Госпожа Сумасбродка
Шрифт:
Но ведь помимо достоверной бывает информация и другого рода. Иной раз не совсем опытному человеку она представляется абсолютно правдивой, что называется, из первых и весьма надежных рук. Однако на самом деле – это ловко состряпанная деза – дезинформация, где бывают достоверными один-два не самых значительных факта, на которые, как правило, и обращается внимание покупателя дезы. А все остальное может послужить поводом для великолепной провокации, ловкой подставки, подножки совсем и не на скользком месте. Иначе говоря, именно там и тогда, когда твой противник этого меньше всего ожидает. И распознать
Не тут ли и загадка самоубийства Рогожина? А если его купили, а он возьми, да и подсунь дезу? Или, наоборот, выдал такую фактуру, за которую его попросту приговорили. Ну а как это исполняется, тот же Сигизмунд Тоевич объяснил с безыскусной простотой.
Но в любом случае – это теперь прямо-таки нутром чуял Евгений – здесь не может не быть замешанной Алена с ее чрезмерно щедрыми и гостеприимными подружками.
Однако никаких реальных подходов к Елене Георгиевне Воеводиной, кроме единственного и самого примитивного, у Осетрова не было. Ни связи, ни родня, ни место работы – ничего не известно. Устраивать слежку? Довольно дорогое и к тому же неблагодарное занятие. А потом, с какой стати? Есть у него реальные факты для подозрений? Нет. Значит, за этакую неавторизованную активность – термин, пришедший еще из КГБ, – можно крепко по ручонкам схлопотать. Да и не в этом даже дело, было бы за что.
Так что же остается в таком случае? Положиться на удачу? И продолжать в том же духе? Время от времени разыгрывая из себя полового гиганта с пустоватой башкой, который поставил перед собой вполне даже заманчивую цель – перетрахать всех подружек. А что, может быть. Если при этом постоянно делать довольный вид и стараться гасить вспыхивающую ревность – опять-таки если таковая в самом деле имеет место быть – с помощью все того же, старого и хорошо проверенного способа. Ну-ка, что вы, дамочки, на это скажете?…
Евгений выдержал заказанные себе три дня и теперь мог с чистой совестью, ничуть не кривя душой, и позвонить, и поинтересоваться здоровьем и дальнейшими планами, и даже не обидеться на возможный отказ, а правильно понять женскую обиду. Но главное – отныне держать ухо востро. Жаль, что придется, видимо, немножко разочаровать кое-кого в своей осведомленности, но что поделаешь! Ведь за длинный язык убивали, известно, во все времена. И нынешнее не составляет исключения. А Женя это как-то неожиданно для самого себя, понимаешь, сообразил. После смерти Вадима. Какие основания? Так, мама родная, другой причины просто и быть не может! И дураку ясно…
А вот что ясно дураку – в этом и заключается задача, которую должны будут решить для себя Алена и ее подруги. Если Евгений думает в правильном направлении.
Выходит, пора от теории поворачиваться к практике.
Осетров поглядел на часы – восьмой вечера. Для трудящегося чекиста самый раз. Еще полчасика, и можно прятать бумажки в сейф. До утра. И как раз то время, когда у освобождающегося от трудов праведных появляется наконец возможность пофантазировать насчет вечерней программы.
Он набрал номер Алены.
Трубку взяли слишком быстро, даже второй гудок еще не успел обозначиться. Ага, есть напряг! Но голос, произнесший бархатное «алло», был тягучий, словно спросонья. Нет, девушка, не та у вас реакция. Не надо было хватать трубочку-то. Следовало проснуться, потом понять, что звонит телефон, потом встать, подойти, снять трубку, зевнуть и только потом поинтересоваться, кто это нарушил не такой уж и поздний покой. Тогда бы Евгений, пожалуй, еще поверил, что его не ждали.
Не ждали, видите ли! А он пришел. Бывший революционер, понимаешь. А тут куча родственников, дети… «Не ждали…» Репин!
Ну вот, настала и его очередь всласть зевнуть. Что он и сделал. Прямо в трубку. А затем только спросил:
– Ты что, спала, девушка? – И тон такой, будто час назад расстались.
– С чего ты взял? – удивилась она.
– А мне показалось… А-а, понял… – Женя деликатно поспешил на выручку: – Дело в том, что я уже набрал твой номер, а он не ответил. Я подумал – ошибся, и набрал еще раз.
– Ах, так вот кто звонил? А я на кухне была. Кофе варила. Слышу – звонок. Пока то да се, замолк. И снова. А ты куда пропал?
Завралась девушка. Ну что ж, так тебе и надо.
– Разве? Значит, я в первый раз правильно попал?… Ладно, пустяки. А ты соскучилась? Приятно слышать. Дела, Аленка. Загрузили по самую маковку. Дышать некогда было.
– А вот и врешь.
– Я-а-а? Тебе-э-э? Да ни в жисть. Но все равно готов, если захочешь, принести личные извинения. При одном условии…
– Господи! Нахал! Он еще и условия ставит! Видала я таких!
– При непременном условии, что ты не будешь сердиться. Хотя я подозреваю, что, когда ты сердишься, у тебя больше темперамента. А это – далеко не последнее дело.
– Хочешь проверить?
– Я бы не прочь. А вы, мадам?
– Ладно, черт с тобой, все равно горбатого только могила исправит. Разрешаю приехать, а дальше – посмотрим.
– Обещаю не разочаровать.
– Я знаю.
– Ох, Алена, и все-то ты знаешь… – вздохнул тяжко Евгений. – Не скучно так жить?
– Не говори глупостей. И пошлостей. Прежде я за тобой подобного не замечала. Пить будешь?
– Ну не так чтоб очень. Просто устал. А к чему вопрос?
– А чтобы знать – это у тебя от скуки или ты собираешься здесь переночевать? Девчонки звонили. Приглашать или ну их?
– По мне, так ну их.
– Ну понятно. Ладно, на сегодня, так и быть, дам отлуп. Жду.
Вроде бы пустой разговор, а информация есть. Наверняка Алене уже доложили про парчовую банкетку с лебедями в изголовье. Очень хорошо. Отсюда, возможно, и тон такой – ирония, подковырки, обещание врезать по макушке. Или по горбу. Что одно и то же. В принципе. Но она ждет, потому что ей очень надо. Нет, скорее всего, не постельных упражнений, хотя, может быть, и этого тоже. Ее сейчас больше всего интересует: куда пропал Осетров? Почему не перезвонил еще в тот день, когда вернулся из командировки? Могла бы и обидеться. Но – не стала. Или отложила свои обиды на более позднее время.