Гоша Каджи и Венец Гекаты
Шрифт:
Янка, конечно же, сильно изменилась. Помимо высокомерно задранного подбородка и недоброго блеска в серо-голубых глазах близняшка за время боевого дежурства около Каджи осунулась нисколько не меньше, чем сам больной, от которого она одним только своим присутствием отгоняла болезнь. Носик заострился, на и так не толстых щечках наметилась впалость, глаза малость подрастеряли свои озорные искорки. А сейчас и вовсе выглядели припухшими и заплаканными до крайности, словно девчонка ревела несколько суток подряд, не переставая. Кожа приобрела легкий налет сероватой бледности, присущий скорее постоянной жительнице
Итак, значит призрак. Хотя нет. Ну откуда у привидения могут быть такие роскошные, расчесанные на прямой пробор волосы…ядовито-зеленого цвета с ярко-синим мелированием. И все бы ничего, можно было б и не такое вытерпеть ради великой цели. Но с правой стороны почти от самой макушки и до плеч серебрится змейкой неширокая прядка, из-за которой собственно и принимались мучения. Никуда не делась треклятая. И даже больше того, она вроде стала как бы чуточку шире, а уж то, что ярче и искристее — однозначно.
— Янка, а ты вовремя явилась, мы как раз ужинаем, — Баретто, несмотря на увесистую тяжесть в животе, быстренько подорвался со стула и галантно выдвинул из-под стола другой, приглашая присоединяться к компании. — А тут смотрим, кого-то не хватает, кажись. И уж только потом сообразили, что тебя не то потеряли где-то впопыхах, не то в аренду на другой факультет сдали, да забыли вовремя забрать. Они ж там насчет почудить новички лопоухие, а без конкуренции скучно жить в этом мире. А ты у нас лучший спец в школе по приколам, кому как не тебе учить несмышленышей. Да ты присаживайся, в ногах правды нет. Ее вообще, блин, нет кажись.
Роб непривычно для себя балагурил, выдавая первое, что на ум приходило. Но краем глаза он успел заметить легкий кивок Ани, мол, молодец, все правильно делаешь, и я это оценю по заслугам: в ближайшие два дня по загривку не получишь, чего бы не натворил. Да и Янка, сперва напряженная, как туго скрученная пружина будильника, под конец монолога парнишки слегка расслабилась и даже позволила себе скромную полуулыбочку, слегка приподняв уголки губ. Малость неуверенно она прошествовала к предложенному стулу, устроилась там и обвела взглядом еще достаточно обильные запасы еды. А так как девчонка не ела ровно столько же, сколько и Гоша, то она с жадностью набросилась поначалу на пирожок с мясом бусланга, вкуснющий и сочный, но глазами уже выискивала что-нибудь еще в довесок.
Каджи, конечно, не воспитывался в таких изысканно-светских манерах, как Баретто. Но искренности в чувствах, порой даже чересчур прямолинейных, и ему было не занимать. А потому он, нимало не смущаясь, сперва внимательно разглядывал новый Янкин прикид. Она в свою очередь тоже косилась на него исподтишка, ожидая реакции друга и одновременно уплетая пиццу вдогонку пирожку и запивая ее молоком. А Гоша, когда ему надоело просто разглядывать боевую раскраску подруги, еще и на ощупь проверил волосы, что ему милостиво разрешили проделать, не настучав ни по рукам, ни по загривку. Волосы оказались по-прежнему мягкими, шелковистыми и словно бы воздушными. И тогда парнишка уверенно резюмировал результаты осмотра:
— А знаешь, Янка, тебе идет. Классно смотришься. Даже шикарно.
И Каджи тут же смутился, наткнувшись на строго-осуждающий и грозящий скорыми всевозможными карами взгляд Ани. И правда, глупость сморозил. Ну кому, скажите на милость, могут идти ядовито-зеленые волосы с проблесками ярчайшей синевы? Может только экстравагантной царевне-лягушке, да и то самой отмороженной на всех близлежащих болотах. Но Гоша конечно совсем не это имел в виду. Просто он хотел сказать, что Янкину красоту даже такой чудной палитрой не испортишь, и она ему всякая нравится. Как подруга, естественно.
Любого другого острослова, осмелившегося ляпнуть подобное Гошиному, наверняка потом долго искали бы по всему замку или собирали по кусочкам, это уж как пить дать. Но все-таки недаром они друзья. Янка прекрасно поняла, что хотел выразить парнишка. А потому вместо смертоубийства наоборот благодарно кивнула и наконец-то окончательно оттаяла, широко улыбнувшись и став прежней озорной девчонкой. Гошино мнение для близняшки было решающим. Он облегченно вздохнул и улыбнулся в ответ. А Аня незаметно спрятала под стол кулак, который хотела не только показать другу, но и дать попробовать на вкус промеж глаз прямо здесь, не затягивая с раздачей призов.
— Хорошо, — Аня решила, что вполне натрапезничалась и пора рассказать друзьям интересные новости последних дней, а то они как-то от жизни отстали со своими хворями и болячками. — Раз мы все в сборе, то не желаете ли послушать сводку боевых действий с пылу-жару?
Они, кроме Баретто, разумеется, жевали и желали. Под закуску рассказы вообще на ура проходят, это уже давным-давно замечено. Даже пословица по такому поводу есть: а Васька слушает, да ест. Было среди народной мудрости еще вроде что-то про то, что, будто, сколько волка не корми, а у медведя… Но вообще-то не стоит отвлекаться от темы.
— Пока вы здесь развлекались, в замке черти что творилось! — Каджи что-то неразборчивое пробурчал в ответ с набитым ртом, а Янка возмущенно фыркнула в бокал с молоком, только пузыри в разные стороны пошли. Но девчонка проигнорировала их недовольство. — Стоило нам только покинуть эту комнату утром в воскресенье, как начались приключения. Почти сразу всех учеников согнали в Большой зал и приказали сидеть там, не высовываясь, до тех пор, пока не разрешат выйти.
Роб опять развалился на стуле в непринужденной позе, объевшись, но и сам пойманный в сети как рядовой слушатель побасенок, автоматически принялся вытаскивать из неслабого кулечка орешки арахиса и неспешно-методически закидываться ими. Что не помешало ему высказаться тоном бывалого знатока:
— Хотел бы я посмотреть на того смельчака, что решился бы оттуда выйти без разрешения. Для этого нужно как минимум с головой совсем не дружить, а по максимуму быть отчаянным самоубийцей. Этерник, представляете, одним взмахом руки оживил обеих каменных мантикор, что на входе в зал сидят. Вот они затем и уселись по другую сторону ворот, сторожа нас. Прикидываете, сколько мы страха натерпелись! Рожи у них хоть так и остались каменными, но стали живыми и ужасающими. А глазищи, которыми они внимательно за нами следили, просто жуть непроходимая!