Госпожа следователь
Шрифт:
Дело раскручивали так подробно, что на это ушли годы. Оказалось в конце концов, что убил Шальнова (наверняка случайно) его же администратор Гольфман.
Но сам Гольфман, очевидно, свою невольную вину знал, потому что через какое-то время предусмотрительно уехал на постоянное место жительства в Израиль.
Следственные группы менялись раз пять. До Чубаристова дело дошло только сейчас, и он довольно быстро ухватил все ниточки, свел воедино свидетельские показания и доказал однозначно — надо арестовывать Гольфмана…
— Ну, госпожа следователь, что тебе привезти из земли обетованной?
Чубаристов действительно отправлялся в командировку в Израиль, а сейчас наскоро собирался, делал какие-то срочные звонки, выписывал нужные бумаги, но при этом ухитрялся оставаться веселым, даже немного вальяжным и чертовски симпатичным.
Клавдия, вернувшаяся от Самохина не в лучшем расположении духа, как-то приободрилась, заулыбалась, даже невольно поправила прическу.
— Да не надо, Виктор Сергеевич, занимайся там своими делами.
— Служба службой, а дружба дружбой. Я тебе привезу такую шапочку, знаешь, черненькую, маленькую, ермолку. Хотя, кажется, ее надевают только мужчины. Впрочем, у тебя профессия мужская, верно? А тебе, Игорек, что?
— Анекдоты, — тут же ответил Порогин.
— Ну! Это добро от нас надо везти. Хотя, знаете, никто лучше евреев еврейские анекдоты не рассказывает. Вот, кстати, свеженький. Старый еврей на таможне. Его спрашивают: наркотики, оружие, валюта? Нет-нет, спасибо, мне только чашечку кофе.
Клавдия рассмеялась, обернувшись к Лине, и вдруг увидела, что та не участвует в общем веселье, а как бы вообще отсутствует, смотрит в окно, а глаза грустные-грустные.
— Тебе, Игорек, я лучше привезу наборчик для обрезания, — вставил в общий хохот Чубаристов.
Игорь вспыхнул, стрельнув глазами по Клавдии.
— А ты что там делать собираешься? — побыстрее увела от скользкой темы Клавдия.
— Ну, поначалу я этого Гольфмана допрошу, а потом, если понадобится, арестую.
Клавдия секунду соображала.
— А тебе позволят? — удивилась она.
— Что значит — позволят? Он — преступник, я — следователь.
— Но он гражданин Израиля, а ты следователь России.
— Ай, брось, Дежкина! — отмахнулся Чубаристов. — Кого это волнует?
Клавдия пожала плечами. Перед авторитетом Чубаристова она, конечно, пасовала.
— Ну так, — поднялся Чубаристов. — Будем целоваться, обниматься и вообще говорить друг другу — гуд бай!
Чубаристов крепко пожал руку Игорю, чмокнул Клавдию в щеку, обернулся было к Лине, но тут в дверь влетел Левинсон.
— А-ага-га! Нет, я сейчас помру со смеху!.. — сразу затарахтел он.
— К сожалению, это случается редко, — язвительно вставил Чубаристов.
Левинсон не обиделся:
— Виктор Сергеевич, послушайте! Значит, так — сейчас бабка пробилась к Самохину (как удалось — загадка), требует у него, чтобы он подписал прошение. Знаете какое? Причислить Гайдара к лику святых.
— И что тут смешного? — строго спросил Чубаристов.
— А Ельцина предать анафеме! — с восторгом закончил Левинсон. — Представляете, как Самохин ее шуганул?!
— Представляю, — сказал Чубаристов, — потому что точно так же сейчас шугану тебя. Я уезжаю. Левинсон, дай нам попрощаться по-человечески.
— А-ага-га! Пардон, пардон, исчезаю…
— До свидания, — сказал Лине Чубаристов, когда Левинсон действительно исчез за дверью.
Клавдия успела заметить, как мелькнули в глазах Лины растерянные искорки, как тут же снова покрылись грустным налетом.
— Всего доброго, Виктор Сергеевич, — ровным голосом ответила Лина.
А когда Чубаристов уже дошел до двери, Клавдия вдруг вспомнила:
— Виктор, что там у тебя с этим свидетелем?
— С каким? — тут же остановился Чубаристов.
— Из Сибири, кажется.
— Да нет, ничего, пусто, — пожал плечами Чубаристов. — Ну, бывайте!
— Ой, Игорек, не сочти за труд, — сказала Клавдия, как только за Чубаристовым закрылась дверь, — я в приемной, кажется, свою папку забыла. Принеси, пожалуйста.
— Какую папку?
— Да синяя такая… Ну у Люси спроси…
— Но я хотел вам про салоны красоты…
— Потом-потом…
Игорь нехотя поднялся и вышел.
— Возьми себя в руки, Линочка, — без перехода начала Клавдия. — Ну нельзя же так! Ты красавица, умница, душа-человек…
— Господи, Клавдия Васильевна, ну что я могу с собой поделать! — чуть не застонала Лина. — И он же все знает, чувствует! Вот со всеми попрощался, кому что привезти спросил — а на меня ноль внимания.
— Ну… Он просто с тобой мало знаком… С нами он по-дружески…
— Он со мной мало знаком?! Он?! Со мной?! — Лина саркастически засмеялась.
— Ну, значит, не смог разобраться в своих чувствах. — Клавдия понимала, что говорит какие-то банальности, что утешить Лину у нее никак не получается. А ведь девушка именно за этим пришла. К ней! — Ой, Линочка, — приобняла девушку Клавдия. — Я и сама тебе поплакаться могу. На мои слезы никакой жилетки не хватит.
Лина внимательно посмотрела на Клавдию:
— Что? Тоже влюбились?
— Ох, если бы, — светло улыбнулась Клавдия. — У меня проблемы похуже. Сегодня нашла у Ленки под подушкой книгу — «Сто двадцать способов вызвать оргазм».