Горящий гражданин
Шрифт:
Народ постепенно убывает. Часть потянулась в подземку, часть направилась к памятнику Марксу, кого-то повинтил омон.
Мандаринов покрутился ещё с полчаса в надежде встретить кого-то из знакомых. Никто не появился, и, разочарованный бездарной организацией, он отправился в сторону Арбата, чтобы вернуться к девяти вечера – на акцию нашистов и прочих бюджетных организаций. Сложно вспомнить более нелепое и безрезультатное действо.
Придя в кафе, по телефону выяснил, что всех, кто настойчиво пытался попасть к памятнику Жукову или на Манежную площадь, рассеяли и
Когда принесли заказ, Мандаринов понял, насколько голоден. Наевшись, он развалился в кресле и погрузился в неприятные мысли. В последнее время других и нет.
Сбросив наваждение, пошарил со смарта в новостях. Никакого ажиотажа по поводу событий в центре Москвы, редкие упоминания в блогах, чуть больше – в твиттере. При том, что количество сообщений об акции прокремлёвских молодёжных организаций способно вызвать приступ эпилепсии – будут праздновать победу «Единой России».
Что ж, посмотрим. Нужно прогуляться, проветрить мозг, пока остается время до вечернего балагана. Однако ноги всё равно вынесли к Кремлю. Подойдя, увидел, что Александровский сад и Манежка ещё блокированы, туда хода нет.
Придётся по Моховой.
Если днём площадь Революции была просто отделена металлическими ограждениями, то сейчас её оцепили двойным кольцом, а вдоль импровизированного забора расставили омон.
Мандаринов, поглядывая на тыльную часть крытой сцены на площади, прошёл вдоль кордона. Приблизился к рамкам металлодетекторов, которые стоят аккурат напротив выхода из метро и неподалеку от торговых павильонов. Здесь ещё пару часов назад торговец неистово отталкивал политических активистов от своего товара и едва бился в истерике. Через рамки пропустили без тщательного досмотра.
Второе кольцо ограждений размером поменьше. Народа внутри пока мало. По бокам сцены – два больших экрана, ещё один – над ней. Заиграла музыка, и на экранах в такт ей запрыгали абстрактные узоры.
Мандаринов нацелился попасть внутрь второго круга и прошёл через одну из рамок. К нему шагнул человек в форме и с металлодетектором.
– Пропуск, – сказал рядом стоящий юноша в синей безрукавке поверх куртки.
– Какой ещё пропуск? – ответил Мандаринов, подняв руки в стороны для проверки .
– Ваш организатор должен был дать бейджик с названием организации, именем и фамилией. Из какой организации?
– Ни из какой.
Через соседнюю рамку начали таскать пластиковые древка от флагов, какие-то плакаты.
– Без пропуска нельзя.
Мандаринов понял весь абсурд, но решил поиздеваться.
– А вы знаете, что недопущение человека на общественное мероприятие – это уголовное преступление? До трех лет лишения свободы. Статья сто сорок девятая.
Парень на рамке растерялся и что-то забубнил в рацию. Через пару минут подошла светловолосая девушка невысокого роста
– В чём дело? – прокуренным голосом спросила она.
– Вот, без пропуска, – извиняющимся тоном ответил парень в накидке.
– Без пропуска не пускать, – отрезала девушка. – Какие
– Суду придётся объяснять, – вмешался Мандаринов.
– Пропуск есть? – спросила она.
– Нет. Вы не имеете права не пустить меня на общественное мероприятие, это уголовно наказуемо.
– Пропуска нет, значит, имею, – повторила свой аргумент девушка. – Не пускай его, – добавила она, обращаясь к парню.
– Ну, тогда я сам пройду, – заявил Мандаринов и пошёл сцене.
Тут же к нему подбежали два омоновца, которые до этого наблюдали за перепалкой, взяли под руки и повели за рамки. Он не стал сопротивляться.
Оставшись один, Мандаринов снова отправился к рамкам, но с другого бока, решив просто понаблюдать за происходящим внутри. Когда подошёл, далеко сзади раздались крики.
Мандаринов обернулся и увидел возле выхода из метро небольшую группу с чёрно-жёлто-белыми флагами, очевидно, националистов. К ним уже бежит строй космонавтов. В это время из метро появились ещё люди с чёрными балаклавами на лицах и красно-чёрными флагами – анархисты. Мандаринов пошёл в сторону стычки.
Становится интересно.
Космонавты добежали до группы с имперскими флагами и начали выдёргивать по одному. Нацики держатся друг за друга, сцепившись локтями, и что-то вопят. Обойдя потасовку, анархисты кинулись к рамкам первого кордона.
Сбоку выбежал ещё один строй космонавтов. Балаклавы завалили пару рамок и прорвались в пространство между кордонами. Мандаринов остановился в десятке метров от них.
Националистов разбили на кучки по два-три человека, и теперь омоновцы растаскивают их с такой силой, словно сиамских близнецов. Каждого активиста волокут в автобус.
Внезапно Мандаринов осознал, что космонавтов на площади, как тараканов в мусоропроводе. Чтобы пресечь прорыв в святая святых, они выстроились в цепочку перед вторыми рамками. И теперь наращивают её ширину.
Такая же цепочка возникла у первых рамок. К одному ряду добавился второй. Постепенно края цепей сблизились и замкнулись в кольцо вокруг анархистов, Мандаринова и прочих, кому не повезло оказаться внутри.
Балаклавы перестали метаться, собрались в плотный кулак и с криками рванули обратно к метро. Кто-то смог прорваться, но большинство повисло на руках, словно атакующие солдаты Первой Мировой на колючей проволоке. Их похватали и потащили в автозаки.
Остальные, оказавшись в окружении, наоборот, запаниковали и начали суетиться. Самые активные тут же разделяют участь анархов.
Мандаринов, более привычный к такой атмосфере, остался спокойно наблюдать. Сжимая кольцо, космонавты разорвали строй, чтобы обойти скамейку. Мандаринов воспользовался моментом, нырнул в брешь и отбежал на несколько метров. Никто из строя за ним не погнался, а остальным приказ не поступал.
Космонавты, разогнавшие националистов, образовали живой коридор несколько метров шириной, ведущий прямо ко входу в метро. Мандаринов спокойно пошёл по нему. До дверей оставалось меньше десятка метров, когда его схватили, жёстко заломили руки и повели совсем не в метро.