Госпожа Клио. Восход
Шрифт:
– Есть, – удивилась Кристина, не понимая, откуда ему известны такие подробности. Она еще не смела улыбаться, но все ее существо внутреннее ликовало. Какая малость, оказывается, нужна человеку – сначала самому совершить глупость, а потом, чтоб тебе ее простили! Все-таки люди очень несовершенные создания, – мы познакомились недавно. Он пишет мистические романы и вчера… – Кристина запнулась, подбирая слова, – вчера у меня закралась мысль, а существует ли все это на самом деле?
– И ты захотела попробовать сама что-нибудь сделать?
– Да… то есть, нет. Ведь я ничего не умею. Я не знаю, зачем я зашла сюда…
– Ты хочешь чему-нибудь научиться?
– Нет, что вы!.. – вырвалось у Кристины, хотя в душе естественный страх смешался с необъяснимой радостью
– Никогда не ври мне, – господин Виталий поднялся.
Кристина тоже вскочила и вытянулась, как солдат перед фельдмаршалом. …Я не вру, – пронеслось в голове, – нет, я вру, потому что хочу… но я боюсь… я не знаю, хочу ли я… – она стыдливо закрыла лицо ладонями.
Господин Виталий подумал, что окончательно загнал ее в тупик, и с перепуга она может сама уволиться, чего б ему совсем не хотелось. Он ласково взял ее руки и аккуратно опустил вниз; потом повернул Кристину лицом к полке.
– Тебе было интересно, зачем здесь домино?
Вопрос поверг Кристину в полную панику. …Значит, он реально все знает и все может!.. Господи, а какие глупые мысли бродят в голове, когда я сижу за компьютером!.. И он знает их все!.. Какой кошмар!..
– Домино изобретено китайцами в двенадцатом веке специально для гаданий, так что это очень древний способ, – продолжал господин Виталий как ни в чем ни бывало, – но честно говоря, я не люблю его – слишком широкий диапазон толкований; так, лежат для общего развития… А теперь иди. Все у нас хорошо, – он чуть сжал руку девушки.
Вышла она, как побитая собака; неслышно прикрыла дверь, создав между собой и шефом определенную преграду, но совсем не почувствовала ее – его выворачивающий наизнанку взгляд смотрел со стены, с экрана монитора… Кристина опустилась на стул; по привычке достала зеркальце. Лицо было пунцовым, а глаза затуманились тонкой влажной пеленой. …Слава богу, нет посетителей, – подумала она и испугалась собственной мысли, – а если он сейчас читает ее? Получается, я не хочу, чтоб к нам шли клиенты? Блин, как научиться ни о чем не думать, иначе я не смогу тут работать!..
Мелодично звякнул колокольчик. Кристина легонько шлепнула себя по щекам, пытаясь вернуться в рабочее состояние. …Все! Какая ни есть, но жизнь продолжается…
Заглядывавшее в окно солнце самым бессовестным образом намекало на то, что пора вставать. Оно скреблось сквозь ресницы, наполняя ночные сны желтоватым светом. Ресницы вздрагивали, приподнимались и смыкать их заново казалось просто кощунственным, ведь не каждый день нынешняя зима дарила такую замечательную погоду.
Женя открыл глаза и взглянул в окно. То, что он увидел очень гармонировало с его настроением. Только лучше, если б солнышко разбудило его поближе к трем, потому что во сне время летит быстрее. Он уже с вечера подготовил книгу, долго изобретая соответствующую надпись, но так и не придумал ничего лучшего, чем «Прекрасной, пока еще незнакомке, по имени Даша, от автора». Долго смотрел на ровные, столь не похожие на его обычный почерк буквы. Корректно ли такое откровенное посвящение, и как отреагирует муж, этот страшный колдун? Но ведь она может и не показывать ее мужу. …Пусть это будет нашей маленькой тайной, ведь тайна всегда связывает людей прочными узами. Так что, все нормально. Надо только дождаться трех, чтоб вручить подарок, – он вернулся к столу, заваленному исписанными листами; сдвинул их и взял стопу чистых, – я решил, что все будет по-другому, – вспомнил он, – только, вот, как?.. Не могу же я просто придумать историю про нас с Дашей? Все-таки нужен перстень… снова нужен перстень, о котором я ничего не знаю… В сознании таинственно переплетались египетская легенда; мать Анастасия, предлагавшая безвозмездную помощь; «рыжая»
Он попытался выкинуть ее из еще несуществующего сюжета, а получалось, вроде, выкидывал из своей жизни. Ведь тогда не надо никуда идти, не надо ни с кем встречаться, а надо сидеть и писать – писать то, что уже сложилось в голове.
