Господин Изобретатель. Книги 1-6

Подшивалов Анатолий Анатольевич

Пришел Стрельцов и сказал, что все арестованы и сидят под замком, что касается лодок, то они есть в порту (несколько шлюпок и баркас вытащены на песок) и у рыбаков, чуть дальше их деревня. Сказал. что нам нужны именно рыбачьи лодки, наши люди будут работать под сомалийских пиратов, рыбаков. Другая часть будет работать под портовую охрану, то есть будет ловить "рыбаков" — это будут казаки в мундирах. Таким образом, мы сможем сблизиться с канонерками и подорвать мины: взрыв мин у крейсеров будет сигналом к штурму. До этого момента желательно захватить без шума пароход, он высокий и стоит в четырехстах метрах от крейсера, то есть, пулемет вполне сможет стрелять по палубе крейсера с парохода, не очень прицельно, но шуму наделает и отобьет желание гулять по палубе, тем более, стрелять из орудий. Спросил у казаков, кто может грести и вообще разбирается в лодках, а также умеет плавать. Оказалось, почти все, так как на абиссинцев надежда слабая — море они видели, наверно, первый раз в жизни.

Поехали договариваться с рыбаками. За аренду семи лодок, причем, грести и править будет сам хозяин, пришлось уплатить семь золотых. Если лодка утонет,

то обещал отдать целую шлюпку. Две небольших лодчонки с парусами просто купил, это будут плавучие мины и их разнесет в щепки. Еще запасся веревками потолще и потоньше, на все ушло еще 15 золотых и староста, судя по всему, был на седьмом небе от счастья. Сказал, для чего мне понадобились лодки, но он отнесся индифферентно, мол, рыбак риска не боится — каждый день рискует, тем более, я обещал заплатить семье, если кто погибнет. Невдалеке от порта, но так, чтобы не было видно с кораблей, стали готовить посудины к бою. В две небольшие лодочки с парусами погрузили наши мины, но пока не стали вставлять запалы с веревками. Канонерки и миноносец стояли мористее и чуть дальше от берега, поэтому плыть до них дальше — здесь будет имитация того, что мы — рыбаки и выходим на лов, скажем, мойвы или сайры (не знаю, что здесь клюет в это время года…), а когда грохнет, быстро приближаемся к борту, забрасываем вверх на палубу "ананаски", потом по веревкам с крюками-кошками, также купленными у рыбаков, лезут на борт маленькие абиссинцы с гранатами и ножами, которые бросают трап или веревочную лестницу своему начальнику — казаку, пока находящемуся в лодке. То есть, действуем боевыми тройками: казак и "два драгуна". Одна длинная рыбацкая лодка в состоянии поднять человек десять-двенадцать, на веслах будет по две-три пары казаков, остальные — драгуны, голые как и сомалийцы, только в гранатных разгрузках, казаки будут в шамах под которыми будут револьверы и гранаты, а потом их сбросят и тоже полезут на абордаж. Предложили еще взять ведра с тряпками и смолой, поджечь и бросить внутрь, в кубриках станет нечем дышать и итальянцы сами вылезут наверх. Пока все готовили, прошло три часа и стало уже светать. Я пошел на пароход куда уже втащили пулемет — сверху бой будет как на ладони. К кораблю приблизился баркас с "портовой охраной" — она будет делать вид, что отгоняет "сомалей-рыбаков" от боевых кораблей. Баркас, на всякий случай, тоже вооружен гранатами и все имеют винтовки, его цель — после начала "огненного действа" оказать помощь там, где нас будут теснить, спасать тонущих и так далее. То есть — вооруженный резерв и спасательное судно в "одном флаконе".

Взял фонарь и махнул им один раз. По этому сигналу отпустили две связанных веревкой "плавучие бомбы". Расчет был на то, что ночной бриз[4] отнесет их к крейсерам и они зацепятся веревкой за форштевень, а потом лодки-бомбы прижмет к бортам крейсера. Плывущий следом на ялике псевдо-сомаль на окрики портового баркаса будет отвечать, что лодки унесло бризом и сейчас он их поймает и уберется отсюда. На самом деле у него в руках шнуры от гранатных колец со слегка разогнутыми усиками, шнуры висят свободно и, чтобы выдернуть кольца-предохранители потребуется усилие, но не чрезмерное. Одновременно с этим спектаклем на "лов рыбы" выходят с утренним бризом, все еще дующим в море, "рыбаки" на длинных лодках. Идут на веслах, чтобы мачта не мешала и, когда грохнет, они быстро сблизятся в канонерками и миноносцем (на него отвели самую маленькую лодку с шестью десантниками). Затем команды лодок бросятся на абордаж, закидав для начала палубу гранатами, сидя у борта в лодке, а только потом полезут наверх.

