Госпожа Сумасбродка
Шрифт:
– В охрану, – уточнил Вадим.
– Ну не в камеру же! А что, заинтриговал ты меня. Есть такой элемент…
Вадим бегло взглянул на свои часы.
– В принципе еще не поздно, – с легким сомнением произнес он. – Давай попробуем? Тут у них аппарат должен быть. – Вадим оглянулся.
– На. – Женя протянул ему свой мобильник.
– О! Еще проще… – Вадим набрал номер, послушал гудки и вдруг просиял. – Привет, я случайно не разбудил?… А что такое? – Его лицо приняло удивленное выражение. – Да быть того не может! Ей-богу? А мы тут с моим товарищем сидим и размышляем, где бы вечерок
Он отключил мобильник, убрал крышку микрофона, отдал Жене. А у Осетрова тут же мелькнула мысль, что не надо будет спрашивать номер телефона, он уже остался в памяти его мобильника.
– Ну что я тебе могу сказать? – развел руками Вадим. – Попадание, что называется, в десятку. У Таньки в гостях две подружки. Я их знаю, видел у нее. Одной, ее Ирина зовут, все наши российские топ-модели и в подметки не годятся. Настоящий суперлюкс! А вторая мадам – человек серьезный, не такой легкомысленный, как Ирка. Она вообще тоже баба люксовая, но в другом плане. Знает пять или шесть языков, работает в основном с крупными банкирами, поскольку сечет в экономике и во всех этих банковских делах. Зовут ее Еленой, но она предпочитает, чтоб Аленой, так, говорит, лучше звучит. Короче, можем взять пару шампаней, поскольку они водяры не употребляют, хотя у Таньки бар забит разнообразным добром, и поехали?
– Цветочков бы, наверное, надо? – заметил Женя.
– Это – по вдохновению. На Арбате есть все. Ну так как, решили? Или у тебя есть встречные предложения?
– Почему? Я с удовольствием. Ты так представил, что просто грех отказываться. Поедем на моей «Ниве».
– А как это? – Вадим щелкнул себя возле кадыка.
– Ноу проблем! Только ты тогда тут посиди, а я один схожу на нашу стоянку и подъеду. – И Женя потянулся за бумажником.
Но Вадим положил ладонь ему на локоть:
– Не надо, это все мелочи, я сам. А вот цветы, это уж ты выбирай. По собственному вкусу. Только учти, она терпеть не может розы, почему – не знаю.
– Бывает, – усмехнулся Женя. – Я, кстати, тоже к ним не очень. У них какой-то нынче жирный… пресыщенный, азербайджанский вид.
Вадим захохотал:
– Если только что придумал, цены тебе нет. Они поймут. А я подтвержу, что это действительно экспромт…
Все оказалось точно так, как и рассказывал Вадим, – и дом, и двери, и запоры, и старина в больших и светлых комнатах с высоченными потолками. Везде горели хрустальные люстры и бра, мягкие банкетки приглашали отдохнуть, а обстановка напоминала ту, что обожают снимать в кино про дворянское прошлое. Недоставало лишь пышных кринолинов. Однако их с успехом компенсировали не только смело открытые женские плечи, но и великолепные ноги, которые дерзко подчеркивали вызывающую, броскую красоту этих трех женщин. Естественно, все они были далеко уже не девушки, но и слово «бабы», как это мелькало в разговоре Вадима с Евгением, к ним абсолютно не подходило.
Адаптации как таковой не было. Мужчины вошли словно к себе домой…
Вот так и познакомился Женя Осетров с Аленой Воеводиной. И теперь, подходя к стоянке аэрофлотовского автобуса в сторону Москвы, подумал, что было бы очень неплохо прямо
Впрочем… Как там рассуждал киношный Штирлиц, заходя в приемную Мюллера? Тоже, кстати, очень киношного.
"– Дружище, спросите вашего шефа: какие будут указания? Он меня сразу примет или можно полчаса поспать?
– Я узнаю, – ответил Шольц и скрылся за дверью. Он отсутствовал минуты две. – На ваше усмотрение, – сказал он, возвратившись. – Шеф готов принять вас сейчас, а можно перенести разговор на вечер…
– Как вы мне посоветуете, так я и поступлю… Я боюсь, вечером он уйдет к руководству, и я буду ждать его до утра. Логично?
– Логично, – согласился Шольц.
– Значит, сейчас?
Шольц распахнул двери и сказал:
– Пожалуйста, штандартенфюрер…"
Хоть и липа чистой воды, а ведь текст-то полный блеск! Поскольку народ – не дурак и пустую болтовню растаскивать на поговорки не станет. Так, значит, все-таки сейчас?
И Евгений, устроившись в автобусе, достал свой мобильник. Домашний номер, набранный наудачу, ответил.
– Я слушаю, – раздался мягкий, обворожительный голос Алены.
– Здравствуйте, барышня. Рад, что вы уже дома.
– А! Господи, и ты вернулся… Звонишь с работы?
– Нет, еще на пути.
– Значит, ничего не знаешь? Или уже в курсе?
– А что я должен знать? – удивился Женя.
– Тогда езжай, – вздохнула Алена. – А потом позвони. Позже. Но я в любом случае рада тебя слышать…
«Странно, – подумал Осетров, услыхав короткие гудки и отключая мобильник. – Очень странно…»
Что– то словно кольнуло в сердце. И это было еще более непонятно, потому что о том, что у человека имеется такая штука, как сердце, он узнает, как правило, от врачей…
Поднявшись к себе, Осетров через секретаршу доложил начальнику о своем прибытии. Та спокойным голосом сказала, что сообщит, у шефа сейчас важный посетитель. Начальник Организационно-аналитического управления генерал Васнецов терпеть не мог, когда прерывали его беседу. Частенько приходилось ждать, и в этом не было ничего неординарного. Да и, как ни вслушивался Евгений в интонации строгой дамы, секретарши шефа, ничего необычного заметить не смог. На всякий случай закинул крючок:
– У нас все нормально? Без чепе?
– Михал Свиридыч введет вас, Евгений Сергеич, в курс дела, – вздохнула секретарша и отключилась.
Значит, все-таки что-то есть… Но откуда Алене знать об этом? Вопрос возник неожиданно и вдруг в буквальном смысле потряс своей невероятностью. И первая мысль – Рогожин может что-то знать. Ну а почему знает Алена? А вот и цепочка: Вадим – Танька – Алена.
Осетров набрал номер Вадима. После нескольких долгих гудков ответил совсем не его голос.