Господин Икс
Шрифт:
— Вы толкаете меня на преступление, Игорь! — недовольным тоном сказала женщина, захлопывая дверцу машины.
— К сожалению, Анна Николаевна, преступление уже совершилось, — констатировал я невесело. — Я пытаюсь его раскрыть, а вы помогаете мне в этом. Прошу! — я протянул руку в сторону дома.
Повинуясь моему жесту, Налётова прошла вперед. Я двинулся следом. В этот раз звонить в домофон и просить кого-нибудь, чтобы открыли дверь, не пришлось. У Налётовой был ключ от электронного замка, поэтому мы с его помощью открыли дверь, прошли в подъезд и в лифте поднялись на двенадцатый этаж. На площадке находились всего две двери,
Я поторопил:
— Решайтесь, Анна Николаевна! Негоже торчать в подъезде, вдруг кому-нибудь попадемся на глаза.
Женщина вздрогнула, сунула ключ в замочную скважину, повернула его и, открыв дверь, вошла внутрь. Я проскользнул за нею. Налётова нащупала в темноте выключатель, нажала на него — вспыхнул свет.
Ого! Вот это хоромы! Квартира была сдвоенной, явно на завершающем этапе строительства спланированной под индивидуальный заказ, она состояла из прихожей, гостиной, кабинета, спальни, кухни и столовой. Все, в общем-то, как в обыкновенных домах, только, учитывая, что квартира была сдвоенной, все помещения были в два раза больше обычных. Это я заметил сквозь приоткрытые в комнаты двери. Вся мебель высшего качества, современная, дорогая — кучеряво, однако, жил адвокат. Вот только жаль, что не сумел долго попользоваться заработанными им благами. Молодым относительно умер, даже семьи не было и наследство-то бедолаге некому оставить. Впрочем, было бы что оставлять, наследники всегда найдутся.
Я покопался в своей небольшой кожаной сумке через плечо, с которой никогда не расстаюсь, достал оттуда прихваченные в ДЮСШ на входе две пары бахил, одну протянул Налётовой.
— Надевайте, не надо лишний раз топтать здесь, — распорядился я, надел бахилы, затем достал из той же сумки резиновые перчатки, которые для таких вот случаев ношу с собой, натянул их на руки, тщательно расправив пальцы.
— Однако вы предусмотрительный, — заметила Налётова, с удивлением наблюдавшая за моими манипуляциями.
— Профессия сыщика обязывает, — заявил я и поддержал под локоть женщину, которая, стоя на одной ноге и надевая на вторую бахилу, покачнулась.
— Итак, что вам здесь надобно? — принимая мою помощь как должное и даже не поблагодарив меня, сказала Налётова, твердо становясь на обе ноги.
Я развел руками:
— Наверное, сначала я хотел бы взглянуть на то место, где был обнаружен труп.
— Хорошо, пойдемте, — сдержанно ответила женщина и двинулась к расположенной с правой стороны от прихожей гостиной.
— Анна Николаевна, закройте, пожалуйста, шторы, чтобы с улицы не бросался в глаза яркий свет в квартире, где он, в общем-то, гореть не должен, — сказал я, шагая за Налётовой.
Я дождался, когда она с помощью пульта дистанционного управления закроет шторы, и включил свет.
Комната действительно была приличных размеров, примерно шесть на шесть метров, обставленная дорогим гостиным гарнитуром. На тумбе рядом с телевизором стоял в траурной рамке портрет мужчины лет сорока. У него было округлое, с мягкими чертами лицо, что наверняка говорило бы о мягкости его натуры, если бы не глаза с суровым взглядом, свидетельствовавшие об обратном. Наверняка характером покойный адвокат обладал решительным, а сам он был человеком целеустремленным, бескомпромиссным, жестким, а порою жестоким. Иначе и быть не могло: если бы был мягкотелым,
— Где лежал труп? — спросил я, взглянув на Налётову.
У женщины увлажнились глаза. Она устремила взгляд ко мне под ноги и тут же отвела его в сторону.
— Там, где вы стоите, — глухо произнесла она.
Я отступил в сторону, глянул вниз. Мне живо представился изображенный на портрете мужчина, чей хладный труп лежал на полу, раскинув в сторону руки, с ножом в сердце и в луже крови. Но это было полторы недели назад. Сейчас же пол был чисто вымыт, нигде не видать ни капли крови, ни меловых линий, очерчивающих мертвое тело, ни еще чего-то, свидетельствующее о том, что именно на этом месте и был убит адвокат Крутьков.
Чего я хотел здесь найти после того как место преступления было осмотрено полицейскими, все убрано, вычищено, я и сам не знаю. Наверное, в глубине души все же рассчитывал, что на месте смерти адвоката нечто подскажет мне, за что он был убит. Но, увы… Я окинул взглядом длинный, пустой стол округлой формы, со стоящими вокруг него стульями с гнутыми ножками, где не так давно праздновал свой последний день рождения адвокат, и получается, отмечал день смерти в обществе друзей, знакомых и близких, один из которых его и убил, и покинул гостиную. Дождавшись, когда в прихожую выйдет Налётова, сказал:
— Я хотел бы еще осмотреть кабинет.
Женщина нахмурилась.
— Вы сказали, что желаете осмотреть только место преступления. Насчет кабинета мы не договаривались.
Я насмешливо ответил:
— А если я без вашего разрешения войду в кабинет и стану его осматривать, вы что, пожалуетесь в полицию или вызовете ее сюда и расскажете, как мы с вами вечером оказались в чужой квартире, которую вы, между прочим, открыли своим ключом?
Налётова одарила меня испепеляющим взглядом, однако ничего не сказала, тряхнула своей гордо посаженной головой и так стремительно прошла в кабинет, что ее черные густые волосы стали развеваться от быстрой ходьбы.
И в кабинете мы тоже, прежде чем включить свет, закрыли шторы. Здесь у правой стены размещались книжные стеллажи, забитые книгами, у окна находился большой письменный стол с настольной лампой, у левой стены — витрины с коллекцией курительных трубок и ножей.
Налётова остановилась посреди комнаты, ожидая моих дальнейших действий. Я с ходу прошел к письменному столу, который и являлся главной целью моего посещения дома покойного адвоката, и открыл верхний ящик. В нем лежали какие-то бумаги, но досье, о котором говорила Ангелина, не оказалось. Я перерыл бумаги, затем осмотрел нижний ящик, потом все остальные ящики в столе. В них было много разных папок, но досье с фотографиями мужчины и документами я не нашел.
— Может быть, вы все же скажете, что ищете? — заинтересовалась моими поисками Налётова.
— Досье, — коротко ответил я, окидывая беглым взглядом стеллажи, однако нигде среди книг выделявшейся своими размерами папки видно не было.
— На кого? — в спину мне спросила Налётова.
Не оборачиваясь, я ответил:
— Если бы знать, на кого. Где-то в доме должна быть папка с фотографиями мужчины и кое-какими документами. Вам никогда она не попадалась на глаза? — Нижняя часть стеллажей была с глухими дверцами, я поочередно стал открывать их, заглядывая на полки.