Госпожа Сумасбродка
Шрифт:
– Ни в жисть, дядь Кость, – серьезно покачал головой Денис. – И ни к кому вы особенно не приставали.
– Что значит – особенно? – насторожился Меркулов. – А чего ты про машину?
– Особенно? Это в том смысле, что вы о чем-то довольно тесно, – он хмыкнул, – беседовали с Людмилой Ивановной. – Денис имел в виду моложавую и очень кокетливую секретаршу дядьки. – Зачем-то в угол ее пробовали запихнуть, но это так, наверняка ради шутки… А в машине? Да ничего! Я даже и не уверен, что это вы, я потом уберу, ничего страшного, бывает.
По мере речи Дениса лицо Меркулова
– Ай, Дениска! А я тебя за друга держал! Младшего друга! Ай-я-яй, над стариком такие шуточки… Ну с Людмилой – это я еще понимаю, но это наверняка Саня, это по его части. Не могу же я допустить, что это мог Вячеслав? А в машине… нехорошо так пугать!
– Ладно, дядь Кость, не сердись, но ты в самом деле отключился, уже когда приехали, и шел на автопилоте. Хоть как зонтик подаренный ломали – помнишь?
– Брось, – уже мрачно возразил Меркулов, – какой еще зонтик? Не было с нами никаких зонтиков! Дождя ж ведь тоже не было, так?
– Ну ладно, утром разберетесь с хозяином, – и Денис открыл сразу три бутылки «боржоми». – Давай, дядь Кость, а то сейчас проснутся «отцы» и заставят тебя дуть коньяк. До самого утра. Они, между прочим, именно так настроены.
– Нет уж, дудки! Не выйдет! Я домой поеду. Хотя… наверное, уже несколько поздновато?
– Домой вы не поедете, – строго сказал Денис. – Мы еще из МУРа звонили теть Леле и сказали, что забираем тебя с собой. Она просила только одно: много не наливать. И на всякий случай нитроглицерин держать под рукой.
– Она так сказала? – удивился Меркулов. – Странно… Чтоб Леля? Надо ей позвонить.
– Не надо, – Денис показал свои наручные часы: – вон, уже двенадцатый час, зачем будить? И еще она просила не разрешать вам вызывать служебную машину.
– Тоже верно… – Меркулов на минутку задумался и вдруг посмотрел на Гордеева. – Я не понял, в какой вопрос ты должен меня… изложить? О чем Саня сказал?
«Во, реакция!» – восхитилась «молодежь». Ничего не упускает!
– Да тут такое дело, – вздохнул Юрий и начал рассказывать свою историю по третьему разу…
Но во время рассказа из комнаты «выгреб» на кухню сам хозяин квартиры – помятый со сна и взъерошенный. Остатки некогда рыжих, а теперь уже пегих волос его торчали в разные стороны, он их машинально приглаживал широкой ладонью, но они не слушались. Вячеслав Иванович придвинул ногой себе стул, с презрительной гримасой уставился на «боржоми» и потянулся за водочной бутылкой. Но на полпути рука его как бы зависла.
– Племяш! В чем дело? Разве в доме коньяк закончился? Я тебя совершенно не понимаю.
– Слушаюсь, товарищ командир! – Денис удалился в комнаты, а Грязнов дотянулся-таки до водочной бутылки, поднес к носу, понюхал и передернулся. – Как вы это можете пить?! – И тут же добавил: – Как, говоришь, Юра, фамилия этого… Рогожин?
– Да, – удивился такому вниманию Гордеев.
– Ага… Я немного в курсе. Есть неясности, но работа вполне профессиональная. Извини, Юра, это я так, просто к слову. Слушайте, а где же Саня?… Турецкий! –
– Здесь я, – донеслось издалека. – Я все это уже слышал. Зря Юрка туда лезет.
– Это почему? – повернулся к двери Грязнов.
– Сейчас приду – скажу.
И Турецкий появился на кухне – одновременно с Денисом, который нес в руках по бутылке коньяку.
– Я так скажу, – заявил Александр Борисович. – Ты что же, Юра, собираешься судиться с госбезопасностью? Да с тобой же никто и разговаривать не станет.
– Ну почему? Есть же в конце концов закон, – возразил Гордеев.
– Закон-то он есть, – подтвердил Турецкий. – Но не для такого рода дел. Раз они старательно маскируют убийство под самоубийство, значит, в этом их интересе как раз и зарыта собака. И хрен они позволят тебе заниматься эксгумацией, понял?
– Фи, Александр! – поморщился Меркулов.
– Слушайте, ребята! – перебил всех Грязнов-старший. – А чего это мы на кухне-то устроились? У нас что, гостиной, что ли, нету? Денис! Я тебя совершенно не понимаю!
– Дядь Слав, мне накрыть – пять минут. А вы что же, всерьез пировать собираетесь? Или так, в легкую?
– Мы еще не знаем, что мы будем делать, но стол должен быть накрыт! Ты разве забыл порядок? Ты разве?…
Все, дядька начал «заводиться»! Денис засмеялся и ушел в гостиную.
– Так чего ты про собаку? – снова переключился на главную тему Вячеслав Иванович.
– Какую? – Турецкий вопросительно поднял брови.
– Которую надо экс…гумировать, – настаивал Грязнов.
– Ах, ты про эту?… Смотри, хороший коньяк… – он начал разглядывать этикетку на бутылке.
– Не отвлекайся!
– Костя, чего он ко мне пристал? Ну скажи ты этому нашему непонятливому, что без личной визы, к примеру, заместителя директора предприятия, которое именуется в просторечии Лубянкой, скажем, того же господина Коптева, благоволящего лично к тебе, ни фига наш талантливый адвокат не раскопает и никого, естественно, не защитит, зато неприятностей на свою умную башку наберет выше крыши.
– Это так, – солидно подтвердил Меркулов.
– Ну а раз так, надо либо все спускать на тормозах, либо придавать делу совершенно официальный характер. Совершенно! – он устремил вверх указательный палец. – Как говорит мой друг Грязнов.
– Я тебя понял, Саня, – так же солидно продолжил Меркулов. – Знаешь, за что я тебя всегда уважал?
– Очень интересно.
– За то, что ты умеешь правильно смотреть вперед. И заранее делать верные выводы. Я не хочу в данный момент высказываться более определенно, но мне представляется, что именно тебе, Саня, и придется в самое ближайшее время заняться этим делом. Я, конечно, встречусь и переговорю с Дмитрием Дмитриевичем – он имел в виду Коптева, с которым у него были действительно достаточно доверительные отношения. – И я почти уверен, что их Управление собственной безопасности, если оно уже занимается этим делом, передаст его нам. Но тут есть еще один момент… Хорошо, здесь все свои, поэтому сформулирую следующим образом: необходима консультация с одним нашим «другом». Понимаешь, Саня?