Господин Посредник
Шрифт:
– Ну т-ты даешь, – произнес я, хватая за шею дрожащую Лину. – Никогда такого не видел…
Она провела языком по моему пыльному кожаному плечу, всхрапнула и отстранилась. Я выстрелил в голову искалеченной волчице и, достав нож, неверными шагами пошел к самцу. Лина встревоженно заржала, словно предупреждая меня, но я знал, что он уже мертв, – пуля «Вулкана» попросту выворотила ему мозги. Пачкаясь в крови, я отрезал правое ухо и вернулся к лошади.
– Хорошая добыча, – с преувеличенной веселостью сообщил я ей. – Ну что, идем дальше?
Возле воды мы сделали небольшой привал. Я скормил лошади кусок мягкого еще белого хлеба, покурил и потащил ее вперед, на юго-запад. Честно говоря, ее поведение немало меня озадачило. Мне приходилось слышать о почти разумном поведении животных, но я и представить не мог, что моя тихая и спокойная кобылка ринется защищать своего хозяина от волков! А в том, что она не только предупреждала об опасности, а еще и намеревалась драться за меня, я не сомневался. Но не пес же она в конце концов… да и то, не всякий пес укоротит волка одним, так сказать, выпадом. Я повернул голову и осторожно посмотрел в большущие темные глаза. Лине путешествие явно не нравилось – ее копыта глубоко проваливались в илистое дно, она брела, с натугой вытаскивая ноги и подбрасывая их, словно в танце. Но все же она шла, не упираясь и не пытаясь вырваться.
Неожиданно для самого себя я вдруг выпустил из пальцев повод. Лошадь тут же встала и посмотрела на меня с явным недоумением – мне даже показалось, что она испугалась.
– Идем, идем, – нежно проговорил я и похлопал ее по шее. – Пошли, скоро уже выйдем на сухое.
Лина недоверчиво моргнула и потащилась рядом со мной. Через полмили на глаза мне попалось дерево, косо срубленное кем-то в двух локтях от воды. Я остановился и пригляделся к срезу. Это было дня два назад, может, конечно, и больше, но ненамного… Поискав глазами ствол и убедившись в том, что его нигде не видно, я потащился дальше. Сапоги по-прежнему исправно несли службу, не пропуская противную вонючую воду, и я был почти уверен, что не расклеятся они еще долго, – за такие деньги в Пеллии работали на совесть. Вымазался я, конечно, по самые колени, но это меня беспокоило меньше всего. Здесь стояла тишина – не было даже неизбежного, казалось бы, лягушачьего кваканья. Только плеск под моими ногами и тяжелые шлепки идущей рядом Лины. Странный, погруженный в воду лес казался совершенно мертвым. Я слушал близкое дыхание лошади и думал о том, что буду рассказывать Энгарду в столице. Какую сказку я придумаю на этот раз?
Впереди было еще одно дерево, достаточно толстое, теперь его рубили по кругу, и все так же мне по пояс. Я хмыкнул, обошел его со всех сторон и, вернувшись на свой прежний курс, неожиданно заметил, что в десятке шагов левее из воды торчат какие-то бревна… Успокаивающе махнув Лине, я продрался сквозь довольно плотные заросли колючего кустарника и с изумлением обнаружил старую, сильно притопленную гать, которая шла через лес с востока на запад. Ствол срубленного дерева был уложен на самом глубоком месте, из воды торчали недорубленные на верхушке сучья.
– Лина! – крикнул я. – Смотри, что я нашел!
Лошадь заржала в ответ и резво просочилась через колючки.
– Гляди, – сказал я, указывая на гать, – дорога. Ты поняла, это дорога от побережья! И идет она, будь я проклят, к монастырю.
Лина протестующе хрюкнула и дернула ушами, давая понять, что везти меня по такой подозрительной «дороге» она не станет. Да я, собственно, в этом и не нуждался. Открытие придало мне сил, я раскурил трубочку и бодро двинулся на запад. Осторожно ступая по осклизлым бревнам, лошадка побрела следом за мной. В эти минуты мне хотелось просто расцеловать ее, но я еще не слышал, чтобы белокурые принцы, отбившись от волков, целовались со своими кобылами.
