Госпожа Романова
Шрифт:
Я удалился и, сев за руль её машины, поехал кататься. Просто ехал по улице. Небыстро. Мозг плавили мысли. Семейка вампиров и извращенцев. Как можно мужика домой притащить? Я остановился на парковке у парковой зоны и опустил голову на руль. Слёзы не удавалось сдержать. Быстрее бы закончить эту грёбаную школу и, поступив, свалить. Видеть их обоих не могу.
Когда приступ истерии закончился, я посмотрел за окно машины. На улице было сыро, но сверху уже не капало. Какая-то баба мчалась мимо. Её что ужалили? Стоп. Романова! Что с ней случилось?
Я выскочил и когда понял, что она не остановится, ринулся за ней.
Когда она успокоилась, мы оба были вывалены в грязи, мокрые и замёрзшие. Я прижимал её к себе, и она в какой-то момент перестала брыкаться и прижалась ко мне. Маленькая, хрупкая. Я чувствовал, что она мне необходима, не меньше чем я ей. Это была решающая эмоция.
Я вёз Славку к бабушке. Родители с бабулей были в ссоре. Они уже несколько лет не общались, но я-то с ней не ругался! Не прекращал к ней ездить, а им ничего не говорил. Бабуля категорически не брала у меня денег и не принимала продукты. Мне искренне хотелось ей помочь, но она была не преклонная.
– Ба! Я не один! – разуваясь и пропуская Славу, крикнул я. – Нам помощь твоя нужна.
– Это где же вы так вывозились? – охая говорила бабуля, выйдя нам на встречу.
– Дурковали, вымазались. Можно Слава у тебя помоется. Не может она такая домой идти.
– Конечно. А ну марш в ванную. И попарься. Услышу, что сачкуешь, дверь открою, – бабуля протянула ей полотенце и мамин банный халат.
Слава послушно пошла по указанному направлению.
– Это твоя девочка? – спросила бабуля.
– Она моя одноклассница.
– Богдан, у девочки рукав порван и синяк на лице. Она явно дралась.
– Может быть, я задел, когда по парку её ловил?
– Она из необеспеченной семьи?
– Не знаю. Не общался я с ней в школе.
– А что так? Вроде бы девочка симпатичная.
– Ба, она умная. Понимаешь, девочка должна парню в рот заглядывать, а не наоборот.
– Так чтобы дотягиваться, надо работать над собой.
Пока мы болтали, бабуля резала салат и поставила греться соус. Я понял, что проголодался. Терпения ждать не было, еле сдерживался, чтобы не полезть в общую чашку.
Дверь скрипнула и появилась Славка. Мокрая, но довольная.
Бабуля кинула её вещи в стиральную машину и поставила режим с сушкой и глажкой.
– Разотри девочке ноги, – бабуля сунула мне спирт и тёплые носки. Я сел на пол перед Романовой и, приподняв полы халата, не реагируя на её сопротивления, стал растирать.
Когда процедура закончилась, мы сели все вместе пить чай с булочками и слушать бабушкины истории. Она у меня была мастер придумывать сказки.
Когда было уже поздно, я проводил Славу. Подозрительно было, что она сразу не пошла в подъезд. О том, что с ней случилось, она мне так и не сказала, несмотря на мои настойчивые вопросы. Вот характер упрямый! Я не уходил, решил немного подождать. Пока она в квартиру зайдёт.
Девушка пошла, а я сидел в машине, не двигаясь, и думал о реакции своего организма на ту ситуацию в парке. Мне уже семнадцать, и я не понаслышке знаю, что происходит между мужчиной и женщиной. Но то, что я почувствовал, не была похоть. Было что-то гораздо чище и нежнее.
Вдруг я услышал сначала какую-то возню, затем крик Славы. Это точно она кричала! Причём как-то сдавлено, как будто ей рот закрывали. Я выскочил из машины и рванулся в подъезд. Квартиру было найти не сложно. Из-за обшарпанной двери слышен был скандал. Я постучал. Сам не услышал свой стук. Ударил дверь ногой. Она была настолько старая и ветхая, что без проблем слетела с петель.
Картина, которая открылась моим глазам, вызвала во мне зверя. Из закрытой двери комнаты стучала женщина. Видно, её намеренно закрыли. Она там билась в истерике. В прихожей какой-то пьяный мужик рвал на Славе её кофточку, пытаясь оголить грудь. Она как тигрица сопротивлялась.
Я, не теряя времени на слова, оторвал эту мразь от девушки и вмазал ему в живот, а потом в рыло.
– Ты чё делаешь? Я ей новую жизнь открыть хотел! – пьяное чмо еле ворочило языком.
Я не считал нужным отвечать. Снова перекатил ему по морде. И ещё. И ещё.
– Что происходит? – из кухни вышел второй, такой же пьяный мужик.
– Слава, это кто? – обратился я к сидевшей на полу девушке.
– Папа, – еле слышно сказала она.
– Ах «ПАПА»!!!!!!
Я пару раз врезал по морде так называемому папе и, схватив его за грудки, прошипел:
– Ещё раз ты или кто-то из твоих дружков её тронет, приду и кишки тебе выпущу, «ПАПА».
Схватил Славу за руку и потащил за собой. Она сопротивлялась.
– Если тебе нравилось, зачем орала? – в порыве злости выдал я.
– Да что ты понимаешь? У меня там мама! – вырвав свою руку, выкрикнула девушка.
– Стой здесь, – приказал я и пошёл назад в квартиру.
– Богдан, возьми мне что-нибудь из одежды, – услышал я в спину, но не обернулся.
Я боялся смотреть ей в глаза. Мне было стыдно за весь мужской род. Пьяные мрази! Это до каких чёртиков надо напиться, чтобы собственного ребёнка подставить собутыльнику?
Когда я влетел назад, то эти животные ещё сидели на полу. Женщина в закрытой комнате притихла. Я, пройдя мимо, открыл дверь. Она как испуганный зверь сидела в слезах, забившись в угол.
– Вставайте. Славе возьмите что-нибудь, – я кинулся к старому шкафу.
– Ты кто? – спросила женщина.
– Если Вы сейчас же не встанете, то я Вас силком поволоку! – я не просто был зол, я был в бешенстве.
Как можно жить вот с этим животным. У женщины на лице были застарелые синяки.
Она меня послушалась. Взяла какую-то тряпку. Она что хочет, чтобы дочка это надела? Ладно, разберёмся. Я собрал Славкины учебники, туда же сунул эти тряпки, протянутые женщиной, и мы вышли.