Госпожа Вольтури
Шрифт:
Я изобразила насмешку, показывая всю глупость и наивность ее поступка. Я читала ее, как открытую книгу, как бы банально это не звучало. Такое детское поведение я встречала довольно часто, по крайней мере за всю свою жизнь. Она вела себя, как совсем еще юная девушка, которая не приобрела мудрость с годами.
Как бы я поступила на ее месте? Хм… Позволила бы Горту пообщаться с новой особой, изображая всем своим видом равнодушие, а после, когда бы все разошлись, выслушала его мнение о сопернице.
В общем, я оказалась в таком обществе, где компания мужчин вела себя куда адекватнее, чем особи женского пола.
Трактир гасил свои огни. Мы отправились домой. Я была почти трезвой, несмотря на то количество алкоголя, которое я потребила в этот вечер, а точнее, уже ночь. Почти. Трезвой. Это означало, что я могла себе позволить немного лишнего в поведении, и у меня было бы оправдание, хотя я и делала бы все это осознанно и без доли сожаления. Сегодня ночью Люциан падет жертвой моего внутреннего пламени.
Страх темноты
Спальня была на втором этаже с северной стороны. Теплые кремовые стены погружали в атмосферу уюта. Здесь не было ни люстры, ни светильников…только свечи, как в старину. Я все больше влюблялась в этот дом. В нем сочеталась современность и привкусы давно ушедших времен.
Люциан… Его тело было так близко к моему. Он хотел оставить меня одну, но я солгала, что не люблю темноту. Он зажег свечи длинной спичкой. Кислород сгорал в пламени.
– Так будет лучше? – спросил он, стараясь избегать моего взгляда и соблазна.
– Лучше потуши их все и останься со мной, – прошептала я, обхватив его шею руками.
Он повернулся ко мне. Фитили дрожали, сбиваемые тактом дыхания. Кровь, приливавшая к коже, заставила забыть о ледяных прикосновениях Аро и отдаться полностью в жар Люциана. Я чувствовала себя последней дрянью, но что поделать, когда любишь сразу двоих?
Он осторожно прикасался ко мне, боясь причинить боль. Пусть думает так, хочу побыть смертной в эту ночь, ведь она, возможно, последняя в его жизни. Кто знает, чем закончится завтрашнее, а точнее, уже сегодняшнее сражение?
Nothing’s fair in love and war3. Я была в корне не согласна с этим выражением! Сейчас все пылало в адском пламени: и душа, и тело… Это было великолепно.
Больше всего меня радовало то, что я могла оставить свои мысли при себе. Аро всегда читал их во время нашей близости, то ли, чтобы самоутвердиться, то ли, чтобы понимать, чего я от него жду. Люциану это было неведомо, но так оказалось куда интереснее, чем предугаданные тайные желания.
Рассвет упал на наши изможденные тела. Я смотрела на него опьяненным взглядом, и это было действие далеко не алкоголя, выпитого накануне.
Он распахнул глаза и, увидев солнечные лучи на моей коже, прикрыл меня собою.
– Не бойся, – успокоила я, с легкой улыбкой, – не обгорю.
Я стянула простынь и обмоталась ей. Придерживая один край на груди, я подошла к окну и распахнула его настежь. Аро обещал, что сегодня будет пасмурно… Быть может только к вечеру? Пока что солнце во всю палило на оживленную деревушку.
– Люциан! – раздался голос Рейза за дверью.
Он бесцеремонно вошел в спальню и остановился у входа. Я медленно повернулась к нему и облокотилась на подоконник.
– Прошу меня простить, – извинился он. – Вольтури прислали челове…своего…подданного, в общем.
Я видела неяркое смущение на его лице. Вожак быстро оделся и, поцеловав меня в обнаженное плечо, вышел вместе с ним.
Я решила обойтись скромными светлыми джинсами, белым топом и бледно-розовым вязанным крючком кардиганом.
Спустившись на первый этаж, я обнаружила в зале Деметрия.
– Иоанна? – удивился он.
– Что-то не так? – уточнила я.
– А что ты здесь делаешь?
– Аро выгнал меня, а, если хочешь знать подробности, спроси у него самого.
Наступила недолгая пауза, и посланник Вольтури продолжил.
– Когда вы хотите выступить против Эгона? – спросил он.
– Сразу после заката, иначе ваши воины рискуют быть узнанными, – ответил Люциан.
– Мы прибудем сюда, как только солнце скроется за лесами.
Он накинул капюшон, скрывавший его от утренних лучей и вышел из дома в сопровождении одного из ликанов.
– Он не сказал своим подопечным о тебе? – удивился Люциан.
– Какая разница? – опустив взгляд, ответила я.
Он дотронулся до моего подбородка и слегка запрокинул мне голову. Он хотел увидеть мои глаза. В них не было сожаления в том, что я покинула Вольтерру. Значит, так надо.
Я с ужасом ждала заката. В голове крутились картины, предвещавшие трагедию. Если умрет кто-то из них, Аро или Люциан, я не смогу этого пережить! Хотя нет, конечно, смогу, но душа умрет навсегда.
– Я пойду с тобой! – заявила я, оставшись наедине с вожаком стаи.
– Куда ты собралась идти? – недоумевал он.
– Я хочу быть рядом в этом сражении.
– Не придумывай!
– Люциан, прошу… Я не смогу найти себе места, если что-то случится!
– У нас численный перевес.
– А если Эгон обратил еще многих? Что тогда?
– Думаю, что всех ликанов и вампиров Вольтури хватит, чтобы покорить повстанцев.
– Нет. Я не останусь в деревне!
– Там будет Аро!