Господин изобретатель. Часть III

Подшивалов Анатолий Анатольевич

В общем, все разговоры с консулом закончились безрезультатно, на мои жалобы на железнодорожников, угоняющих на две недели паровоз с цистерной, он ответил, что это – частная собственность и он не может повлиять на решение компании (похоже, что он вообще здесь ничего не может или не хочет, что, в принципе, все равно, помощи от него не будет). Заехал в ресторан и спросил ящик Клико. Заломили денег, но после торга скинули треть. Шампанское было в наличии, покрутив бутылку так и сяк, спросил буфетчика, а гарантирует ли он подлинность и качество напитка и видел ли он русских казаков, если не видел, то пусть посмотрит на улицу. Буфетчик был тертый калач и сказал, что он всяких видел, в том числе и казаков, были тут какие-то проходимцы лет шесть назад, так их с треском депортировали обратно в Россию. Я сказал, что он прав, те казаки действительно были проходимцы и самозванцы, а это настоящие казаки, из Сибири, и если что не так, они быстро наведут здесь порядок. Особенно казаки не любят, когда обманывают их или их начальника. Тогда буфетчик забрал бутылку, повертел ее, посмотрев на свет, а потом заявил, что я прав и сейчас ящик заменят, после чего я позвал казаков и они забрали новый ящик. Еще взял сыр и спросил, где здесь можно купить вкусный виноград. Буфетчик спросил, сколько мне надо, цена меня устроила, немного удалось сбросить и меня попросили забрать заказ через полчаса. Потом спросил, есть ли здесь ювелир, на что буфетчик ответил, что в одной из лавок продают золото,

но, по-настоящему красивых вещей здесь нет, они есть в Хараре, славящимся на все побережье именно мастерами-ювелирами. Узнав, что мне нужно кольцо с красивым крупным бриллиантом, буфетчик покачал головой и повторил про Харар.

Устроившись за столиком, решил попить кофе. Спросил казаков, не присоединятся ли они ко мне, но они отказались, то ли от того, что непривычно было сидеть за одним столом с «генералом», как они про себя меня называли, увидев в раззолоченном фраке с орденами, то ли от того, что просто не любили кофе. Скорее всего, первое, так как барон, у себя в импровизированной столовой под тентом, поставил отдельный стол для себя и своих офицеров, а вот казаки ели все вместе, не гнушался и я присесть вместе с ними, а Букин, доктор, и интендант сидели со своего края стола, который казаки прозвали «господским». Добровольцы, хоть и питались из того же котла, но сколотили себе отдельный стол и лавки.

Кофе был настоящим, где еще попьешь настоящей Арабики, хорошо заварен, пожалуй, единственное хорошее и качественное, что здесь есть. Только допил с наслаждением чашку кофе, как принесли две огромных корзины отличного золотистого винограда. Казаки погрузили все в бричку, расплатился золотыми франками из собственных запасов и мы уехали. Когда вернулись, цистерна уже стояла вблизи лагеря, полная. Сказал, чтобы воду пили только кипяченую. Доктор обещал проследить и велел заварить в большом котле немного верблюжьей колючки что, по совету казаков, уменьшает жажду и пить эту воду как чай, а также наполнять ею фляги. Я попробовал – вкус слегка горьковатый, но приятный. Еще казаки сказали, что хорошо бы добавить шепотку соли, но это уже каждый делает на свой вкус, а то артиллеристы и охотники подумают, что морской водой их поим.

Зашел к Маше, она обрадовалась моему приходу. Спросил, где они берут воду и не надо ли им ее – мои люди пригнали цистерну воды. Она сказала, что это – дело слуг и вода у них есть. Сказал, что сегодня вечером после девяти, как стемнеет, приглашаю ее отметить с моими офицерами день моего ангела и там представлю как свою невесту. Зайду за ней и лучше, если она будет в европейском платье, как на корабле, офицерам так привычнее. Еще сказал, что надо бы, по обычаю, подарить ей кольцо с камушком, но ничего хорошего здесь нет, мне рекомендовали мастерские в Хараре, но туда еще добраться надо. Маша ответила, что это не беда, у нее есть красивое кольцо и она его наденет, а потом я ей куплю по своему вкусу.

