«Господь да благословит решение мое...»
Шрифт:
Николай II был горячо тронут преподнесенным орденом. В специальном обращении к войскам по случаю своего награждения Император писал: «Сегодня свиты Моей генерал-майор князь Барятинский передал Мне орден Великомученика и Победоносца Георгия 4-й ст. и просьбу Георгиевской Думы Юго-Западного фронта, поддержанную вами, о том, чтобы я возложил его на Себя. Несказанно тронутый и обрадованный незаслуженным Мной отличием, соглашаюсь носить Наш высший боевой орден и от всего сердца благодарю всех георгиевских кавалеров и горячо любимые Мною войска за заработанный Мне их геройством и высокой доблестью белый крест. НИКОЛАЙ» [253] .
253
Его Императорское Величество Государь Император Николай Александрович в действующей армии. Июль 1915-февралъ 1916. Составил генерал-майор Дубенский. Петроград, 1916, с. 86.
В своем дневнике, всегда сдержанный, Царь не скрывает свою радость: «Незабвенный для меня день получения Георгиевского Креста 4-й степ. Утром, как всегда, поехали к обедне и завтракали с Георгием Мих. В 2
254
Дневники Императора Николая II, с. 554.
255
Фрейлина Ее Величества, с. 160.
С тех пор Царь никогда не снимал орден. Будучи в Тобольском и Екатеринбургском заточении, когда совдеп потребовал от него снять погоны, Государь подчинился, но орден св. Георгия был на его гимнастерке неизменно, был он на нем и в Ипатьевском доме ночью 17 июля 1918 года.
Глава 5
Вильно-Молодеченская операция (3 сентября-2 октября 1915 года) и стабилизация фронта в конце 1915 — начале 1916 гг.
Результатом первых решений Императора Николая II по улучшению положения в армии и в целом на фронте явилась Вильно-Молодеченская операции (3 сентября — 2 октября 1915 года).
На фронте происходили грозные события. Фельдмаршал Гинденбург стремился, в очередной раз, уничтожить ускользающие русские войска. Он развернул стремительное наступление в районе Вильно, рассчитывая уничтожить нашу 10 армию. Основные боевые действия развернулись в районе Молодечно и Вильно. 3 сентября немцы захватили Вильно, а конная группа немецкого генерала фон Гарнье успешно атаковала тылы русских в районе Свенцян. Гарнье своей небольшой конной группой вызвал большую панику среди наших стрелков, а вестфальский полк прервал железнодорожную линию Минск — Смоленск и дошел до города Борисова. Успехи германцев по-прежнему во многом объяснялись сложившимся среди русских солдат порочным мнением, что «немец все может» результат жуткого отступления лета 1915 года. Генерал Носков вспоминал: «19 сентября [256] немцы заняли Вильно, развернув наступление на юго-восточном направлении. Сила из девяти кавалерийских дивизий устремилась в эту брешь в направлении Минска и Борисова. Ситуация становилась очень опасной, тем более, что ни на одном направлении организация отпора с нашей стороны была невозможна. Мы лишь могли пассивно сдерживать удар. Период с 20 по 25 сентября был особо томительным. Можно предположить, что немцы сами не ожидали того результата, к которому привел смелый рейд их кавалерии» [257] .
256
Носков А. А. приводит все даты по Григорианскому календарю.
257
Noskoff A. A. (general). Nicolas II inconnu., p. 33.
В этих условиях Николай II проводит целый ряд встреч с высшим командным составом армии. Михаил Лемке приводит в своей книге воспоминания участников этих встреч, которые он записал в те дни. Как мы уже писали, Лемке впоследствии, как мог, стремился доказать большевикам свою лояльность [258] . Именно поэтому приводимые им свидетельства имеют особую ценность. При планировании операции Николай II еще раз требует от военачальников проявлять решимость и стойкость, а также уделяет большое внимание маневру. «При докладе общего положения дел, — приводит он слова генерала Пустовойтенко, и событий на фронтах армий Государь Император обратил внимание, что мы вообще утратили постепенно способность к свободному маневрированию, стали признавать возможность боя лишь плечом к плечу с длинными растянутыми линиями. Опасаемся до болезненности прорыва и обхвата, и поэтому прорыв роты или батальона считаем законным предлогом для отступления корпуса. Его Величество ожидает от всех военачальников действий смелых, решительных и предприимчивых» [259] .
258
По поводу М. Лемке приводятся интересные сведения в книге А. Крылова «Последний лейб-медик» о докторе Е. С. Боткине. Описывая прибытие Государя в Ставку, Крылов пишет: «Следующим за Боткиным стоял вертлявый штабс-капитан, в котором он узнал адъютанта, встречавшего его на вокзале. От волнения офицер вспотел и все время мял в руке носовой платок. Изо всех сил он пытался показать свою независимость, периодически потряхивая прилизанной головой. Император, с доброй улыбкой подошедший к офицеру, по-видимому тотчас понял, что творится на душе у молодого человека, который, заикаясь, представился: — Ваше Императорское Величество, обер-офицер управления генерал-квартирмейстера штабс-капитан Лемке…. У штабс-капитана, казалось, взмокла не только спина, но и даже кожаные портупеи и ремень. Конечно, ни Боткин, ни Николай II, ни сам штабс-капитан Михаил Лемке не могли знать в тот момент, что, спустя годы, безликий офицерик станет маститым большевистским историком, учредителем и непременным председателем Общества изучения истории и революционного движения в России, которому по долгу новой службы придется немало сказать мерзких слов о своем бывшем Верховном Главнокомандующем» (А. Крылов. Последний лейб-медик. М.: Белый берег. 1998, с.62).
