые стрекоз,
Под Солнцем, точно под дождем,
Свевают брызги светлых слез.
И по теченью мы следим
Мельканья косвенные рыб,
И точно легкий темный дым,
Подводных трав изгиб.
Счастливый путь. Прозрачна даль.
Закатный час еще далек.
Быть может близок. Нам не жаль.
Горит и запад и восток.
И мы простились с нашим днем,
И мы, опомнившись, глядим,
Как в небе темно — голубом
Плывет кровавый дым.
И ПЛЫЛИ ОНИ
И плыли они без конца, без конца,
Во мраке, но с жаждою света.
И ужас внезапный объял их сердца,
Когда дождалися ответа.
Огонь появился пред взорами их,
В обрыве лазури туманной.
И был он прекрасен, и ровен, и тих,
Но ужас объял их нежданный.
Как тени слепые, закрывши глаза,
Сидели они, засыпая.
Хоть спали — не спали, им снилась гроза,