Госпожа Ангел
Шрифт:
Во время сумасшедшего оргазма, я продолжала сладко сжиматься, сидя на члене босса и одновременно посасывать его палец, языком зализывая ранку. Грязно, порочно, как умелая проститутка. Но я ничего не могла с собой поделать. Инстинкты взяли вверх над разумом. А яркая вспышка экстаза швырнула меня на край другого измерения.
Амир взорвался синхронно со мной, в тот момент, когда я чуть-было не откусила его палец, задвигавшись на максимальной скорости, как дикое, выжившее из ума животное, кончил в презерватив.
Он двигался во мне одновременно. И пальцем. И членом.
Он трахал меня с бешеным напором.
Никто и никогда не делал со мной ничего подобного! Ничего такого, от чего я билась в невообразимых конвульсиях, как будто впервые попробовала наркотик или прыгнула с парашютом с высоты полёта самолетов.
В такие безумные моменты, я отчаянно внушала себе, что не должна испытывать к Дьяволу какой-либо симпатии, ни грамма позитивных чувств.
Не получалось! Даже когда в уме сотню раз подряд повторяла, словно мантру: «Ненавижу! Ненавижу! Ненавижуууу! Не буду кончать под тобой! Не буду кончать для тебя! Ты лишь мешок с деньгами! Я тебя тупо использую!»
Хрен там.
Кончала, как миленькая. Кончала и мысленно визжала, сжирая губы до основания.
Мне кажется, гребанный монстр довёл меня до струйного оргазма.
Если презерватив не лопнул, то это так. Потому что я ощутила, как по ногам потекла тёплая влага, и я… на несколько секунд лишилась чувств.
Голова стала тяжелой, как кусок свинца, дыхание сбилось, окружающие предметы поплыли перед глазами.
Промычав нечто невнятное, я просто рухнула вперёд, но Амир успел обхватить меня руками, прижав спиной к влажной и такой крепкой груди.
– Тише, тише, Биби… Не засыпай только, не засыпай. – Потрепал по щекам, а затем быстро избавил руки от шелковых пут, в виде красных лент, которыми лично привязывал к ножкам стола.
Осторожно уложил спиной на ковёр, навис сверху, продолжая пошлепывать по лицу. Замычав, я нехотя распахнула глаза, потому что испугалась, что он попытается снять маску, или ещё хуже – она сама сползёт с лица.
– Вот так, девочка. Моя Хабиби. Моя дорогая. Настолько сильно понравилось, что даже потеряла сознание? – Голос деспота буквально трещал от нежности и волнения.
Никогда ещё его голос не звучал так сладко. Захотелось прижаться к мужчине всем телом и душой, уткнуться ему в шею, с воплем разрыдаться.
Кивнула. И, в конце концов, пустила первую слезу от такой-то радости.
Очень сильные эмоции и ощущения! Очень.
Мои губы дрожали, в глазах до сих пор мигали разноцветные пятна, а мышцы лона подергивались в жаркой пульсации. И эта пульсация длилась чуть больше минуты.
С ума сойти можно…
– У меня на родине говорят так: “Если любимая женщина потеряла сознание во время оргазма, то она, несомненно, превосходная хозяйка!”
Амир рассмеялся, нежно-нежно погладив меня по скуле тыльной стороной ладони. А затем, просто рванул на себя и крепко-крепко прижал к пылающей жаром груди.
Щекой.
Там, где громко билось и колотилось его дьявольское сердце.
– Солнышко моё. Моя девочка. Какая же ты удивительная. Как же мне хорошо с тобой. – Чувственно осыпал поцелуями щеки, губы, гладил по волосам, перебирая пальцами спутанные пряди. – Хочу тебя каждый день. Каждый час и каждую минуту. Как жаль, что ты всего лишь собственность клуба. Их гребанная игрушка. Хотя… нет! – Выждал паузу, сверкнув чёрными, и такими опасными глазами. – Я сделаю всё возможное, чтобы ты стала лишь моей.
Чуть не добавил слово «игрушкой».
Меня передернуло.
Где-то в области солнечного сплетения случился экстренный взрыв.
Вот и гордость проснулась и пришла в себя, когда тело получило разрядку, а возбуждение, затмившее здравый разум, сошло на «нет».
Не стану, Амир. Не стану.
Ты станешь моей игрушкой.
Не я. А ты.
– Такая мокренькая и тугая. Развратная, скромная девочка. В миллиард раз лучше, чем безвкусная Фэр. У меня есть ты. Ты можешь стать тем, кем я захочу. – Поиграл большим пальцем с нижней губой, оттянул её, чутко поцеловал. После чего, подхватив на руки, понёс к кровати, уложив спиной на прохладные шёлковые простыни. И сам упал рядом, крепко-крепко обнял, притянув ближе, уложив щекой на раскалённую грудь. – Вот так, Биби. Полежи со мной, пожалуйста. Просто полежи. – Томно шепнул на ухо, поцеловав в макушку. А дальше, Амир вдруг заговорил на арабском. – Не знаю, что со мной. В последнее время, я сам не свой. Прости, что сорвался, заставив тебя притвориться Мариной. Я напился, конченный психопат. Думаешь богатым и известным живётся в кайф?? Наверно, думаешь я счастлив? Потому что алмазный магнат? Нет. Не в деньгах счастье. А в уважении и принятии себя. Я ведь грязнокровка. Грязный ублюдок-метис, как дразнили меня ребята в школе и мои братья. Разбогатев, я надеялся, что заслужу их восхищение и уважение. Поскольку никто из них, спиногрызов моего отца, не добился того, чего я добился!
Закрыв глаза, обняв его в ответ, я притворилась, что уснула.
Но разве можно спокойно заснуть, когда тут на ухо тебе льют такие откровения??
Я. ПРОСТО. В ШОКЕ.
Мой босс принялся мне исповедоваться, вероятно, думая, что я не знаю арабского языка. И у меня сердце в желудке отбивало чечетку, а артериальное давление подскочило до патологической нормы!
Он вывернул мне душу, своими рассказами.
Об отце. О матери, которой он лишился слишком рано. О братьях и сёстрах, которые часто над ним издевались и унижали из-за того, что его мать была русской шлюхой, как они утверждали, а он – браком природы, выблюдком и грязнокровкой.
Амир перебирал мои волосы кончиками дрожащих пальцев, продолжая рассказывать о своей жизни. А мне казалось, что он плачет. Нет, слез я не видела. Лишь чувствовала, как он весь скован и напряжен, как кусок мертвого гранита, как его сердце ни на миг не успокоится… всё колотится и колотится, будто вот-вот пробьёт грудную клетку и подскочит к потолку.
Я сама готова была расплакаться от той невыносимой боли, с которой он со мной делился.
И будет делиться всегда.
В будущем.
Когда мы будем встречаться с Амиром регулярно, каждую неделю.
Он этого добьётся. А я окажусь слишком слабой, чтобы противостоять власти влиятельного миллионера.
***
Тёмные тучи, что сгустились за окном комнаты, начали постепенно рассеиваться и светлеть, так как дело близилось к рассвету. Наша с ним бурная ночь пролетела на одном вздохе. Обняв Амира ещё крепче, я вдруг осознала, что не хочу с ним расставаться, когда он вот такой… добрый, чувственный, искренний, крепко-крепко прижимал меня к себе, окутывая запредельной любовью и заботой.