Гоша Каджи и Венец Гекаты

Эпиграф возможно и шуточный. Но, как в любой шутке, в нем присутствует и капелька серьезности. А то, что произошло в этот учебный год с нашими героями, к юмору отношение может и имеет, да только тогда к иссиня-черному. [1]

Поляна существовала и на самом деле. Да вот траву на ней уже давным-давно никто не пытался косить, как собственно и раньше. Она просто никогда здесь не росла. Ну не нравилось ей это место, хоть тресни! И этот заброшенный удаленный от людей уголок точь-в-точь напоминал здоровую лысину. Да и считался у знающих о его существовании проклятым еще с незапамятных

Темный и мрачный лес, обступивший поляну со всех сторон, тоже присутствовал. Да что уж там скромничать, не просто присутствовал, а так тесно облапил проплешину, что пробраться через хитросплетение ветвей, стволов и бурелома без пары-тройки надежных бульдозеров с приданной бригадой финских лесорубов, не представлялось возможным.

И, вот уж совпадение, так совпадение — была как раз без пяти минут полночь.

Ущербная луна опасливо косилась на творящееся под ее мертвенно-бледным светом действо, происходившее на поляне. И все время старалась спрятаться за редкими облаками. Но они тоже, не будь дураками, так и норовили побыстрее проскочить мимо, подгоняемые резкими порывами ветра. И вот только этому шалопаю было все равно где шляться: он невидим, так что в любой момент успеет просочиться через какую-нибудь лазейку и ускользнуть сквозь пальцы, если вдруг почувствует опасность. А посмотреть было интересно, что там задумали эти людишки, блеклыми тенями скользящие внизу.

Людишек оказалось не так уж и много, всего-то восемь человек. Как же они попали сюда, спрашиваете, раз лес труднопроходимый? А что, для мага есть какие-то сложности оказаться там, где ему захотелось?

Они и были магами. Да не простыми, а навороченными, обвешанными с ног до головы амулетами и талисманами, с рюкзаками опыта за плечами и авоськами знаний в руках. Большинство выпендривались с волшебными палочками, махая ими туда-сюда, ладно еще глаза друг другу не повыкалывали. А у одного даже посох красовался, простенький, но со вкусом, напоминающий по форме узловатый сук с множеством наростов. То есть оказались колдуны крутыми по самое не хочу.

Но может маги стеснялись подобной крутизны, а может и по какой другой причине, только они постарались для свершения своей задумки забраться в такую непролазную глушь, где их и днем с огнем не сыщешь, а что уж говорить про темную ночь. Да и лиц своих волшебники не открывали даже сейчас, набросив на головы капюшоны серых мантий, словно боялись быть узнанными. И молчали, как партизаны на допросе. Что, впрочем, совсем не мешало им действовать четко и слаженно, будто они долго репетировали перед этим спектаклем.

Двое из неразговорчивой компании начертили на земле простенькую с виду пентаграмму: квадрат наложенный на квадрат таким образом, что вместе они образовали звезду. Размер магического символа тоже был скромным, не бросающимся в глаза: пять на пять метров, не больше.

Еще четверо волшебников расставили на полянке в определенном порядке странного вида предметы, напоминающие человеческие фигуры с задранными вверх головами и ртами, раскрытыми в безмолвном крике. То, что смахивало на руки, у них располагалось по-разному: одни фигуры гордо сложили их на груди, у других они оказались заломлены назад и похоже, что связаны, у третьих воздеты к небу.

Кудесник, что сперва красовался с посохом, теперь копошился около древнего алтаря, а может жертвенника — сразу и не разберешься в потемках. По нам, так это был просто большой гранитный валун, обильно заросший мхом. Правда, вершина его оказалась ровной и плоской. И на ней обретались выбитые странного вида значки: и не буквы и не руны, а что-то совсем уж непонятное, шибко загогулистое.

И еще один колдун что-то невнятное бубнил себе под нос, держа в руках раскрытый тяжеленный фолиант в крайне потертой кожаной обложке с виду настолько древний, что того и гляди рассыплется прахом, если на него подуть посильнее. А уж если чихнуть, то разлетится вдребезги непременно.

Когда приготовления закончились, волшебники шустренько разбежались по своим местам, согласно заранее купленным билетам. При этом каждый из них оказался на одном из углов пентаграммы. Потом маги низко склонились в поклоне и в унисон затянули такую нудную песню, что их забросали бы огрызками яблок и пустыми пивными бутылками, попробуй эти ребята выступить с ней на рок-фестивале. Но зато спецэффекты сверх ожидания оказались на высоте.

По краям поляны пыль взметнулась вверх на высоту человеческого роста, словно ее подбросило взрывом. И тут же она была подхвачена внезапно возникшими небольшими смерчами, которые в свою очередь стремительно понеслись по кругу, постепенно наращивая темп. И вскоре они слились в единое целое, образовав сплошную пыльную стену, крутящуюся против часовой стрелки. А бурелома на краю леса значительно прибавилось, так что теперь одной бригады лесорубов явно не хватило бы, если только они не ударники капиталистического труда.

Через минуту заунывных завываний из раскрытых ртов фигурок вырвались на свободу тонкие пучки света, устремившись в небо. А уж там они причудливым образом переплелись, словно клубок змеек, гоняющихся друг за другом, и замерцали, да так интересно, что лазер отдыхает. И цвет их тут же поменялся с фиолетового в начале до кроваво-багряного в конце. Если прочитать, что получилось, то вроде как сущая безделица, особенно для непосвященных: ВОМШУЛД.

Но шоу на этом не истощилось. И хотя песни еще не закончились, но уже начались пляски. Танго и фокстрот в этой продвинутой компании популярностью не пользовались, но вот смесь хоровода и менуэта с малой толикой кадрили — наверняка. Даже трудно описать то, как ловко маги менялись друг с другом местами, точно дружная компания пауков ткущих паутину-шедевр на выставку народных промыслов. А нудную песню сменил по-пионерски бодрый речитатив.

Когда каблуки на их сапогах почти задымились от непрестанных передвижений, пентаграмма разом вспыхнула. Причем один квадрат ее горел ослепительным белым цветом, а второй умудрился полыхать неистовой бездонной чернотой. Соответственно в центре, там, где они накладывались друг на друга, вообще черти что творилось.

И, похоже, что колдунам сия сюрреалистическая абракадабра шибко понравилась. Они опять замерли в углах магического знака и даже прекратили бормотать, заворожено поглядывая на сотворенное чудо. Затем массовики-затейники вытащили свои палочки и, направив их на центр, где находился алтарь, дружно крикнули:

— Аппеар !

Груда тряпья, валявшаяся на алтаре, незамедлительно пришла в движение. Она словно стала наполняться чем-то изнутри. Оказалось, что и не ветошь это вовсе, которой камень протирали, а серая мантия. И, несмотря на свой невзрачный цвет, она была шикарной по качеству материала. Ткань словно струилась под потоками того, что ее сейчас заполняло, поднимаясь вверх. И переливалась в лунном свете всеми оттенками серого с редкими всполохами черноты и серебристости поочередно.