Господин Великий Новгород (сборник)
Шрифт:
– Так потрудитесь!
Шмель вынул из кармана колокольчик и начал, звоня, обходить залы.
Все члены направились в зал, приготовленный для общего собрания, у дверей которого стояли два лакея, отбиравшие повестки у мало известных.
– Я вас провожу в зал заседаний. Я надеюсь, что вы мне позволите, подал Бежецкий руку Щепетович.
– О, с вами куда угодно. Хоть на край света!
– громко и с ударением ответила она.
– Вот как!.. Зачем же это объяснять и так публично. Шалунья, заметил он ей уже на ходу.
Последняя фраза не ускользнула от оставшегося еще в той же зале Когана, разговаривавшего вполголоса с Чадилкиным.
– Вот как!
– прошипел он.
– Куда угодно, хоть на край света. Вы слышали каково?! Быстро, быстро! Не слишком ли скоро? Ну, да это мы увидим, с кем. Почему бы и не с вами, и не со мной. Увидим, кто сильнее: мы или Бежецкий?
– Все мое, сказало злато,
И я твой, сказал булат,
Все куплю, сказало злато,
И меня, сказал булат.
– продекламировал со смехом в ответ архитектор.
– Война, значит, уважаемый Исаак Соломонович?
– добавил он, положив ему на плечо свою огромную руку.
– Нет, как же война. Я так только пошутил. Разве подобная дрянь, как Щепетович, стоит этого. Я ею вовсе и не интересуюсь.
К ним подскочил Марк Иванович, вышедший из залы заседания.
– Что же вы, Исаак Соломонович? Пожалуйте. Все уже собрались, заседание будет интересное.
– Еще успеем, - зевнул Чадилкин.
– У нас тут возбужден будет вопрос о перемене председателя, - подошел к Когану Сергей Сергеевич.
Вывих при его приближении быстро отошел и направился в залу заседания, окинув Петрова-Курского презрительным взглядом.
– Желал бы я знать ваше мнение на счет этого, уважаемый Исаак Соломонович.
– На счет перемены председателя. А! Это очень кстати, и знаете, добавил он таинственно, - если будет другой председатель, я пожертвую для общества. Передайте это от меня членам.
– Непременно передам. Мы думаем выбрать Величковского, он человек с честным направлением.
– Величковского? Да! Он с честным направлением. Я согласен, согласен, - важно изрек Коган.
– Идите же, идите, - заспешил Курский и побежал обратно в залу, откуда уже слышались шумные возгласы.
Исаак Соломонович с Чадилкиным направились было туда же, но оттуда, как бомба, вылетел Вывих.
– Идите, идите, Исаак Соломонович, - подскочил он к ним.
– Читают отчеты. Очень интересно, как они так подтасовали. Деньги растрачены. Завтра же в газетах тисну. Целый фельетон выйдет. Строчек в триста значит, пятнадцать рублей получу. Идите скорее.
– Идем, идем! Надо другого председателя выбрать. Я думаю Величковского, он с честным направлением, - сообщил Коган Вывиху.
– Величковского, конечно, Величковского, - подтвердил на ходу уже в дверях Марк Иванович.
– Видно, - думал Алексей Алексеевич, идя вслед за ними, - в нынешнем году слетит господин Бежецкий - это не прежнее время. Баба замешалась, а во всякой гадости ищи женщину, а она тут и есть. Будет теперь знать, как мне не додавать денег. За постройку прошлого года мне не додали, а в нынешнем другого архитектора взяли. Я ему удружу.
Все трое вошли в зал.
XIII. Скатертью дорога
Заседание в самом деле было бурное.
По прочтении отчета, со всех сторон послышались возгласы.
Громче всех раздавались голоса Петрова-Курского и Городова.
– Неправда, неправда, вы подтасовали счета!
– слышались крики.
– Это оскорбление личности!
– старался перекричать Шмель, читавший отчеты.
– Вашей рукой счета переправлены. Какой вы эконом!
– раздался громкий голос Городова.
– Вам самому хочется в экономы попасть, по этой причине я и не гожусь, - отпарировал Борис Александрович.
– Не ваше дело, чего я хочу, но во всяком случае брать жалованье с общества не стану, - наступал на него тот.
– Я и не беру. Неправда. Не беру.
– Господа, господа, потише, замолчите!
– вступился Бежецкий.
– Не хочу я молчать. Вы, конечно, будете за него заступаться. Куда годны такие распорядители?
– горячился Михаил Николаевич.
– Перестаньте, Городов!
– перебил его Владимир Николаевич.
– Не делайте скандала, Городов! Зачем скандал?
– увещевал его Бабочкин.
– Не живется покойно!
– добавил он как бы про себя.
– Господа, что же вы молчите! Наши деньги летят, а все молчат! воскликнул Городов.
– Вы оскорбляете, - начал было Шмель.
– Не оскорблять, а выгнать вас за это надо!
– крикнул Михаил Николаевич.
– Выгнать, выгнать!
– послышались сначала робкие голоса, а потом они стали все смелее и громче.
– Вот скандал!
– захлебывался с восторгом Вывих.
– Что завтра я напишу, что напишу!
– Вон, вон!
– послышалось несколько голосов.
– Да, вон, нам воров не надо! Баллотировать.
– Баллотировать, баллотировать!
– подхватили голоса.
– Постойте, постойте, господа! Вы меня этим оскорбляете, - заявил Владимир Николаевич.
– Господа, не оскорбляйте его недоверием. Это нехорошо!
– заявила Щепетович, сидевшая около Бежецкого.
– Так не молчать же всем из-за того, что вы оскорбляетесь, возразила громко Крюковская, окинув ее злым взглядом, - дело важнее вас.
Бежецкий с ненавистью посмотрел на нее.
– Правда! Правда, Надежда Александровна!
– закричал Сергей Сергеевич.
– Мы верных отчетов требуем, - вступился Городов.