Где-то в пять пополудни отправились на полигон: казаки ехали на своих лошадях, пулеметы были установлены на бричках, посмотрим, не пугаются ли артиллерийские лошадки стрельбы, унтер, что ехал на моей бричке – он будет вторым номером, а потом сам постреляет, сказал, что их лошади к стрельбе привычные. Еще поехал барон и артиллерийские офицеры, посмотреть на новомодные бомбы.

Для начала я со стоящей брички дал очередь по мишеням, барон, смотревший в бинокль, отметил попадания в первую и вторую шеренгу. Потом дал стрельнуть унтеру, еле остановил, а то бы он выпустил всю ленту. В принципе, для начала неплохо, все же артиллерийский глаз – ватерпас. Перешел к другой бричке, там сначала пострелял хорунжий Бяков, а потом один из фейерверкеров артиллеристов, тоже ничего, здесь лучший результат показал хорунжий. Теперь продемонстрирую, как тачанка может выйти во фланг и открыть огонь с ходу. Попросил сильно не гнать и смотреть на камни, чтобы не налететь на крупный камень. Все получилось как по маслу, а не так как тогда, перед государем, когда меня выбросило из тачанки и я три месяца провалялся в госпитале, правда, став магистром математики. Подъехали к офицерам – смотрю, произвело впечатление. Попросился пострелять барон, потом другие, в общем, расстреляли пять лент…

После пулеметной потехи настала очередь бомб. Объяснил, зачем они нужны, взяли только лимонки, окоп замучаешься рыть в каменистой земле. Показал как действует запал и сколько секунд до подрыва капсюля детонатора. Сам замерял по наградным часам – от 4 до 6 секунд из 20 запалов, крайние значения были только у двух – устраивает для нынешней технологии, главное – что замедлитель срабатывает.

Потом расставили чучела в 20 саженях и камнями выложили круг, в общем, все как обычно, рассказал про технику безопасности, дал учебные гранаты с нерабочими запалами, сам показал, как надо выдергивать кольцо и сразу бросать, не менее, чем на пятнадцать саженей. Потом когда все кинули по паре раз учебные гранаты и научились выдергивать кольцо, перешли к боевым. Еще раз напомнил, что надо сразу бросать гранату, а, если уронил гранату с выдернутым кольцом себе под ноги, отпрыгнуть как можно дальше и броситься на землю. То же самое для зрителей, если сдуру им кто-то зафитилит гранату под ноги, отскакивать и ложиться. Расположил зрителей по бокам от места броска, выдернул кольцо и привычно бросил. Негромко бухнуло и все пошли смотреть – из 10 чучел в восемь были попадания осколков, из них в двух – «смертельные», остальные были бы, скорее всего, выведены из строя. Сказал, что по опыту полигона граната может вывести при удачном броске в гущу солдат до полувзвода сразу. Поверили, захотели проверить. Замазали повреждения красной краской и все казаки сделали по броску. Я заметил, что некоторые свободно могли бы бросить и дальше, но старались попасть в круг. Потом повторили еще раз. Бросили гранаты и казачьи офицеры, а вот артиллеристы скептически воздержались. Понятно, у них же пушки, на фига им «карманная артиллерия» На этом учения были закончены и мы поехали в лагерь. В поле остались стоять измазанные красной краской чучела. Позже мне сказали, что сомали, а они слышали стрельбу и взрывы, посчитали это шаманским обрядом, а красную краску на чучелах приняли за кровь – мол, мы так колдовали и призывали смерть на врагов. В общем-то, они не так уж и неправы: цель нашего учения была с помощью нового оружия призвать смерть на врагов, а самим остаться живыми.