По гати мы двигались недолго – вода закончилась так же неожиданно, как и началась. Местность поднималась, но из-под лошадиных копыт все еще сочилась грязная муть. Это меня не волновало. Не утонет… куда веселее было то, что я увидел следы.
Хорошо различимые на влажной земле, они представляли собой типичное сочетание лошадиных ямок и заполненных влагой полос какой-то телеги. И рядом с ними были следы нескольких людей, один из которых, как мне показалось, был обут в морские сапоги с узкими франтовскими каблуками. Я глубоко затянулся, сплюнул и понял, что таскался по горам и болотам не зря. Здесь прошли люди с той самой таинственной шхуны, которую видели в заливе. И они не просто шли, они что-то везли с собой на телеге. Что-то не очень тяжелое. А обратно они, видимо, возвращались каким-то другим путем – впрочем, я не стал бы за это ручаться, следопыт из меня никудышный. Зато я видел, что человек в сапогах хорошо потоптался на самом краю болота: то ли помогал лошади вытянуть воз, то ли искал, где справить нужду.
…В глухой тьме, по уши грязные и неописуемо измученные, мы наконец вернулись на ферму. Судя по уютно светящимся окнам, ни Эдна, ни дети еще не спали. В просторной кухне я увидел бледную, тонкую до прозрачности женщину, сидящую в кресле перед огнем большого, немного аляповатого камина. Это была Тарра – я успел заглянуть в ее измученные, какие-то бесцветные глаза и понял, что мой диагноз был верен.
– Я вижу, что вам лучше, – негромко произнес я, стоя в дверном проеме.
Эдна рывком повернулась от плиты и едва не выронила из рук противень с какими-то лепешками.
– Сударь… – прошептала она, хлопая глазами. – А мы уже извелись, не знаем, что и думать о вас… времени-то сколько нет вас, а?
– Увяз в болоте, – усмехнулся я. – Теперь вам точно придется чистить мою одежду. Мне кажется, ваша сестра пошла на поправку?
Тарра медленно повернула в мою сторону голову, украшенную каскадом на редкость густых светлых волос, и ее серые губы расплылись в неловкой улыбке.
– Благодарю вас, – едва слышно прошелестела она, – ваше лекарство, кажется, помогло мне.
Я коротко поклонился и сбросил на подставленный стул свою куртку.
– Эдна, попросите старших заняться моей лошадкой, она вымазалась по самое брюхо. Ее нужно вычистить и накормить. А мне, если можно, – вина и мяса. Сейчас я спущусь.
К ужину я вышел, за неимением лучшего, в вечернем камзоле и бархатных штанах, чем немного смутил хозяйку – верно, ей еще не приходилось видеть состоятельных столичных щеголей, усаживающихся за стол в кокетливых сорочках при ярком галстуке. Хотя, если разобраться, я на щеголя тоже не тянул – моя обветренная и загорелая физиономия сразу выдавала во мне человека, далекого от салонного бомонда. Эдна подала роскошную тушеную свинину под грибным соусом, поставила кувшинчик вина и принялась горестно щебетать, сокрушаясь по поводу моего опасного путешествия на болота.
– Полно, полно, – перебил ее я. – Мне просто любопытно. А заблудиться я бы все равно не смог – у меня с собой всегда компас. Вы забыли, что я изучал навигацию?
– Так-то оно так, – закивала хозяйка, – да только к югу от болот-то шастают демоны, вот как. Да будет вам, сударь, известно, из-за них и монастырь обезлюдел. Вроде как тяжба у них вышла, да только одолели они настоятеля. Тогда, понятно, уж и братии сидеть в таком месте никаких сил не было.
– Ну, это же к югу, – легкомысленно отозвался я, чувствуя очаровательную истому во всем теле, – вино и плотная пища, да еще весело потрескивающие поленья в очаге настроили меня на самый благодушный лад.