Начался первый акт "марлезонского балета"[5]: подгоняемые слабым утренним ветерком, плывут в открытое море утлые лодчонки, ясно видно, что никого там нет, за ними наяривает на лодке "неудачник-рыбак", которого окликают с баркаса. Вижу, что с берега отчалили другие "рыбаки" — их лодки в двух кабельтовых от цели (поскольку сражение морское, меры длины тоже морские, приблизительно 360 метров). "Неудачник-рыбак" препирается с портовой охраной. Что-то объясння, часовые с интересом смотрят за бесплатным зрелищем. Наконец лодки зацепились веревкой за форштевень крейсера и их прижало к бортам — одну посередине большого крейсера, а другую — ближе к корме малого. Вижу, что "сомаль" резко дергает за шнур и псевдо-рыбака перетаскивают в баркас. Грохнуло так, что заложило уши, но почему-то один раз! Вторая мина, та, что зацепилась за малый крейсер, спокойно уплывает в никуда — веревка-то оборвалась. Начинаю поливать очередями палубу ближайшего ко мне большого подорванного крейсера, он резко кренится на левый борт в сторону пробоины, из трюма выскакивают люди и бросаются за борт. Крейсер завален на борт уже так, что нет смысла стрелять по палубе — с нее просто скатываются в воду те, кому повезло выбраться наружу — а на берегу их примут "драгуны" (я предупредил, чтобы никого не убивали и не раздевали, я уже расплатился за все, выдав им винтовки).

Во втором акте "соответствующего балета" происходило следующее: как и ожидалось, после взрывов гранат никто не спешил лезть из кубриков канонерок наверх, под взрывы снарядов, (так потом сказали итальянцы). Но тут вниз полетели ведра с коптящими тряпками и нутро корабля быстро наполнилось едким и вонючим дымом. Крича, что сдаются, моряки полезли наверх. На оставшемся крейсере приходило нечто подобное. Я попытался стрелять по палубе крейсера, но выходило плохо — все же далеко, а когда баркас приблизился к кораблю, вовсе отказался от этой затеи, чтобы не задеть своих. С баркаса "портовой охраны" на палубу неожиданно полетели бомбы и осколки их сметали все на своем пути. Часовой у флага был буквально сброшен взрывом за борт вместе с гюйсом[6]. Казаки полезли наверх и принялись швырять лимонки во все двери и люки, которые открывались. Оставшиеся несколько "ананасок" кинули в трюм. Наверх абордажникам передали винтовки и несколько казаков заняли места сверху на надстройках, а один даже забрался на боевой марс[7] и вовремя: из открывшегося светового люка на палубу выскочило несколько вооруженных чем попало матросов во главе с офицером. Офицер получил пулю, а остальные — гранату под ноги. Тем не менее, одному из казаков в подобной ситуации уберечься не удалось… после этого все закрытые световые люки разбили выстрелами и покидали внутрь гранаты (в открытые и забранные лишь деревянными решётками люки, гранаты бросили еще раньше). Еще один из казаков был ранен во время "зачистки помещений": два офицера-храбреца попытались подорвать крейсер вместе с собой, взорвав боезапас, но погибли от казачьих пуль, при этом ранение средней тяжести получил и один из казаков — пуля попала в бедро и кровотечение было достаточно сильным. Наконец, все сдавшиеся были выведены на палубу, их обыскали на предмет оружия и разрешили спустить шлюпки. Среди итальянцев было до пятидесяти человек с осколочными ранениями различной тяжести, из кубриков вытащили примерно столько же трупов. Капитан погиб в своей каюте, куда через открытый для вентиляции световой люк сверху бросили гранату.