Вечером за ужином поздравил с прибытием на Африканский берег, все дружно крикнули «Ура». После вечерней переклички и молитвы пригласил господ офицеров к себе, на столе были наши немудреные припасы с ужина – сегодня было нежное тушеное мясо маленьких антилоп, местные их называют «диг-диги», с серебристой сероватой шерсткой и белым брюшком, казаки настреляли их с утра за городом, притащив аж восемь штук, заслужив у сомалей репутацию великих охотников, так как попасть в диг-дига сложно: на выстрел из обычного ружья он не подпускает, пришлось стрелять из винтовки саженей на сто. Стол дополняли виноград и тонко порезанный сыр, его уже попробовали – тарелки с порезанным сыром стояли на столах за ужином, так же как и виноград и кто хотел – брал. Виноград казаки и солдаты съели весь, а вот сыр частично остался. Ничего, до утра не пропадет, а на завтрак его доедят те, кто распробовал.

Маша в белом платье с кружевами, в котором была на пароходе, сидела рядом со мной, по другую руку – Нечипоренко как нынешний старший конвоя, по другую руку от Маши сел галантный и надушенный одеколоном барон, который с ходу стал расточать ей комплименты на своем хорошем французском,

дальше все сели произвольно, причем я был рад, что казачьи офицеры перемешались с артиллеристами и чиновниками. Первым взял слово барон, который на русском, но, переводя для Маши на французский, поздравил меня с днем ангела и высоким чином. Барон вручил мне подарок от офицеров – старинный дамасский кинжал очень красивой работы с крупным красным камнем в рукояти, по-видимому, шпинелью. Зная, что барон прикупил его для себя в Константинополе, но ради такого случая, преподнес от всех мне, я был по-настоящему тронут и, подняв кружку с уже налитым Букиным шампанским, поблагодарил всех за то, что судьба свела меня с такими замечательными людьми, заверив их, что сделаю все, от меня зависящее, для того, чтобы наша миссия закончилась удачей и все они, живые и здоровые, вернулись домой, где их будут ждать заслуженные награды. Все сдвинули кружки и романтичный Букин сказал, что это прямо в стиле партизан гусара Дениса Давыдова: пить Клико из жестяных кружек. Потом, естественно выпили за государя императора, а потом я поднялся и взяв Машу под руку, сказал, что Маша теперь – моя невеста. Все закричали «ура» и выпили, а мы с Машей поцеловались и сели. Барон спросил, есть ли благословение на брак от родителей мисс МакКонен, на что я ответил, что Маша вовсе не мисс МакКонен, как мы привыкли к ней на корабле, а Мариам Мэконнын, дочь князя и губернатора провинций Шоа и Харар и я непременно попрошу ее руки, как только мы будем в Хараре. На миг повисла пауза, а потом Нечипоренко, который уже был посвящен в эту тайну, но никому не говорил, предложил выпить за императора Менелика и князя Мэконнына. Опять захлопали пробки, потом доктор спросил меня откуда такое хорошее шампанское, я ответил, что из того же ресторана, где они его перед этим пробовали, просто бутылки мы охладили (я не стал расстраивать доктора, говоря, что вчера его надули с шампанским). В общем, все пошло непринуждённо, а то я уже думал как бы потактичнее напомнить барону, что это не офицерское собрание, и не надо меня выспрашивать про вероисповедание, есть ли у меня реверс [31] , да и вообще, дворянского ли происхождения невеста (хотя в армейских полках в это время разрешалось жениться на купчихах и даже мещанках, в гвардии все же требовалось дворянское происхождение невесты). Я же не был офицером, то есть формально, мне никто никакого одобрения давать не должен, разве что после женитьбы, (но не до нее, чиновнику, в отличие от офицера, никакое разрешение не требовалось) как чиновник, я должен был бы поставить начальника в известность об изменившемся семейном положении. Посидев для приличия, я сказал, что провожу Машу к ее шатру и продолжайте, пожалуйста, без меня. Артамонова попросил все убрать и помочь, если надо, гостям добраться до их палаток, поскольку фельдшер, кажется, заикнулся, что у него осталось еще немного сегодняшнего напитка его изготовления.

31

То есть средства, чтобы содержать семью, иногда требовалось доказательства состоятельности жениха: сведения о землевладении, недвижимости, банковском счете не менее чем на пять тысяч рублей, потом необходимую сумму снизили до трех.

