Госпожа Абу-Симбела
Шрифт:
— У меня нет больше желания мечтать, Офир.
Вдали послышался топот копыт.
Шенар схватил меч.
— Условленный час, когда нам приносят еду, еще не настал.
Брат Рамзеса поспешил к выходу усыпальницы, которая возвышалась над мертвым городом и равниной.
— Два всадника.
— Они едут к нам?
— Они направляются к берегу... к нам! Надо было выйти из этой усыпальницы и спрятаться в другом месте.
— Не спешите, их только двое. Возможно, это знак, которого я ждал, Шенар. Посмотрите получше.
Присмотревшись, Шенар
— Меба... Меба здесь?
— Он мой подчиненный и наш союзник.
Шенар положил меч.
— При дворе Рамзеса никто не подозревает Меба; сегодня нужно забыть наши разногласия.
Шенар не ответил. Он испытывал только презрение к Меба, единственным стремлением которого было защитить свое состояние и покой. Когда бывший верховный сановник представился ему как новый посланец хеттов, Шенар не поверил ему.
Всадники спешились в начале дороги, ведущей к усыпальнице верховного жреца Атона. Приверженец солнечного бога удерживал лошадей, в то время как Меба направился к логову своих сообщников.
Беспокойство сжало горло Шенара. А что, если Меба предал их, и за ним через несколько мгновений прибудет стража Фараона? Но горизонт оставался пустым.
Смущенный, Меба не произнес обычных слов приветствия.
— Я очень рисковал, приехав сюда... почему мне было передано послание, предписывающее встретиться с вами?
Ответ Офира был хлестким.
— Вы в моем подчинении, Меба; куда я вам скажу, туда вы и пойдете. Что нового вы можете нам рассказать?
Шенар был удивлен. Офир оказался проворнее, чем он думал, и даже отсюда продолжал плести свои интриги.
— Ничего особенного. Наступление хеттов не имело полного успеха; Рамзес уже отвоевал Ханаан.
— Он устремляется к Кадешу?
— Мне это не известно.
— Надо быть деятельным, Меба, немного более предприимчивым и давать мне больше сведений. Бедуины выполнили свои задачи?
— Мятеж кажется широким... Но я должен выказывать большую осторожность, чтобы не вызвать подозрение у Амени!
— Разве вы не работаете в подчинении верховного сановника?
— Осторожность...
— Имеете вы возможность приблизиться к маленькому Ка?
— К старшему сыну Рамзеса? Да, но почему...
— Мне нужен один предмет, который ему особенно дорог, Меба, и он мне нужен незамедлительно.
ГЛАВА 7
Моисей, его жена и сын покинули страну Мадиан, которая находилась к югу от Эдома и к востоку от залива Акаба. Именно здесь долгое время прятался еврей, прежде чем выйти из этого убежища, чтобы вернуться в Египет вопреки мнению своего деда. Не совершает ли он безумный поступок, сдаваясь страже Фараона, будучи обвиненным в убийстве? Он будет посажен в тюрьму и приговорен к смерти.
Но ничто не могло поколебать Моисея. Бог разговаривал с ним в сердце горы и приказал ему увести из Египта всех еврейских братьев, чтобы позволить им жить по правильному закону на земле, которая принадлежала бы евреям. Задача казалась невозможной, но у пророка будут силы выполнить ее.
Его жена Сепфора тоже пыталась отговорить Моисея.
Напрасно.
И маленькая семья направилась в Дельту. Сепфора следовала за мужем, шедшим спокойным шагом с новым посохом, не сомневаясь в выбранном пути.
Когда облако пыли указало на приближение отряда всадников, Сепфора сжала сына в своих объятиях и спряталась за спину Моисея. Высокий, бородатый, с широким торсом, он казался несокрушимым.
— Нам нужно спрятаться, — взмолилась она.
— Бесполезно.
— Если это бедуины, они убьют нас; если это египтяне, они схватят тебя!
— Не бойся, Сепфора.
Застыв неподвижно в ожидании всадников, Моисей вдруг вспомнил о годах своей учебы в Мемфисе, во время которых он познал всю премудрость египтян, вспомнил о большой дружбе с юным Рамзесом, будущим Фараоном. Затем, как одаренный выпускник Капа, он занимал высокий пост в гареме Мэр-Ур в Фаюме, позже руководил строительством Пи-Рамзеса, новой столицы Двух Земель. Доверив Моисею эту работу, Рамзес сделал его одним из первых лиц в царстве.
Но Моисей был в постоянном смятении. С юности неукротимый огонь жег его душу; и только после того, как Бог говорил с ним, представ в образе горящего куста, страдание исчезло. Еврей постиг, наконец, свое предназначение.
Всадники оказались бедуинами.
Их возглавляли Амос, лысый, бородатый, и Бадуш, высокий и худой. Амос и Бадуш, вожди племен, те самые бедуины, обманувшие Рамзеса перед битвой при Кадеше, чтобы завлечь его в западню. Их люди окружили Моисея.
— Кто ты?
— Мое имя Моисей. Вот моя жена и мой сын.
— Моисей... Ты друг Рамзеса, верховный сановник, ты был признан виновным в одном преступлении и сбежал в пустыню?
— Это я.
Амос спрыгнул на землю и поздравил еврея.
— Итак, мы в одной лодке, не правда ли! Мы также боремся с Рамзесом, который был твоим другом и который сегодня хочет твоей смерти!
— Царь Египта еще и мой брат, — заметил Моисей.
— Ты бредишь! Его ненависть не прекращает преследовать тебя. Бедуины и евреи должны объединиться с хеттами, чтобы победить Фараона. Его сила стала легендарной, Моисей; идем с нами и будем неотступно следовать за египетскими войсками, которые стремятся захватить Сирию.
— Я иду не на север, а на юг.
— На юг? — удивился Бадуш, — Куда же ты надеешься попасть?
— В Египет, в Пи-Рамзес.
Амос и Бадуш посмотрели друг на друга удивленно.
— Ты смеешься над нами? — спросил Амос.
— Я вам говорю правду.
— Но... ты будешь схвачен и казнен!
— Яхве будет охранять меня. Я должен вывести мой народ из Египта.
— Евреи... вне Египта... Ты стал безумным?
— Таково мое предназначение, доверенное мне Яхве, и я его выполню.
Бадуш в свою очередь спешился.