Часа через полтора от начала операции все было кончено: к берегу пристали последние шлюпки с пленными и "драгуны" строили их на берегу. Отдельно, в тени, положили раненых. Стали подходить шлюпки с канонерок: потери — два "драгуна", упавшие в воду и утонувшие, среди казаков один легко раненый — осколочное ранение. Миноносец захватили вообще без потерь, там все дрыхли, даже часовой. Поэтому, когда грохнул большой взрыв, итальянцы повыскакивали на палубу, где их и повязали. Наши потери: один убитый казак, два раненых, один серьезно — надо в госпиталь или оперировать самому, а эфир и инструменты остались в Асмэре, да и Семиряга нужен в качестве помощника, все же фельдшер попрактиковался в качестве анестезиолога (хотя слова такого еще не знают, иногда здесь говорят "наркотизатор" — то есть тот, кто дает наркоз, не подумайте плохого). Из "драгун": двое утонувших, четверо раненых, трое легко, один тяжело. Зато малоповрежденными захвачены две канонерки и легкий крейсер, совсем неповрежденными — транспорт и миноносец, затонувший крейсер лежит на боку, орудия с одного борта снять не проблема, вот поднять — нужны водолазы и понтоны. Приказал пленным грузить поезд припасами, потом погрузить раненых, послал за машинистом, пусть разводит пары, — поедем в Асмэру. Пленных согнать в пустой пакгауз и выставить охрану, кормить макаронами с сушеными овощами — вкусно и питательно.

Пока идет погрузка, решили с Нечипоренко пройтись по пакгаузам. Еще до эпопеи с лодками, есаул переодетый под офицера туземного батальона, взяв разводящего из кордегардии и четырех абиссинцев в форме туземных итальянских батальонов. сменил караульных на наших людей, а бывших часовых, отобрав у них винтовки, препроводили к задержанным в кордегардию, под охрану "драгун". Теперь, взяв ключи у коменданта, стали открывать ангары-пакгаузы. В одном нашли штабеля ящиков с винтовками и патронами, в двух других — продовольствие, третий пока был пустой, возможно туда предназначался груз с кораблей, но сейчас это будет тюрьма — согнали туда всех пленных и сдали их под охрану абиссинцев, старшим поставили казака. Были еще склады поменьше, но до них после руки дойдут.

Пошел на телеграф отправить сообщение от имени военного корреспондента Степана Александровича Павлова (надеюсь, редактор Гайдебуров поймет, от кого). Открытым текстом в редакцию газеты "Неделя", Санкт-Петербург, из действующей армии негуса Менелика "корреспондент" сообщил о грандиозной битве при Адуа с количеством участников и приблизительным количеством потерь и пленных. Написал, что итальянская армия наголову разбита, а ее остатки попали в плен. Сообщил о зверствах итальянцев, вырезавших русский госпиталь Красного Креста, перечислил погибших пофамильно. Наверно, Антонелли с фотопластинками еще не прибыл в Европу, но Ильг мог успеть дать телеграмму Председателю Красного Креста через Джибути. В любом случае, имиджу итальянцев эта публикация повредит, а уж если снимки будут, то и подавно, тогда за судьбу нынешнего итальянского правительства я не дам и трех копеек. Шифровальная книга Л.Н.Толстого осталась в Асмэре, так что о взятии порта отправлю шифровку от "начальника геологической партии" чуть позднее.

Сели на паровоз и поехали. Остановившись у форта, сказал, что мы взяли порт и корабли, и приказал всех пленных под конвоем отправить в порт, там они сидят в пакгаузе. Забрал раненых из форта ("драгун" с пневмотораксом скончался ночью и его уже похоронили) и мы покатили в Асмэру.

Приехали в Асмэру. Здесь уже стало народу раза в четыре больше, чем было. Попросил одного из казаков разыскать Семирягу и спросить где теперь русский госпиталь, если поблизости его нет — пусть прибудет и подготовит раненых к операции — хотя бы в здании вокзала, надеюсь, пленных там больше нет? Прислать абиссинцев для разгрузки состава и выставить охрану. Всех артиллеристов с орудиями собрать у поезда — поедем обратно в порт.

Пошел искать кого-то из начальства. Увидел приметный шатер Негуса, подошел и доложил, стражник прошел внутрь и пригласил меня войти. В шатре было полно народу, похоже второй день праздновали победу. На помосте-возвышении сидели Менелик и Таиту, по бокам — Мэконнын и Ильг и еще пара расов, которых я не знал, — из вновь назначенных азмачей высокого ранга. Чуть ниже публика поменьше, но ближайшим сидел Букин в павлиньих перьях, похоже, его все-таки повысили. Мне стало неловко за свой пыльный костюмчик с тусклой позолотой по краю когда-то белой шамы, перья на шапке давно обломались, в общем, вид у меня был потрепанный. Подошел и отдав честь, громко произнес, перекрывая подвыпивших гостей: порт и крепость Масссауа захвачены, взяты с боем пять кораблей, из них четыре — военных, с орудиями большого калибра, пятый корабль — крейсер утоплен в бою. Таким образом, сопротивление итальянцев в Тигринья (бывшей Эритрее) полностью подавлено и земля Негуса освобождена от врага.