Госпожа удача
Шрифт:
Опустившись на колени, Маша громко зарыдала. Сквозь слезы она постоянно задавала умершим одни и те же вопросы: «Что ей делать? Где брать силы для дальнейшего существования»? Уставшая и совсем обессиленная, она вернулась домой. Здесь ее уже поджидали мальчишки-подростки из соседнего дома. Едва Маша приблизилась к подъезду, как они схватили ее и затащили в подвал. Трое хулиганов держали ее за руки и ноги, а остальные, став у изголовья, дружно мочились прямо в лицо. Девушка так сильно испугалась, что у нее даже не было сил, чтобы закричать. Она закрыла глаза и потеряла сознание.
– Пацаны, – крикнул один из хулиганов, – да она, кажется, от страха окочурилась. Сматываемся
Спустя какое-то время Маша пришла в себя. Поднявшись из лужи мочи, она словно пьяная пошла на свой этаж. Соседи, увидев девушку в таком состоянии, тихо переговаривались за ее спиной.
– Надо же, была такая хорошая девочка, а теперь стала гулять и пить. Вон как он нее мочой воняет.
Едва Маша вошла в свою квартиру, как следом за ней вбежала Нина Николаевна.
– Девочка моя, – закричала она вне себя, – где ты была? Мы тебя с Александром Николаевичем обыскались. – Она заглянула в ванную, где Маша снимала с себя одежду. – Что это тебя так мочой воняет? Недержание, что ли?
Девушка молча набрала полную ванну воды и, забравшись в нее, закрыла глаза. Какое-то время лежала молча, затем стала рассказывать, как ее вытолкала из кабинета мать Эдика, а когда вернулась с кладбища, над ней еще поиздевались мальчишки с соседнего дома.
Услышав рассказ девушки, Нина Николаевна позвонила к себе домой и попросила мужа прийти в квартиру Маши. Затем, напоив девушку валерьянкой, стала варить кофе. Вскоре появился и Александр Николаевич. Все трое сели к столу. Женщина пересказала мужу рассказ Маши.
– Я этого так не оставлю, – сжав кулаки, процедил сквозь зубы Александр Николаевич. – Я их всех в тюрьме сгною. А Маша с сегодняшнего дня будет жить у нас. А ты, Нина, будешь нести за нее персональную ответственность. – После этих слов мужчина вышел из квартиры.
– Ты, Машенька, не убивайся, – словно чувствуя свою вину перед девушкой, тихо сказала Нина Николаевна. – Как и прежде ходи в университет, а когда родится ребеночек, наймем нянечку, и она будет тебе во всем помогать.
На следующее утро, как только Маша вышла из подъезда дома, за нею на служебной машине последовал Александр Николаевич.
– Поезжай потихоньку вон за той девушкой, – сказал он солдату водителю.
Когда девушка подошла к десятиэтажному жилому дому, из подъезда выскочила орава мальчишек-подростков и криком бросилась к Маше. Выкрикивая оскорбительные слова, стали бросать в нее гнилые яблоки. Закрыв лицо руками, она попыталась вырваться из кольца обидчиков.
– Нужно схватить вон того вислоухого змееныша, – указал он солдату на высокого парня, – по всему видно, что он у них за главного. – И они бросились к подросткам.
Через пару минут великовозрастный подросток сидел в машине Александра Николаевича и, хлюпая носом, говорил, что, дескать, он не виноват, что это взрослый дядька велел им каждый день издеваться над девушкой.
– Вчера он велел нам ее изнасиловать, но мы побоялись это делать и просто пописали на нее. А сегодня приказал выбросить ей на голову два ведра гнилых яблок.
