Госпожа Клио. Восход
Шрифт:
Восемь звонков, десять, пятнадцать – какие равнодушные надоедливые звуки!.. То, что нужная мысль убегала, ужасно злило, и на этот раз Женя не выдержал.
– Слушаю! – он хотел добавить «…Какого вам хрена?!..», но не стал, и все равно Даша растерялась, услышав грозный голос. Предложение помощи сразу показалось несуразным, но ведь, кроме этого, еще что-то их связывало, не только Египет…
– Жень, я соскучилась, – сказала она тихо.
– Да?.. – в первую секунду он не признал голос и лишь вынырнув из песка, набившегося в глаза, вновь ощутил себя в двадцать первом веке со всеми его прелестями, но если сейчас покинуть
– Хорошо, – Даша вздохнула, – успехов тебе.
…Блин, свалилась еще на мою голову!.. – Женя отключил телефон, – так, на чем я остановился?..
Даша почувствовала себя несчастной и одинокой, покинутой абсолютно всеми.
Очнулась Кристина от холода, хотя чувствовала, что чем-то укрыта. Это «что-то» казалось очень тяжелым и грубым, как наждачная бумага; к тому же «что-то» было явно коротким, и голые ноги закоченели совсем. Она попыталась подтянуть их, сжавшись в комок, но поняла, что сил для этого не хватит. В голове будто вертелась юла – Кристина даже видела ее металлический блеск, а единственной реальной мыслью стал страх – вдруг эксперимент не удался и вместо того, чтоб оказаться дома, они провалились в новое измерение, по сравнению с которым, Древний Египет являлся подлинным раем. С трудом открыла глаза, но ничего не увидела. …То ли это ночь, то ли вечная тьма … – не разрешив даже такую несложную задачу, Кристина снова отключилась.
Виталию, сидевшему в кресле послышалось, что стулья под девушкой скрипнули, но она не встала, не повернулась. Сам-то он давно пришел в себя и теперь решал, что лучше – съездить домой или сразу отправиться обратно в Египет, чтоб увидеть окончание миссии Синатхора. Хотя, пожалуй, думать об этом было еще рано, так как в первую очередь надо было закончить с Кристиной.
…Я сделал почти невозможное, доставив ее сюда, и будет обидно, если с ней что-то случится. Вдруг она ничего не помнит, что вполне возможно для нетренированного сознания. Очнется ночью, голяком в пустом салоне – это прямой путь в дурдом… Включать свет Виталий не стал, боясь, что яркая вспышка может испугать девушку. …Похоже, энергия по каким-то причинам не входит в нее, ведь я-то оклемался два часа назад… да, не всем дано свободное общение с энергетическими потоками. Столько времени, а она даже не шевельнулась!.. А если она так и останется «живым трупом»?.. Нет, пора оживлять ее в принудительном порядке. Сколько еще ждать?..
В принципе, в этой операции не было ничего сложного, но хотелось, чтоб Кристина очнулась сама, иначе идея с организацией туров в прошлое становилась слишком опасной затеей. Если у обычных людей процесс протекает с такими осложнениями, то каждый раз для «вылетающих» придется проводить медкомиссию, как перед полетом в космос; да и после комиссии, не дай бог, откажет сердце или еще что-нибудь…
Виталий сбросил свое пальто, которым изначально накрыл Кристину. …Мумия, блин… хотя, может, мумии лежат и не так – я ж не видел; это она лазила там по «городу мертвых»… – мысль потянула цепочку воспоминаний, очень теплых, как египетское солнце, – а сейчас она, как зима, мерзнущая за окном уродливыми
Виталий коснулся головы девушки, провел рукой по лицу, шее, груди, постепенно спускаясь к животу. …Да она вся ледяная!.. (Хотя при включенном на полную мощь обогревателе ему самому давно было жарко) …Так ничего не получится, – он без труда поднял тело и вместе с ним осторожно опустился в кресло. Голова Кристины легла ему на плечо, одна рука неестественно вывернулась за спину, – блин, я должен ее оживить! – коснулся губами холодного лба, а руки принялись плавно и методично рисовать на коже знак бесконечности, прогревая каждую клеточку…
Пробуждение оказалось приятным – Кристина чувствовала, как кто-то ласкает ее грудь. Так нежно ее не трогали еще никогда – через нее словно пробегали крошечные электрические разряды и от этого казалось, будто кровь начинает бурлить, отливая от головы вниз живота. Очень не хотелось, чтоб все это прекращалось, поэтому она сознательно не открывала глаза, однако осязание воссоздавало существующую картинку – одна ее рука обнимала чью-то шею, а вторая… вторую она держала между ног, ощущая нежные курчавые волоски.
В таком блаженстве ей удалось продержаться несколько минут, а потом глубокий вздох выдал ее состояние. Пришлось разлепить веки, правда, это мало что изменило – вокруг царила темнота, в которой выделялось лишь едва освещенное снаружи окно; ни предметов, ни того, кто проделывал с ней все это…
– Ты живая?
Кристина узнала голос шефа. …Хотя какой он шеф, если в его движениях, его голосе столько заботы и нежности, если он способен делать так?.. Ее силы пребывали, словно обнаружив какое-то тайное русло.
– Даже больше, чем живая… – она обхватила его шею и стиснула, как ей казалось, крепко-крепко; ее губы тыкались в небритую щеку, пытаясь отыскать рот, но это никак не удавалось, пока тот не нашелся сам, чуть приоткрытый, готовый к встрече. В этот момент Кристина даже не думала, сумели ли они вырваться из временного плена или еще пребывают посреди черной египетской ночи. Какое это имело значение, если будоражившая ее существо неизвестная доселе энергия, требовала выхода, а уж подвести под это чувственную базу для любой женщины никогда не составляло труда.
– У нас ведь тогда ничего не получилось, да? – прошептала Кристина, переводя дыхание после долгого поцелуя, – а я хочу… снимай все это… – она дернула ворот рубашки.
– Тогда тебе придется встать.
– Нет… я боюсь оторваться от тебя… ты наполняешь меня чем-то новым и замечательным… жизнью, что ли?.. Убери руки, я сама все сделаю…
Разбудил их стук в дверь. Оказывается, в конце концов, исчерпав друг друга, они так и уснули в кресле, крепко обнявшись и укрывшись спасительным пальто.
– Нас нету, да?.. – прошептала Кристина, не открывая глаз.
– Да… – Виталий приходил в себя после бурного Кристининого натиска, отнимавшего силы… нет, конечно, не как путешествие во времени, но все же; с Дашей он не испытывал ничего подобного, и это было неподвластное магии состояние.
Тем не менее, нехотя подняв голову, он взглянул в окно. На улице давно рассвело. Серое небо, сливаясь с грязным снегом, отделило комнату от остального мира тюлевой шторой – казалось, что там ужасно неуютно и только в этом тесном кресле, царят настоящая радость и покой.