Госпожа Ангел
Шрифт:
«Тысяча и одна ночь».
***
Город по-прежнему атаковал сезон ливней. Но, когда я вышла на улицу, дождя не было. Пахло свежестью, а небо над головой было затянуто чёрными, свинцовыми тучами. Кое-где поблескивала молния. А там, вдалеке, даже были слышны громовые раскаты.
Спрятав руки в рукава пальтишка я потопала к ближайшему супермаркету.
На часах было семь вечера. Люди уже ютились в своих уютных домах, проводили вечер с семьей за просмотром фильмов, игрой в настольные игры… и только я, как обычно, проводила очередной отстойный вечер в стиле типичного
Зашла в магазин. Долго бродила вдоль прилавков, не зная, что бы купить. Денег на мясо, конечно же не хватило, пришлось довольствоваться «Дошиком».
Ну ничего.
Вот уже завтра, и на моей улочке грянет праздничек!
Ага, конечно…
Дожить бы ещё до этого «завтра» и собеседование пройти.
Но что-то подсказывало, что пройду я его успешно.
Дождавшись своей очереди на кассе, выложила продукты на ленту и грустно выдохнула, сжимая в руках помятую купюру.
На кассе меня встретила кассирша с сонным, уставшим взглядом. Она пробивала продукты сканером и периодически поглядывала на наручные часы. Бедолага. Тоже умаялась от такой вот монотонной работы.
— С вас пятьсот восемьдесят семь рублей, — выдала унылым голосом.
Вот блин!
Не уложилась немного.
— Сейчас, я поищу мелочь в карманах, — взволнованно принялась шарить руками в кармашках пальто, в которых, кроме плесени и дыр, вряд ли ещё что-либо годное можно было бы отыскать.
— Девушка, ну почему так долго? Неужели совсем домой не спешите?! Господи! — позади раздался недовольный женский возглас. Высокомерный такой, с ноткой презрения.
Невольно обернулась и обомлела!
Не может быть! Да это же Лерка! Зеленская! Моя бывшая одноклассница.
Она ли это? Как странно!
Вроде голос похож. Но вот рожей… Вылитая Барби!
Блондинка, подтянутая, в дорогих шмотках. Она стояла, гордо вздёрнув подбородок, и смотрела на меня сверху вниз, как на таракана, которого мечтала раздавить своим изящным каблучком.
Но затем вдруг её лицо, отшпаклеванное тонной косметики, вмиг озарилось удивлением.
— Маринка? Ты что ли? Сколько лет сколько зим? — улыбнулась до самых ушей, бросившись на меня с наигранными обнимашками, — С ума сойти! Тебя прям не узнать… Ты… эм… изменилась!
Зараза!
Вдруг стало так стыдно. И одновременно горько. Ну почему именно сейчас? Почему именно сегодня нам нужно было вот так вот нелепо столкнуться друг с другом лбами.
— Что там у тебя, не хватает? — отстранилась, поглядывая на стучащую ноготками, скучающую кассиршу, — Вот, возьмите! — Вытащила из кошелька сотку, протянула продавщице. — Бывает.
— Спасибо. — Поблагодарила, выдавив подобие улыбки. — Кошелёк дома забыла.
Вся эта ситуация — и без того нелепа. А я, выряженная в облезший плащ сезона эпохи динозавров, с сальным пучком на макушке, ещё пытаюсь как-то оправдаться. И так все ясно. По моему внешнему виду и по шести пачкам Доширака на кассе.
Когда Валерия расплатилась за свои покупки, мы отошли немного в сторону, чтобы побеседовать. А Лерка-то изменилась. Я ее даже сначала не узнала. В школе девчонку часто обзывали пончиком из-за круглых
Жилетка из песца, каблуки как у голливудской топ-модели и мини-юбка. Не удивлюсь, если её шмотки — тренд сезона. И я… С опухшими от бессонницы и плача глазами с сальными волосами, в бабушкином пальто, «покусанным» молью.
Как я довела себя до такого позора?
Просто шагнула на чёрную полосу... Которая вот уже лет десять как тянется и никак не хочет заканчиваться. Вдалеке всё та же тьма. Ни намёка хоть на капелюшечку просвета.
Воду месяц как назад отключили. Поэтому и вид такой себе… Бегаю иногда к соседке, клянчу хоть разок помыться. А сегодня ещё и приставы приходили. Красота, одним словом.
Ну и на десерт, так сказать, надо было лбами столкнуться с бывшей одноклассницей. Всё прям как по закону подлости! Чтобы она, краля писаная, потом всем растрепала «Эй, вы только гляньте! Это же Маринка! Золотая медалистка! Единственная отличница из 10-Г. А чё хмурная такая? У тебя же диплом. Красный, ёпте! Радоваться надо! Ты же наверно сейчас личный переводчик у нашего уважаемого президента! Не то, что мы… бездари, тунеядцы и двоечники.
Хотя… погоди-ка! Это что у тебя там, на плече? Вошь? А на ужин у тебя что? «Дошик»? На который я тебе денег заняла, потому что на кассе не хватило… Вот так картина! Маслом прям!»
Господи! Как же стыдно!
Где этот закон Вселенной? Почему те, кто всю жизнь вкалывал над учебниками — жрут синтетическую лапшу, одеваются в секонде и убегают от полиции? В то время как двоечники расхаживают в полушубках, разъезжают на «Лексусах» и духарятся «Версачи».
Справедливость! Ау! Ты что там, с ума сошла?
— Ну рассказывай, что ты, как ты? — ухмыляется, красотка, губищи то силиконовые. Сканирует меня глумливым взглядом то вверх, то вниз… вверх-вниз… и в мыслях, видать, никак нарадоваться не может, что человек с золотой медалью выглядит не лучше вокзального бича.
Было бы глупо рассказывать о том, что у меня всё ох*енно. Мою ох*енность не заметит разве что незрячий. Поэтому...
— Да никак. — Прыснула. — Работы нет, денег тоже, квартиру скрою отберут, ещё и тюрьма светит, если не рассчитаюсь с долгами. — Вырыкнула эту дрянь, а у самой глаз по привычке задёргался.
Вот так вот, наслаждайся! Наслаждайся моим позором!
Наслаждайтесь всем, кому не лень!
Можешь на камеру даже снять и в «Одноклассники» выложить «Сие феерическое нытьё Акимовой». Дура!
— Оо, — потянула, — Сочувствую. — И глаза в пол опустила.
Странная такая реакция. У Лерки даже лицо моментально изменилось. Как-будто ей стало действительно меня жаль. Искренне.
— Да нормально. Завтра вот работу обещают, может выкарабкаюсь скоро. Ну а ты как?
— А я неплохо! — заулыбалась, зубы белые-белые, как будто работает моделью в рекламе зубной пасты, — Работаю. В приватном клубе. Закрытом. Выполняю роль администратора и управляющей. Место секретное, поэтому трепаться в подробностях не буду. Запрещено. Работаю с серьезными людьми. Ооочень серьезными.