Господин Посредник
Шрифт:
Вместо всего этого я – князь Лоттвиц-Лоер, Посредник, сижу на чердаке старой пеллийской фермы, прихлебываю отменное винцо и размышляю о материях, чудовищно далеких и от Гайтании, и от богословия, и от петушиных боев… как быстро все изменилось!
Наверное, случись мне сейчас повстречать кого-либо из своих старых приятелей, меня бы просто не узнали. Тропическое солнце и океанские ветры изрядно поработали над моим обликом. Качающаяся палуба изменила походку. Привычка к оружию, с трудом обретенное чувство собственного достоинства сузили глаза и родили
Между беспечным гайтанским студентом и пеллийским князем лежала пропасть куда более широкая, чем тысячи миль океана, отделяющие Пеллию от Гайтании, – и я был благодарен за это судьбе. Хотя, если быть до конца честным, сознательно я такой выбор сделать бы не смог. Я бы попросту смалодушничал, испугавшись тысяч смертей, крадущихся за мною по пятам, тысяч решений, которые мне приходится принимать, да, может быть, просто – тысяч ветров, наполняющих паруса моего корабля. Но главное решение принимал отнюдь не я – и да благословенны будут небеса, решающие за нас!
Я полез в карман за кисетом и неожиданно ощутил странную вибрацию у себя на груди и в потайном кармашке нательной рубахи, где лежал второй талисман, принадлежавший Монфору. Я вытащил оба, положил перед собой на кровать, глубоко вздохнул, потом нажал на выступающие по центру камни.
Надо мной вспыхнула феерическая, ни на что не похожая зеленоватая картина.
Она, бесплотная, недвижно висела в воздухе! Я знал, что это должно выглядеть именно так, но все же был потрясен волшебным зрелищем. По коже побежали мурашки… Приглядевшись, я понял, что все верно: передо мной горела карта.
И это был Йош!
А ниже стояла дата в привычных мне пеллийских цифрах. Я со свистом втянул в себя воздух. Времени у меня оставалось мало, очень мало.
Но все же оно было…
Утром я непривычно долго валялся в постели. В голове вертелся Энгард с его дядюшкой-жрецом и таинственная смерть советника Толлена. Проклятые святоши наверняка знали больше, чем мы думали, догадываясь о том, что с обителью Меллас что-то не так. Новый настоятель, конечно, замазал им глаза, но рано или поздно любопытство должно было привести сюда кого-либо с Форума, и тогда…
Тогда, получается, у Джардеша времени не очень-то и много. Или «заговор принцев» может перевернуть и религиозную жизнь королевства? Может быть, у них уже есть кандидатуры на руководящие посты в духовных канцеляриях? Хм, это объясняет поддержку Уннаса. Но все-таки, что же он там строит? Я сбросил с себя одеяло и принялся умываться. В животе урчало от голода – я привык завтракать гораздо раньше.
Наскоро перекусив, я оседлал лошадь и неторопливо двинулся по дороге, что вела к монастырю. Ослепительный диск солнца катился к зениту, легкий ветерок шевелил листвой, и я, усмехнувшись, вдруг подумал о том, что на самом деле мне просто не хочется возвращаться в столицу с ее вечной суетой и шумом.
Не слезая с лошади, я раскурил трубочку. Лина, уже зная, куда мы едем, перебралась через ручей и двинулась в глубь леса. Неожиданно впереди раздалось негромкое поскрипывание, и вскоре я увидел печального серого ослика, влекущего тележку, на которой сидел монах в балахоне с глубоко надвинутым на лицо капюшоном. Я широко улыбнулся и спрыгнул на землю. Рука скользнула под одежду, взводя затвор пистолета.
– Прекрасное утро, братец, – начал я, хватая осла за уздечку. – Вы не могли бы уделить мне пару минут для важного разговора? Сегодня, видите ли, мне крайне необходимо воскурить в поминовение…
Монах тем временем повел себя настолько неожиданно, что я осекся на полуслове и шарахнулся в сторону, увлекая за собой несчастное животное: узкоплечая фигура вихрем слетела с тележки и бросилась ко мне. Секундой позже я услышал ее голос и чуть не сел от изумления.
– Ты нашел меня! Ты все-таки нашел меня, о боги!..
Она обхватила меня, прижалась губами к моей шее, я выпустил пистолет – мягко шлепнул в траву – и глубоко вздохнул, захлебываясь хорошо знакомым мне запахом.
– Айрис…
Из-под курчавой шапки черных волос на меня смотрели влажные темные глаза, поблескивающие пробивающимися сквозь листву солнечными лучиками. Я коснулся ее пылающей щеки, прижал к себе и на какое-то мгновение забылся, напрочь потонув в объявшей меня нежности.
– Но я не искал тебя…
– Как?! – девушка отстранилась, в глазах мелькнуло недоумение, смешанное со страхом.
– Я получил твое письмо и решил… решил, что не вправе вставать на твоем пути – ведь ты сама сделала свой выбор, ну какое я имел право? Кто я вообще такой для тебя?
– Ты!..
Она уперлась кулаками мне в грудь, опустила голову: я увидел, как вздрогнули худенькие плечи. В ответ я окончательно стряхнул с нее капюшон и принялся гладить ее непослушные жесткие кудри.
– Я здесь почти случайно… послушай, хочешь вина? У меня, вот… у меня есть с собой. Все это так неожиданно, никогда бы не подумал…
Она молча взяла из моей руки флягу и присела на какой-то пень. Стоя над ней, я с ненавистью смотрел на серый мешок, скрывающий очертания ее тела, на грубые, сильно потертые башмаки, видневшиеся из-под нижнего края оборванного балахона. Я ненавидел сейчас все и всех – и этого настоятеля, невесть зачем связавшегося с Джардешем и столичными авантюристами, и эти старые стены, в которые он снова вдохнул жизнь, отдающую, скорее, тленом и гнилью, и себя, нелепого и запутавшегося.
– Я попала в Меллас вскоре после того, как умер отец, – глухо заговорила Айрис, глядя в землю. – Я слышала об этой новой обители – мне не хотелось отправляться в старый монастырь, там всегда слишком жесткие порядки и не очень хорошая атмосфера: сплетни, возня…
– И все-таки ты могла дождаться меня, – с горечью перебил ее я.
– Нет, – покачала головой она, – по крайней мере, тогда я думала именно так. Мне хотелось бежать – и от этого кладбища, и от тебя… к тому же я сразу поняла, что с тобой что-то не так. Ты ведь не тот, за кого себя выдаешь, верно?