– Слушай сюда, уголовник, – схватив парня за подбородок, зло прошипел Александр Николаевич, – только за то, что вы сотворили вчера, вас всех нужно отправить в колонию для несовершеннолетних. Но я этого делать не стану. Я отпущу тебя для того, чтобы ты сказал своим дружкам, если вы хотя бы приблизитесь к этой девушке на сто метров, я каждому из вас отрежу ту часть тела, которой вы писаете. А вот с вашим учителем Эдиком будет разбираться прокуратура. – Он открыл дверцу машины и, потянув парня за ухо, вытолкнул его наружу. Затем подошел к перепуганной Маше. – Возвращайся
Вечером, когда собрались дома, Александр Николаевич сказал жене, что соседка из подъезда, где живет Маша, видела на лестничной площадке возле квартиры девушки двух сомнительных типов, которые постоянно звонят в дверь.
– Она показала мне их, – он подошел к окну. – Они и сейчас сидят на скамейке возле соседнего подъезда. – Он немного понаблюдал за незнакомцами. – Похоже, они там надолго уселись. – И он позвонил знакомому полковнику милиции.
Прошло несколько минут, вдруг во двор въехала патрульная машина. Сотрудники милиции решительно направились к сидевшим парням, проверили у них документы и, посадив на заднее сидение, увезли в участок.
Через некоторое время Александру Николаевичу позвонил все тот же полковник милиции.
– Спасибо за информацию, – бодро проговорил он. – Ты оказался прав, эти люди действительно преступники. Один из них уже давно находится в федеральном розыске.
Прошло время. Подавленная происшедшими событиями Маша боялась без сопровождения ходить в университет. Она даже вздрагивала от телефонного звонка. Однажды, когда у родителей гостил Виктор с женой, отец рассказал ему о ситуации, которая сложилась вокруг Маши. Виктор долго молчал, курил, а затем тихим голосом сказал:
– Знаешь, папа, такие люди как Дивальские потому так смело себя чувствуют, что на их счетах в банках лежат миллионы долларов. Они уверены, что смогу купить и чиновников из милиции, и судей. Вот и живут по не писаному закону: разделяй и властвуй. Именно поэтому считаю, что обращаться в правоохранительные органы не следует. У нас нет таких денег, а адвокаты Дивальских нас уничтожат. Возникшую проблему, естественно, нужно решить. И в первую очередь, чтобы сбить с них спесь, их нужно разорить. Дай мне неделю времени, а сам пока ничего не предпринимай. Ну а Машу, само собой разумеется, нужно возить в университет и обратно.
После разговора с отцом Виктор позвонил своему другу, с которым воевал в Афганистане, Юрию Синеву. И хотя служили они в разных войсках, Виктор мотострелковой части, а Юрий в вертолетном подразделении, боевая дружба между ними от этого не стала меньше. Договорились встретиться и обсудить одну проблему.
Вскоре в одном из ресторанов собрались шесть человек – бывших офицеров афганцев. Выслушав рассказ Виктора, Юра сказал:
– После того, как меня комиссовали и назначили позорно мизерную пенсию, я устроился охранником на предприятие Дивальского старшего. Вот где довелось насмотреться на гонор этих упырей. Мне пришлось столько перенести унижений, что было бы мое право, я бы все это бандитское кодло расстрелял бы без суда и следствия. Представляете, пока мы воевали в Афгане, они облюбовали для себя кормушку в Прибалтийском военном округе. Они уже тогда знали, что судьба Советского Союза предрешена, поэтому и готовили запасные пути отступления. И когда в России к власти пришли демократические силы, такие мерзавцы, как Дивальский, уже знали, куда следует сунуть руку за бюджетными деньгами и крупной недвижимостью. Так вот, дорогие мои друзья афганцы, мне пришлось наблюдать, как Дивальский-старший, так, ради смеха, сворачивал в трубочку сто долларовые купюры и поджигал их. В то время как моя семья голодала, он перед лицом, таких как я, бросал на прилавок сто баксов, просил дать ему стакан воды без газа и сдачу не брал. Нажив миллионы долларов на чужом горе, они ведут разгульную, развратную жизнь. Остановить таких людей в нашем регионе нет возможности.