…Нет, так я не согласен, – он занес ручку над бумагой, – я должен написать хотя бы слово. Одно слово!.. А дальше все покатится… А если я подарю книжку и на том все закончится? Что ж мне придумывать эту чертову Дашу – какая она без розового халатика… а, может, так даже лучше…
Ручка аккуратно вывела первую строку и уже через несколько минут буквы побежали, словно выпущенные на свободу узники, заваливаясь вправо, закручивая вниз хвосты, теряя палочки и крючочки. Но это было нормально – сам Женя без труда разбирал свой торопливый почерк. Страницы складывались в новую, пока еще тоненькую сопку, однако она уже существовала, а, значит, можно обойтись и без перстня и прочей ерунды.
Часам к двенадцати, закончив кульминационную сцену, во имя которой он, собственно, и собирался идти сегодня на встречу и дарить книгу с таким многозначительным посвящением, Женя понял, что больше писать не о чем. Бегло просмотрел получившееся и пришел к трезвому выводу, что это даже не рассказ, а какая-то порнографическая зарисовка. Уставился в окно, пытаясь проанализировать столь неожиданный результат и вдруг подумал, что ничего интересного в этой Даше нет. Она даже не красавица и кто-нибудь другой просто прошел бы мимо, не заметив ее. Это лично он так «запал». …А почему? Значит все-таки существуют какие-то внутренние, неизвестные нам силы. Пусть это не магия в прямом смысле, о которой говорила «рыжая», но что-то ведь определенно должно быть, иначе… Вот, что происходило б «иначе», он не мог себе представить – вся жизнь, наверное, превратилась бы в рутину, о которой не только писать, но и жить-то которой не стоит.
…Чертов перстень!.. Может, действительно, попытаться через Дашу выйти на ее мужа? Хотя, что он может?.. – и словно ответ, в хитросплетениях голых веток возникли ужасные глаза, припечатывающие тебя к стене и после с удовольствием размазывающие по ней. Женя поспешно отвернулся, – откуда я могу знать, что он может?.. Взглянул на часы – время двигалось к двум. Собрал со стола фантастические, но неприменимые к дальнейшему использованию плоды своего утреннего труда и безжалостно разорвал их.
– Фокус не удался, извините, – произнес он громко, обращаясь, то ли к самому себе, то ли к тем высшим силам, которые теперь уже однозначно стояли за всем сущим.
Быстро оделся, сунул книжку в карман вместе с сигаретами и бумажником. Хотя новый роман, вроде, и не складывался, настроение почему-то осталось радостно возбужденным.
Выйдя из маршрутки, Женя, на всякий случай, заглянул в кафе, но, во-первых, было еще слишком рано, а, во-вторых, едва ли Даша станет ждать его за столиком – наши женщины еще не достигли той степени эмансипации, которую показывают в американских фильмах. Поэтому Женя вновь вышел на улицу. Метрах в десяти торговали морожеными свиными ушами. Их серый цвет выглядел настолько отталкивающе, что Женя отвернулся, не представляя, как можно это есть. Гораздо приятнее выглядели оранжевые шарики апельсинов, чуть сгорбленные бананы и разноцветные яблоки, уложенные пирамидкой на другом выносном прилавке. Да и девушка, продававшая их, несмотря на замерзший вид, выглядела куда симпатичнее. Около нее Женя и решил остановиться.