Утром, еще до подъема, зашел в свою палатку и увидел чистый стол без каких-то следов вчерашнего загула, ай да молодец Иван Ефремович, надо его чем-то поощрить, подумаю, какой подарок ему купить в Хараре. Скинул китель и парусиновые туфли и прилег на постель поверх одеяла. Проснулся от того, что кто-то осторожно трясет меня за плечо. Проснулся – смтрю, а это дежурный артиллерист:

– Вашсковродь, там эти, дикари пришли, с верблюдАми (он произнес это слово с ударением на последний слог как «верблюдЫ»). Натянув китель и фуражку, попросил позвать Нечипоренко и кого-то еще из казаков, кто разбирается в верблюдах, вроде хорунжий Бяков, а также фейерверкера Спичкина от артиллеристов. Спросил, поставили ли палатку для старейшин, ответил, что стоит рядом, бросили в нее тюки сена и накрыли попонами, чтобы сидеть. Перед входом, окруженные толпой глазеющих сомалей, стоял сухопарый старик в богатом, но засаленном халате и зеленой чалме хаджи [32] , на ногах у него были грязные, но расшитые узорами тапки с загнутыми носами (прямо старик Хоттабыч из старого советского детского кино, когда он вылез из бутылки, тот только почище был). Рядом стоял парень с бегающими туда-сюда хитрыми глазенками, явный пройдоха, тоже в халате, но попроще и в обычной чалме. Он поздоровался с нами по-французски и сказал, что он – Саид, племянник большого абана и старшего над всеми абанами побережья Али-хаджи, при этом, услышав свое имя, «Хоттабыч» важно кивнул. Он слышал, что белым путникам нужны верблюды и готов продать их или сдать внаем. Я приложил руку к сердцу и поклонился, попросив Саида перевести, что мы приветствуем уважаемых Али-хаджи и Саида, но хотели бы сначала посмотреть всех верблюдов, на что Саид ответил, что все они перед нами. А перед нами было десятка три довольно тощих одногорбых верблюдов. Я спросил Саида, есть ли еще верблюды, он ответил что это – все, что есть сейчас, остальные ушли в караванах и будут через месяц. Есть еще десяток в частном владении, по одному-два верблюда, но с их хозяевами надо договариваться отдельно. Да, я рассчитывал на сотню верблюдов, тридцать слишком мало, на них и половина оставшегося груза не возьмут, даже если верблюд поднимет около 10 пудов. Пока мы говорили, казаки и Спичкин принялись осматривать животных. Я спросил, сколько груза поднимает такой верблюд, если нам нужно пройти 300 километров до Харара? Саид ответил, что на верблюда нельзя грузить больше 80 килограммов, разделив этот вес поровну с каждого бока, если сверху будет ехать погонщик и без погонщика еще можно добавить 60 килограммов, кроме того, придется выделить пять верблюдов под палатки, дрова и воду и пищу для людей. В день верблюд может пройти 30 километров, то есть весь путь займет 10–12 дней. Спросил, сколько стоит нанять верблюда с погонщиком и без погонщика до Харара. Ответил, что 50 талеров с погонщиком и 30 – без погонщика. Предложил Саиду с его дядей, который, похоже, устал стоять, подождать в отведенной для них палатке, где им дадут воды и поесть, если они голодны. Приказал дежурному солдату, чтобы он показал им их гостевую палатку и распорядился насчет воды и поесть гостям. В сопровождении посыльного «Хоттабыч» с племянничком ушли в лагерь.

32

Совершивший хадж, то есть паломничество в Мекку.

Потом я посоветовался со своими офицерами, что смотрели верблюдов, они ответили, что, почти все верблюды бракованные: сбиты копыта, болячки и потертости на спине, одна верблюдица вообще беременная. Верблюдов надо откармливать, похоже, они только что вернулись с перехода и их забраковали для следующего каравана, а теперь стараются сбыть нам. Хорунжий Бяков сказал, что здешние верблюды более мелкие и слабые, чем среднеазиатские двугорбые [33] , конечно, одногорбые более ходкие, но груза они возьмут меньше, пудов десять, если верблюд сыт, неделю вволю пил и отдохнул, а эти – заморенные, он бы их не советовал брать вообще.

33

Двугорбые – бактрианы, скорее грузовые, а одногорбые – дромадеры, могут использоваться как верховые в виде заменителя конницы и довольно эффективного.