Госпожа Ангел
Шрифт:
Поехала. Приехала.
И… Нет! Я ненавижу маслины! С колбасками мне подавай!
И снова не угодила снобу! Балииин!
Снова лечу в ебери, за дурацким куском теста с сардельками!
Таким образом, Амир просто требовал к себе внимания, да самоутверждался перед слабыми, за счёт своей власти и своей… ну просто бомбической внешности.
Красивый как Бог, брутальный как Дьявол.
Адская смесь!
А я?! Я тоже хороша, дурында!
Как вообще так можно?
Ненавидеть... и одновременно хотеть. Одного и того
Черт!
***
Полдня пролетело на одном выдохе.
— Достань мне вон те бумаги. — Деловито ткнул пальчиком в самый потолок огромного стеллажа, заваленного папками, лениво закатив глаза.
Приём посетителей на сегодня окончен.
Мы остались вдвоём, дабы порешать кое-какие важные дела.
Хлопнув ресницами, закусила губу, со страхом глянув на эту бесконечную пирамиду из папок и пыльных полок.
Опять заставил лезть хрен знает куда.
В этот раз я была в юбке и на каблуках. Правда не очень высоких.
Юбку удалось реанимировать. Внешний вид, кроме прически и очков, сегодня был на твёрдую десяточку.
— Только вы это… подстрахуйте меня. — Промямлила в нос.
Язык заплетался, и вместо того, чтобы сказать «подстрахуйте» я сказала нечто, похожее на «трахните».
Ё-маё!
— Подтрахуйте. — Повторила, и снова запнулась, раскрасневшись, как помидор на грядке.
— Чего?
— Ну помогите мне, блин.
— Да понял я. — Ухмыльнулся, чертяка. — Залезай на стул. И туфли сними.
— И это… отвернитесь, пожалуйста. — Когда залезла, смущенно прижала руки к ногам. — Не подглядывайте.
— Эй, Фэр! Снова без белья явилась?? — возмутился, аж радужка глаз красным пламенем вспыхнула.
— Нет! Вы что!
Кожа на лице настолько сильно зудела, прям ногтями сдирай.
— Да больно надо. — Прыснул. — Не встаёт пока. Спустил уже пар с утра пораньше, Светлана прекрасно справляется со своими обязанностями. Поэтому не льсти себе, Мыша.
Сволочь!
Так нагло и так грязно! Да как он смеет говорить мне подобное!
Высокомерный хам! Напыщенный, зазнавшийся сноб!
Не знаю точно, то ли благодаря ревности, то ли благодаря нелепой случайности, но я пошатнулась и… неуклюже выронила папку из рук.
Достаточно тяжёленькая вещь со свистом спикировала вниз, хорошенько шандарахнув высокомерного гада по лицу.
— Коссомааааак! — отскочил вбок, но, вопреки постигшей карме, не выпустил меня из плена властных рук.
Взвизгнув, не на шутку испугавшись, я быстро слезла со стола и… теряя страх, ломая все границы дозволенности, обхватила его голову руками, с волнением взглянув в глаза.
— Простите, ради Бога, простите! Я не хотела… — бормотала снова и снова извинения, не отрывая взгляд от его глубоких, бездонных глаз, в которых случился какой-то неожиданный взрыв.
Слишком поздно я поняла, что натворила. Нет, это не относится к тому, что я вмазала шефу папкой по лицу. Спустя минуту, я поняла, что мы стоим на коленях, на полу, друг напротив друга, и я, нарушив дозволенное «слугам» пространство, нежно-нежно глажу его, по слегка воспалённой щеке, не в силах оторвать взгляд от прекрасных омутов, в которые меня снова и снова затягивает, топит и одновременно душит.
В мгновенно расширившихся зрачках Дьявола я прочла некий инсайт.
Как у хищного кота, когда он увидел выскочившую прямо в его когти мышу.
И там, на дне бескрайних зеркал, я заметила кое-что странное и будоражащее.
Как будто он… только что раскрыл мою самую страшную тайну.
Что я, вовсе не замухрышка Фэр. А его изумительная Хабиби — девочка взрывчатка.
И понял он это по прикосновениям.
По уникальному теплу, которое излучали мои ладони.
И по тому, с какой лаской, с каким чувственным беспокойством я гладила его по лицу, приговаривая тёплые извинения.
Точно также я гладила его в клубе.
Когда Амир, положив голову на мои колени, делился со мной своей тайной болью, своими жуткими страданиями, льющиеся из уст маленького, отвергнутого всеми людьми мира, мальчика-грязнокровки.
***
Прошло примерно полминуты. Босс не издал ни звука. Казалось бы, даже не дышал.
А затем он вдруг резко отстранился и зашипел, принявшись часто-часто моргать.
— Приберись тут. — С яростью скомандовал и, шатаясь, двинулся к рабочему столу.
Открыл ящик, вытащив оттуда небольшое зеркало и долго-долго расчёсывал подушечками пальцев, слегка припухшие веки, глядя в своё миниатюрное отражение.
— Ну что стоишь и зыркаешь, работай давай!
— Да, да! — дёрнулась, быстро сгребая руками бумаги, возвращая документы на место.
— Простите, Господин Амир. Ещё раз, простите. — Чуть не кланяясь, а сама внутренне хохотала и плясала.
Так тебе, злыдень! Получи!
Наказание от судьбы.
На этот раз Амир и правда перешёл все границы.
Нечего со мной так пререкаться, трепаясь о своих половых достижениях.
Я ему не собачонка для битья! И, тем более, не одна из его блондинистых сосачек! А выдающийся филолог с красным дипломом!
И… его неповторимая девочка-взрывчатка.
— Бл*ть!
Я аж прям на месте подпрыгнула, ногу слегка подвернула, пока раскладывала проклятые бумаги на столе, согласно нумерации.
А он все гляделся в зеркало и гляделся, ковыряясь пальцами в глазах.
— Дурацкие линзы! В глаз то-то попало. Эй, Фэр, помоги! Попробуй достать. Только умоляю, не проткни мне хрусталик пожалуйста, в духе «как ты это любишь делать», растяпа. Осторожно, окей? Достали бумажки, называется. В следующий раз лучше Селима попрошу, или Свету. От греха подальше. Так и жизни ненароком лишиться можно. С тобой, уже не удивлюсь. Шкаф опрокинешь на нас двоих и всё. Одного удара по голове достаточно. Вечная память.