259
Лемке М. Указ, соч., с. 66.
Генерал Носков описывает Царя в те тревожные дни: «Я прекрасно помню эти события. 19 сентября утром шел обычный доклад генерала Алексеева Царю, когда пришло первое сообщение из Минска о появлении отрядов германской кавалерии на севере Борисова (на восток от Минска), то есть в тылу командования Западного фронта. Эта телеграмма, ввиду ее важности, была показана генералу Алексееву в момент, когда Царь уже покинул рабочий кабинет. Царь, который уже спустился на несколько пролетов по лестнице, повернул голову и заметив, что Алексеев продолжает изучать телеграмму, немедленно возвратился и там, возле дверей кабинета, Алексеев показал Царю текст телеграммы. „Михаил Васильевич! Покажите мне это на карте!“ — сказал царь, входя вновь в свой кабинет, где он и Алексеев пробыли еще около двадцати минут.
Царь вышел из кабинета заметно потрясенный, так как, вопреки обыкновению, он говорил громко и на ходу. После обеда, когда генерал Алексеев принялся составлять телеграмму командующим фронтами, было ясно, что Царь и он испытывали недовольство от медлительности, проявленной нашей кавалерией в районе к северу от Молодечно. Вечером того же дня Царь вызвал во дворец [260] генерала Алексеева, чтобы изучить ситуацию. Алексеев был вынужден огорчить царя еще более грозным известием: отряд германской кавалерии, силы которого были пока неизвестны, заняли Борисов и перерезали железнодорожный путь возле этого города. В то же время сообщили, что германский цеппелин летал над железной дорогой Барановичи-Минск. Царь, давая соответствующие указания, проявил хладнокровие, не выказав внешне никакого беспокойства».
260
Губернаторский дом в Могилеве.
Николай II отдал директиву с требованием о прекращении отступления, паники и спешки. «Директива эта, — писал историк Керсновский, — оказала самое благотворное влияние на войска, почувствовавшие, что ими, наконец, управляют» [261] .
Четкое и конкретное руководство войсками со стороны Николая II, его решительные указания привели к слаженной деятельности Ставки и сыграли важнейшую роль в успешном окончании Вильно-Молодеченской операции. Несмотря на огромные усилия, предпринимаемые немцами, им не удалось уничтожить русскую 10-ю армию. 10-я германская армия была отражена по всему фронту и начала быстрый отход, местами беспорядочный. 26-й Могилевский пехотный полк подполковника Петрова, перейдя вброд реку Нарочь, в составе всего 8 офицеров и 359 штыков, пробрался к немцам в тыл и внезапной атакой захватил 16 орудий. Общие итоги операции для русских составили захват 2000 пленных, 39 орудий и 45 пулеметов [262] . Но самое главное, войскам снова вернулась уверенность в способность бить немцев.
261
Керсновский А. А. Указ, соч., т. 3, с. 307.
262
Керсновский А. А. Указ., соч. т. З, с. 309.
Генерал-майор Дубенский писал: «Этот крупный боевой эпизод великой войны, известный под названием Вильно-Молодечной операции, является первым ответственным делом, совершенным, от начала до конца под личным водительством Верховного Главнокомандующего Государя Императора. Важность этой операции приобретает тем больше значение, что она положила предел дальнейшему продвижению германской армии в наши владения» [263] . Оценивая роль Императора в командовании войсками на примере успешной Вилъно-Молодечнской операции, генерал Спиридович: писал: «Военный историк расскажет когда-нибудь беспристрастно, как многое в этой операции, казавшееся почти невозможным, выполнялось блестяще только благодаря магическим словам: „По повелению Государя Императора“, „Государь Император указал“, „Государь Император приказал“, что то и дело значились тогда в телеграммах генерала Алексеева разным начальникам. Беспристрастный военный историк должен будет указать на то, сколь большую роль играл в успехе той операции лично Государь Император, помогая генералу Алексееву своим спокойствием, а когда нужно было — твердым и властным словом. Еще недавно столь растерянный (в роли Главкома С.-Западным фронтом) генерал Алексеев как бы переродился, нашел себя, овладел умом и талантом. Таково было влияние на него спокойного и вдумчивого Государя. Генерал Алексеев, знавший, какую роль сыграл в те дни Император Николай II, просил Его Величество возложить на себя за Вильно-Молодечнскую операцию орден Св. Георгия 4-й степени. Государь горячо поблагодарил Алексеева, но отказал ему в просьбе. Это мало кто знает, но это исторический факт» [264] .
263
Его Императорское Величество Государь Император Николай Александрович в действующей армии, с. 75.
264
Спиридович А. И. Указ, соч., с. 213.
Безусловно, главная роль Николая II как Верховного Главнокомандующего роль координирующего центра. Это хорошо видно из телеграмм генерала Алексеева, отправляемых по приказу Николая II командующим фронтами в конце 1915 года. Главная цель Николая II в этих телеграммах — это укрепить дух армий, прекратить отступление и остановить продвижение противника вглубь территории России.
Так, Алексеев телеграфирует генералу Н. И. Иванову по поводу оборонительных мер в Финляндии: «Для всестороннего ознакомления с обороной Финляндии, Государь Император соизволил приказать Вашему Превосходительству: