Госпожа Кофе

Данилова Анна

– Но если вы ее так любите, то почему же не помогли ей купить этот дом? Ведь если она не знала о существовании денег на ее счету, то каким образом она смогла бы расплатиться с вами?

– Она и не стала бы расплачиваться. Она просто переехала бы вместе с детьми ко мне, а про деньги я рассказал бы ей сам. Я с самого начала понимал, что для нее главное – купить этот дом. Это стало ее навязчивой идеей.

– Знаете что, Захар, вы вот сказали только что, что она не стала бы расплачиваться, то есть вы словно заранее допускали мысль о том, что просто дарите ей эти два миллиона, но позвольте, вы же лукавите, вы обманываете меня,

потому что не далее как пять минут тому назад сами признались в том, что вы – деловой человек и не могли дать ей эти деньги, не будучи уверенным в том, что она их вам вернет. Вы сначала проверили, есть ли у нее эти деньги на счету, потом выяснили, сколько стоит тот дом, который она собирается купить, и уже только после этого дали ей в долг. Неужели она не попыталась вам дать на словах какие-то гарантии возвращения этих денег? Ведь не совсем же она полоумная, я знаю, я видела ее, разговаривала с ней. Больше того, она производит впечатление вполне адекватного человека.

– Да, вы правы. Она намекнула мне, что у нее вскорости появятся эти деньги и что это каким-то образом связано с Яковом. Да, забыл сказать, она же продолжала делать вид, что он жив. А вы говорите, она адекватна!

– Хорошо, оставим тему денег. Скажите мне, вы вот достаточно хорошо знаете Веронику? Она может убить человека?

– Я не знаю. Но даже если она и убила, то я буду защищать ее, я сказал.

– Скажите, Захар, зачем это вам? Зачем вам ненормальная женщина? Или, быть может, вы преследуете совершенно другие цели? Ведь если она станет вашей женой, то вы станете обладателем наследства, оставленного ей Яковом, наравне с ней?

– У меня у самого есть деньги, – огрызнулся он, и я поняла, что он живет в какой-то мере прошлым. И что заполучить себе Веронику – не что иное, как воплощение его давней мечты, быть может, такой же навязчивой, как покупка дома самой Вероникой.

А потом Захар сделал то, чего я от него никак не ожидала. Он встал, подошел к шкафу, достал фотографию женщины, которая продолжала щуриться на солнце, и поцеловал ее.

– А это кто? – спросила я, удивленная его поступком, ведь мы же только что говорили о Веронике.

– Как кто? Она. Вероника.

26. Рита

Вот оно, недостающее звено, лихорадочно соображала я, мчась на машине по мокрым от дождя улицам и нервничая перед каждым светофором. Вероника… Женщина, которую любили Яков Дворкин и Захар Уваров. Но это была совершенно другая Вероника.

У меня в сумочке лежал трофей – выпрошенная у Захара фотография той, другой Вероники. И этот снимок я должна была показать нотариусу. Если он подтвердит, что именно эта женщина покупала дом, то придется отпустить Ступникову и снять все подозрения с Вероники – жены Егора. Но, с другой стороны, дом же оформлен на Веронику Красину, жену Егора Красина.

Я позвонила Марку и закричала в трубку, чтобы он услышал меня и все понял:

– Марк, существует еще одна Вероника, другая, та, в которую влюблен Захар и которой он дал взаймы деньги на покупку дома.

– Рита… – ответил, едва сдерживаясь, Марк, находящийся, насколько я поняла, на самой последней точке кипения. Он допрашивал Ступникову. – Успокойся, возьми себя в руки. Я не могу сейчас ничего комментировать.

– Ты не один?

– Разумеется.

– Захар дал мне снимок Вероники. Возможно, это и есть та

самая женщина, которая убила Тимура и которая оформила сделку на имя другой Вероники. Думаю, это именно ее отпечатки пальцев повсюду в доме. И это у нее был роман с Яковом. Допускаю даже, что она имеет непосредственное отношение к нашей Веронике или к Егору, возможно, она его родственница или сестра.

Я отключила телефон и поехала к Красиным домой.

Дверь мне открыл Егор.

– Где Вероника? – спросила я, едва переводя дыхание.

– Она у мамы.

– Но мамы же нет, она в прокуратуре.

– Вероника поехала к ней на квартиру – прибраться, полить цветы.

– А может, она поехала не к маме?

Егор смотрел на меня молча, словно тянул время, он не знал, насколько я осведомлена о его семейных делах. И я вдруг вспомнила, как еще недавно просила его позировать мне. Сейчас, при сложившихся обстоятельствах, это желание отпало напрочь.

– Проходите, пожалуйста. Чаю?

Я так дрожала, мне было настолько холодно и неуютно и еще я так устала, что бокал горячего сладкого чая мне бы не помешал.

Егор устроил меня в кресле, принес плед, чай. Сел напротив меня. В квартире было очень тихо. Я приготовилась слушать.

– Хорошо, я все расскажу. У нас с Вероникой не было детей. Мы даже не стали выяснять, кто виноват. Жили мы хорошо и надеялись, что дети рано или поздно появятся.

– С какой Вероникой? – холодно спросила я, чувствуя, что у меня от количества Вероник кружится голова.

– С моей женой, Вероникой, которую вы хорошо знаете. Ее сестру зовут Вера. Но ей всегда нравилось имя Вероника. И не то чтобы это была зависть, нет. Просто она считала, что имя Вероника ей подходит больше. Поэтому она, знакомясь с мужчинами, всегда представлялась Вероникой.

– Так вот откуда еще одна Вероника. Но я никогда не слышала, что у вашей жены есть сестра.

– Но вы и не должны были слышать. Вера – это наша проблема, и мы никогда не выставляли ее на всеобщее обозрение. Больше того, мы прилагали массу усилий, чтобы всю ту историю, которая произошла с моей свояченицей, замять, скрыть.

– Так что же случилось, Егор?

– Вера влюбилась в человека много старше себя, в миллионера, известного в городе человека – Якова Дворкина.

– Эту историю я уже слышала. И что же? Неужели вы с Вероникой взяли на воспитание их детей?

– Именно. Причем мы сделали это с радостью. Больше того, мы дали себе слово относиться к Танюшке и Мишеньке как к собственным детям, и мне стало даже казаться, что дети похожи на меня.

– Но почему вы отняли детей у Веры?

– После того как Яков сначала бросил ее, а потом неожиданно умер, Вера тронулась, понимаете? У нее крыша поехала. Вернее, это случилось с ней приблизительно в тот день, когда Яков умирал, а она почувствовала это.

– Каким образом?

– Елена Ивановна, которая помогала Вере заботиться о детях, однажды почувствовала какую-то тревогу, она поехала к Вере, но ее дома не оказалось, а дети, брошенные маленькие дети, закатывались от плача, были мокрые, они могли умереть! Мама как могла успокоила их, накормила, уложила спать, а потом поздно вечером вернулась Вера. Она была не в себе, сказала, что была в Пристанном и видела… Якова. Причем не только Якова, но и себя, и детей. А потом нам позвонили и сказали, что Яков в Хайфе умер.