Госпожа Ангел
Шрифт:
— Мне кажется, ты, детка, на него запала? — улыбнулась, но уже мягче, всматриваясь в мои глаза. — Именно поэтому и согласилась, так ведь? Больше ведь не из-за денег? А благодаря возможности прикоснуться к совершенному?
Да блин!
У меня что, это на лице написано?
Пока я спала, как сурок, Амир, что?
Выцарапал на моём лбу эту развеселую оду?
Да ещё и под маску заглянул?
Ерунда какая-то!
— Н-ничего подобного! — разозлилась, быстро отстранилась, засеменив к ванне, спотыкаясь
— Ну как скажешь. — Съязвила, глядя в спину, и добавила, — Амир Джабирович уже оплатил услуги врача. Собирайся, сейчас позавтракаем и прокатимся в больничку. Там тебя посмотрят, возьмут кое-какие анализы, выпишут необходимые препараты.
— Это ещё зачем? — До ванны оставался один шаг, но меня накрыло каким-то страшным ступором, отчего по спине рассыпались ледяные иголки.
— Ха-ха! А ты как думаешь? Ну какому мужику нравится кончать в тесную удавку? Не маленькая, должна знать, что презерватив притупляет ощущения.
Вот тебе и приплыли!
Очередной сюрприз, блин.
И во что я только ввязалась!
Говорила себе! Не влюбляйся, не влюбляйся!
Что в итоге.
Вертят мной как хотят, превращая в послушную, выдрессированную зверушку.
— Надеюсь, паспорт не понадобится?
— Денежки решают все, Мариночка. Никто не узнает кто ты. Обещаю. Как я уже говорила, клуб заботится о своих девочках. Конфиденциальность превыше всего. Выдохни, расслабься, прими бодрящий душ и спускайся на первый этаж в ресторан, вкусно пообедаем. Заведение угощает.
С этими словами Лерка покинула комнату, а я, сбросив с тела простынь, юркнула под холодный напор воды, закричав до темноты в глазах, зажав рот ладонями, чтобы выплеснуть наружу эмоции, чтобы хоть каплю стало легче.
ГЛАВА 3.
[Амир]
Когда я впервые ЕЁ увидел, меня будто прошибло током.
Гадкие воспоминания, словно ядовитые кобры, поползли вверх по пищеводу и одним броском ужалили сначала в голову, а затем и в сердце, причиняя вселенскую, неописуемую боль!
Боль прошлого вернулась.
Впервые столкнувшись взглядом с этим миловидным чудом в круглых окулярах, с торчащими в разные стороны волосами и пиджаке на три размера больше девчонки я вновь вернулся в кошмарное прошлое.
Та заносчивая саранча, по имени Марина, как было написано в резюме, напомнила мне одну мерзкую особу. Машу.
Возможно, я зря понавешивал ярлыков на девчонку, но меня моментально накрыло острым аффектом. Неосознанно. В такие моменты я вообще переставал мыслить трезво и управлять собственным языком. Характер такой.
Ничего не поделаешь.
Их было пять. Пять хорошеньких пышногрудых секретуток. До тошноты скучных, мляяя. Одни и те же морды.
Глупый стереотип. Восточные мужчины предпочитают больше блондинок.
Таки да. Но светленькие у меня уже в печёнках сидят. Хочется разнообразия.
Именно поэтому я дольше задержался взглядом на замухрышке.
Мышке-замухрышке.
Точно!
А вот и имя придумалось.
Фэр. Мышь.
Мелкая такая, щупленькая. И забитая.
Стоит тут, гадкий утёнок, среди выё*бистых лебедей, и дергается от трясучки.
Но в тоже время глазки поблескивают каким-то задорным огоньком.
Будто намерена идти до конца. Боится, но где-то там, в глубинках невинной души, потрескивает какая-то сила. Намерение и гордыня.
Я таких курочек лопал на завтрак, обед и ужин.
Аж за ушами трещало.
И её слопаю!
Душу её сожру! До самого дна пить буду и лакомиться!
Вкусная. Невинная. Скромница.
Я буду пить тебя морально. А сам буду кайфовать от этого процесса как прокажённый!
Блондинок трахать в дырки, тебя… в душу.
Супер!
Решено!
Фэр сто процентов принята на должность «ментальной кормилицы».
Ещё, пожалуй, возьму вот это… куклоподобное чудо без мозгов.
Светлану.
***
Как оказалось, Фэр попалась с характером.
С первой минуты нашего знакомства осмелилась перечить.
Ха! Так ещё вкусней и веселей.
Как же мне чертовски нравится унижать вот таких вот замухрышек-зазнаек.
Так же, как и они унижали меня в школьные годы.
Сын богатющего шейха и простой русской студентки… Их встреча была случайной, но очень и очень крепкой. Любовь с первого взгляда. Мать каким-то чудом устроилась официанткой в престижный ресторан, принимающий знатных гостей. Думаю, благодаря её удивительной внешности, маму и взяли на работу. Арабский она знала отменно. Было в ней что-то такое, притягательное, что-то завораживающее… Как рассказывал мне мой отец. Золотистые, как песок, волосы, огромные глаза, цвета океана, чистая, невинная душа.
Даже после смерти, он не забыл любимую, несмотря на то, что имел ещё троих жён и в два раза больше любовниц. Часто рассказывал разные истории о моей маме. И в его глазах блестели слёзы. Он лелеял маму чаще остальных жён.
Даже не заметил, что, таким образом, вырыл ей могилу.
Ревность стала истинной причиной внезапной гибели Хабиби.
Да! Биби. Так он её называл. Елена. Или Биби.
Меня воспитывали жёстко, без каких-либо нежностей. В воспитании принимали участие суровые арабские нянечки, а также почётные учителя, работающие не один год на благо большой и уважаемой в стране семьи. Братья постоянно меня оскорбляли, называли грязнокровкой, «сыном русской шлюхи».