Горящий Лабиринт
Шрифт:
Стриксы умчались обратно в темноту.
Сердце бухало в груди. В крови кипел адреналин. Прежде чем я смог произнести хоть слово, мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов.
– Гроувер, – проговорил я, – ты что, призвал панику?
Я не видел его лица, но чувствовал, как он дрожит. Он лежал на выступе, завалившись на бок, отчего я оказался повернут к стене.
– Я не собирался, – прохрипел Гроувер. – Годами ее не использовал.
– П-панику? – переспросила Мэг.
– Крик потерянного бога Пана, – объяснил я.
Одно упоминание этого имени опечалило меня. О, как чудно мы
– Я и не знал, что кто-то кроме Пана может пользоваться этой силой, – сказал я. – Как тебе это удалось?
Гроувер то ли всхлипнул, то ли вздохнул:
– Долго рассказывать.
Мэг закряхтела:
– Ну хоть от птиц избавились.
Я услышал, как рвется ткань: видимо, Мэг перевязывала ногу.
– Что-нибудь онемело? – спросил я.
– Ага, – пробормотала она. – Все, что ниже пояса.
Гроувер зашевелился в нашей липкой упряжи:
– Я в порядке, только сил почти не осталось. Птицы вернутся – а затащить вас наверх я не смогу.
И он не врал. Крик Пана отпугивал почти все живое, но это была сложная магия. Прибегнув к ней, Пан потом три дня отсыпался.
Под нами эхо разносило по Лабиринту крики стриксов. Казалось, страх в их воплях («Летим прочь!») постепенно переходил в смятение («А от чего мы улетаем?»).
Я попробовал пошевелить ногами. И, к своему удивлению, ощутил, как в носках шевелятся пальцы.
– Можете меня освободить? – попросил я. – Похоже, действие яда слабеет.
По-прежнему лежа, Мэг дотянулась до меня саблей и перерезала скотчевые путы. Мы оказались в прямом смысле припертыми к стенке: три потные, мрачные, жалкие наживки для стриксов в ожидании смерти. Клекот демонических птиц внизу стал громче. Скоро они вернутся, злые как никогда. В тусклом свечении клинков Мэг стало видно, что в пятидесяти футах над нами спиральный выступ упирается в глухой кирпичный потолок.
– Вот вам и выход, – сказал Гроувер. – Я был уверен… Этот колодец так похож… – он помотал головой, не в силах поведать нам, на что именно он надеялся.
– Я тут не умру, – проворчала Мэг.
Ее вид говорил об обратном. Сбитые в кровь костяшки, ободранные колени. Зеленое платье – подарок от матери Перси Джексона – было похоже на ткань с когтеточки для саблезубого тигра. Она оторвала левую штанину легинсов, чтобы перевязать рану на бедре, но кровь уже пропитала повязку.
Однако глаза ее дерзко сверкали. Стразы по-прежнему блестели в уголках ее очков-«кошечек». А я знал: пока эти стразы сверкают, сбрасывать Мэг Маккаффри со счетов рано.
Она принялась перебирать пакетики с семенами и, щурясь, читала названия:
– Розы. Нарциссы. Сквош [5] . Морковь.
– Не то… – Гроувер постучал кулаком по лбу. – Арбутус – это что-то вроде… цветущего дерева. Проклятье, я же знал!
Мне были знакомы такие проблемы с памятью. Я тоже должен был знать многое: слабые места стриксов, ближайший тайный выход из Лабиринта, личный номер Зевса, чтобы позвонить ему и молить о спасении. Но в голове у меня было пусто. У меня задрожали ноги – возможно, это значило, что скоро я снова смогу ходить, – но это меня не сильно порадовало. Бежать мне было некуда, разве что был выбор: погибнуть под потолком или на полу.
5
Сквош – вид тыквы, по форме напоминает кабачок.
Мэг всё копалась в семенах:
– Брюква, глициния, пираканта, земляника…
– Земляника! – заорал Гроувер так громко, словно решил снова повергнуть нас в панику. – Вот оно! Арбутус – это земляничное дерево!
Мэг нахмурилась:
– Земляника не растет на деревьях. Род фрагария, то есть земляника, принадлежит к семейству розовых.
– Да-да, я знаю! – Гроувер махал руками, будто это помогало словам быстрее выскакивать изо рта. – Арбутус относится к семейству вересковых, но…
– О чем вы вообще говорите?! – возмутился я. Было такое ощущение, что они подключились к Wi-Fi, которым пользовалась Стрела Додоны, и скачивают информацию с какого-нибудь botany.com. – Нас вот-вот сожрут, а вы спорите о классификации растений!
– Земляника подойдет! – настаивал Гроувер. – Плоды арбутуса похожи на ягоды земляники. Поэтому его и называют земляничным деревом. Я как-то встретил арбутусовую дриаду, и мы долго об этом спорили. Кроме того, я спец по выращиванию земляники. Как и все сатиры из Лагеря полукровок!
Мэг с сомнением разглядывала пакетик земляничных семян:
– Ну, не знаю…
Внизу из туннеля вылетела дюжина стриксов, вопящих от ярости и желания выпотрошить своих жертв.
– ДАВАЙ СВОИХ ФРЭГГЛОВ! [6]
– Не фрэгглы, а фрагария, – поправила Мэг.
– БЕЗ РАЗНИЦЫ!
Мэг открыла пакетик и вместо того, чтобы бросить семена в пустоту, принялась медленно-медленно сыпать их по краю выступа.
– Быстрее! – я потянулся за луком. – У нас есть секунд тридцать.
6
«Скала Фрэгглов» («Fraggle Rock») – детский телесериал 1980-х годов, героями которого являются куклы «фрэгглы».
– Подожди, – Мэг вытряхнула последние семена.
– Пятнадцать секунд!
– Жди.
Мэг отбросила упаковку и положила руки на семена так, словно собиралась играть на фортепиано (что, кстати, у нее получалось так себе, хоть я и пытался ее научить).
– Ладно, – сказала она. – Давай.
Гроувер взял свирель и начал играть безумную версию песни «Земляничные поля навсегда» в трехдольном размере [7] . Я позабыл про лук, достал укулеле и подхватил мелодию. Я не знал, поможет ли это, но решил: если уж меня разорвут, пусть лучше это случится под звуки «Битлз».
7
«Земляничные поля навсегда» («Strawberry Fields Forever») – знаменитая песня группы «Битлз».