Господа бандиты
Шрифт:
– Он лежал там, – кивнул Демон на одну из баскетбольных стоек.
– Ты видел сам?
– Сам не видел, но знаю, что там. Лежал и смотрел в небо пустыми зрачками.
– Во сколько его грохнули?
– Рано утром. Большего не знаю.
– Понятно. Что, Саша, за информацией придется к твоему дяде обращаться, – обернулся к Филиппову Сергей.
Филиппов вздохнул и пожал плечами. Капитан Апостолов уже не раз выручал своего племяша, передавая информацию, которой располагало официальное следствие.
– Демон, вы сами опрашивали жильцов?
– Нет.
– Ладно, сделаем по-умному. Сейчас свяжемся с Апостоловым и попросим его оказать посильную помощь.
Сашка Филиппов покорно покинул автомобиль, и ушел в шумящую дождем черноту – звонить из телефона-автомата любимому дяде. Свой сотовый телефон он, в очередной раз, сдал в ларёк в заклад, когда пьянствовал. Скорее всего, это было вчера. А звонить со своего сотового Сергей никому не разрешал, чтобы не светить номера, особенно это касалось Сашки.
– У Игрока была подруга? – спросил Демона Сергей.
– Бляди были. Разные и много. Он ведь спортсменом был, женился на местной, ради гражданства российского, мечтал до сборной нашей с годами дорасти, а как влетел – инвалидность, нищета – жена его бросила.
– Надо бы с ней побеседовать, с женой, которая бросила.
– Сделаем.
Вернулся мокрый Филиппов. Он уселся на заднее сидение и, кряхтя от холода и сырости, долго не произносил ни слова, наконец, закурил и блаженно заявил:
– Ха … Ну, и погодка … Поговорил. Он как раз дежурит. Сейчас, приедет, пообщаемся. Заодно в хате пошарим.
– С меня причитается! – заявил Сергей.
– Это он тебе сам скажет.
Через двадцать минут рядом с мокрой, истекающей ручьями, «десяткой» затих полицейский УАЗик. Из машины вылезли трое.
– Пошли, – сказал Сашка, толкая дверцу.
Сергей оказался под дождем. Перед ним стояли веселые Апостолов,
Коля Оленшайнц и Петька Матвеев. Все бывшие коллеги.
– Баринов, ты нам обязан по полставки выплачивать! – с ходу в карьер заявил смеющийся Петька. – Чуть что, бежишь к нам, нос свой любопытный суешь в официальные дела!
– Тайну следствия я не нарушаю. Я только хочу помочь определить истину. Как можно быстрее.
– Мы тебе собираемся помочь, а не ты нам, – пожимая руку Сергею, уточнил Апостолов.
– Точно. А то себя выдает эдаким Шерлоком Холмсом, а мы – глупые, ни к чему не годные, Лейстреды.
Лейстреды от такого сравнения весело заржали жеребцами.
– Ладно, я буду Лейстредом. Выкладывайте, что знаете, гении сыска.
– Не гони гусей, Серега. Зайдем в жилое помещение, согреемся, а там определимся.
– Понял, – Сергей обернулся к Филиппову, протянул ему двухтысячную купюру. – Беги, Саня, в ларек за водкой.
– Икры не забудь! – пожелал Апостолов.
– На икру получите отдельно, – отшутился Сергей.
Апостолов заметил Демона.
– Меня зовут Диман! – радостно сообщил тот, поменяв, ради полиции, одну гласную в своём прозвище, протягивая руку для пожатия.
Опера крепко поздоровались с ним. Демон удивленно покачал головой:
– Железные
– Бандит? – в ответ поинтересовался Апостолов.
– Начинающий, – сознался тот.
– Если на днях не убьют, милости просим в наш изолятор. Там хорошо, спокойно, – пошутил Коля Оленшайнц.
Все засмеялись и пошли в подъезд.
Апостолов сорвал с двери опечатанной квартиры полоску бумаги с печатями городского УВД, быстро прокрутил ключ в щелкающем замке. Толкнув дверь, он шагнул в темную прихожую.
Все впёрлись следом и долго дышали друг на друга – никак не могли нащупать выключатель. Он оказался на противоположной стене. Вспыхнувший свет представил на обозрение аккуратное жилище в спартанском стиле – пустая прихожая, в зале старый полированный трехдверный шкаф, тумбочка от трюмо, но без зеркал – на ней стоял большой телевизор, у стены – диван и кресло-кровать, на полу покоился потерявший естественный цвет от старости и стирок, синтетический палас.
– Здесь он жил, – сказал Демон, и сам удивился скудости обстановки.
– Наездами жил? – усмехнулся Апостолов.
– Наездами, – Демон согласился.
Опера уселись на заскрипевший диван. Петька Матвеев врубил телевизор – на экране возник задумчивый плюшевый медвежонок Пух. Он почесал свой набитый опилками затылок и, удивленно, спросил у зрителей, почему ему нравится мёд.
Все хрюкнули. Дурацкий вопрос в двенадцать часов ночи.
По другим каналам показывали: пристойный секс, герой реслинга Сержант Мясо размазывал по рингу Джо из Чикаго, сборная России по футболу, в драматическом поединке со сборщиками бананов из Тринидада, вела семь-ноль, одержимый жаждой мёда Пух, весь в грязном дерьме, висел, держась за воздушный шарик, у пчелиного гнезда. Он опять спросил, не заметят ли пчёлы под шариком его?
– Сейчас узнаешь, – отозвался Матвеев.
Выходивший в подъезд Оленшайнц, вернулся, с окончательно промокшим, Сашкой Филипповым.
Филиппов обнимал бумажный пакет с бутылками водки и закуской.
Из кухни, такой же бедной, притащили шатающийся на ножках стол, откупорили водку, наломали кусками хлеба и колбасы.
– Поехали! – скомандовал Апостолов.
Пластиковые стаканчики вмиг опустели. Наполнили заново. Опять выпили, и теперь закусили.
– Итак? – принялся за дело Сергей. Он уже обшарил взглядом жилье Игрока, и понял – ничего интересного здесь найти не удастся.
Апостолов шмыгнул носом.
– Что тебе сказать, Сережа? Зарезали этого парня быстро, как свинью. Не знаю только, визжал он, или нет. Ножа на месте преступления не найдено, опрос жильцов ничего не дал – в момент убийства все спали – было очень рано. В этой хибаре обнаружить ничего не удалось – пусто. Следов никаких. Ясно одно – убили его не за то, что он играл по утрам в баскетбол во дворе …
– Да, он баскетбол ненавидел, – подтвердил Демон. – После выхода из больницы, ни разу за мяч не брался, и по телевизору этот вид спорта не смотрел. Он говорил, что этот спорт его обманул.