Господин Икс
Шрифт:
— Он самый, — склонил я голову.
— Управляющая банком вас ждет!
«Ого! — удивился я про себя. — Оказывается, любовница Береговского не просто служит в банке, а управляет им».
Вслед за девушкой я поднялся по лестнице на второй этаж, прошел по довольно узкому коридору, с двух сторон от которого находились кабинки для переговоров с клиентами, отгороженные матовыми стеклами и дверьми. В одну из них меня и ввела моя сопровождающая. В пустой кабинке ничего особенного не было — стол, несколько стульев, в углу напольная вешалка для одежды.
— Садитесь, пожалуйста, София Александровна сейчас
Ждать пришлось недолго. Через несколько минут дверь открылась и в помещение вошла София Темнышева. В жизни молодая женщина была намного красивее, привлекательнее и ярче, чем на уже упомянутой мною видеозаписи, которая искажала черты лица Софии и не могла передать данную ей природой красоту. Вопреки своей фамилии Темнышева, молодая женщина была светленькой. У нее была белая матовая кожа, золотистые волосы, большие голубые глаза, аккуратный носик, чувственный рот, мягкая линия лица, очерчивающая подбородок, и в дополнения к этому ангельскому личику и хорошенькой головке прилагались великолепная фигура и потрясающие ноги. Наверняка такая восхитительная женщина превосходно смотрелась бы и на подиуме, демонстрирующая одежду, и у шеста стриптизерши, и за столом секретарши, и в деловом костюме на заседании в любой коммерческой организации. На ней, в общем-то, и был деловой костюм, состоящий из юбки чуть выше колен, жакета и белой рубашки с синим галстуком с красными вкраплениями. Думаю, что и в коротком домашнем халатике да и в шелковом белье в квартире Береговского она тоже смотрелась бы превосходно. Надо признать, у Петра Николаевича хороший вкус, его выбору можно только позавидовать.
— Добрый день, Игорь… — молодая женщина не знала моего отчества и остановилась, дожидаясь, когда я ей подскажу.
Я от такой неземной красоты обалдел. Поднялся с отвисшей челюстью и чуть не ляпнул: «Для вас я просто Игорь», но вовремя спохватился, вспомнив, что знакомлюсь с женщиной не из ночного клуба, а с управляющей банком, и потому сказал без фамильярности и фривольностей.
— Зовите меня Игорем.
— Как вам угодно, — сказала управляющая банком, проходя к столу. — Я София Александровна.
Я намек понял, без упоминания отчества Темнышеву назвать нельзя.
— Очень приятно, — проговорил я тоном галантного мужчины, дождался, когда молодая женщина, распространяющая вокруг себя запах дорогого парфюма, сядет, и сам опустился на стул.
— Мне позвонил Петр Николаевич, — заговорила София сухим тоном деловой женщины, — и попросил, чтобы я приняла вас и ответила на кое-какие ваши вопросы. Я вас слушаю.
Я смотрел на молодую особу с такой восхитительный внешностью и с трудом мог представить ее в квартире Крутькова вонзающей в сердце адвоката нож, но, как говорится, и ангелы бывают падшие. Я не стал выдумывать повод, по какому решил встретиться с Темнышевой, тем более что наверняка Береговский сообщил ей об этом, а потому заговорил откровенно:
— Мне известно, София Александровна, что вы в позапрошлую субботу, 15 октября, были в гостях у адвоката Крутькова, которого той же ночью зарезали. По подозрению в убийстве был арестован присутствовавший на той же вечеринке Артем Ялышев. Однако у его мамы есть основания считать, что ее сын не виновен в преступлении, а потому она наняла меня, для того чтобы я, помимо официальных властей, в частном порядке, расследовал это дело. Я проверил алиби всех присутствовавших на дне рождения Крутькова за исключением вас.
Темнышева положила на стол свои изящные руки с длинными пальцами, ногти на которых были выкрашены в алый цвет, и, в упор глядя на меня, спросила:
— Я обязана отвечать на ваши вопросы?
Откровенно любуясь собеседницей, я покачал головой.
— Нет, конечно, но в этом случае вы будете первым номером в моем списке подозреваемых в убийстве адвоката Крутькова.
В голубых глазах Темнышевой появилось насмешливое выражение.
— И это как-то может повлиять на мою жизнь? По вашему обвинению меня могут посадить в тюрьму за убийство адвоката?
Я пожал плечами:
— Насчет того, чтобы посадить, ничего не могу сказать, но если я изобличу убийцу, то получу премию от господина Береговского и гонорар от мамы Артема Ялышева, а судьбу преступника будут решать полиция и суд. — Я улыбнулся во всю ширь своего лица. — Из ваших слов следует, что вы не желаете отвечать на мои вопросы.
— Нет, отчего же, — сознавая всю свою красоту и привлекательность и то, какое действие они оказывают на меня, иронично ответила молодая женщина и приняла еще более выгодную позу, будто служила натурщицей при написании портрета Ивана Крамского «Неизвестная». — Пожалуйста, задавайте свои вопросы.
«Спасибо, что хоть не сказала «дурацкие», — хмыкнул я про себя, хотя весь ее вид это и выражал.
— Скажите, София Александровна, в котором часу вы приехали в дом адвоката Крутькова и когда уехали от него.
Темнышева думала недолго, наверняка этот вопрос ей уже задавали полицейские, а потому бойко ответила:
— Приехала я около двадцати ноль-ноль вместе с Петром. Уехали в двадцать три сорок пять.
— На протяжении вечеринки в подъезд ни разу не выходили? — спросил я, пытливо взглянув на собеседницу, — вдруг как-то выдаст себя, но нет, в лице Темнышевой ничего не изменилось, разве что удивленно приподнялась одна бровь.
— Нет, а зачем это?
Я говорил одно, а думал о другом, о том, что эта женщина неплохо смотрелась бы в шелковом белье не только в доме Береговского, но и в моей квартире.
— Видите ли, София Александровна, — проговорил я, прогоняя крамольные мысли, — во время вечеринки у адвоката Крутькова кто-то вышел в подъезд, спустился вниз и залил краской глазок видеокамеры, установленной на двери подъезда.
— И зачем он это сделал? — озадаченно спросила моя собеседница.
— Наверное, затем, чтобы позже, когда убийца входил в подъезд, тот не попал в зону обзора видеокамеры.
Уголки накрашенных в тон ногтям губ молодой женщины опустились вниз в презрительной усмешке.
— Если вы думаете, что это сделала я, то сильно ошибаетесь.
Я почувствовал дикое смущение оттого, что Темнышева меня пристыдила. Шучу, конечно, чтобы меня смутить, нужно приложить немалые усилия.
— Может быть, вы заметили, как кто-то из гостей выходил в подъезд? — полюбопытствовал я.
Женщина отрицательно покачала головой:
— Не видела.
— Жаль — вздохнул я — похоже, от моего допроса не было никакого толку. — В котором часу вы приехали домой?