Госпожа ворон
Шрифт:
— Ибо как казначей, — осторожно начал Вал.
— Да, — кивнула Бансабира, — рано или поздно он присвоил бы себе немалую часть денег, которым уготована иная участь, нежели пылиться в его сундуках.
— Но кто тогда? — спросил Вал, всем видом показывая, что уразумел сказанное ранее.
— Если б я знала, не поручила бы искать кандидата тебе.
Тут Вал окончательно обалдел.
— Так вы это что… серьезно, что ли?
— Что серьезно? — не поняла танша.
— Всерьез решили спросить моего мнения в вопросе выбора самого генерала?
Бану молча состроила такую физиономию, будто
— Ну, я думал, — Вал немного порозовел от смущения, отвел глаза и почесал затылок, — что вы это так просто. Отвлечь внимание остальных, да пошпионить немножко.
Бансабира засмеялась:
— Не без этого конечно. Но вопрос с генералом на самом деле изначально открыт. У меня нет итогового решения.
— Тогда, может, господин Русса подойдет?
Бансабира подняла на Вала глаза, безмолвно призывая продолжать.
— Он хороший военачальник и ладит с солдатами. За ним пойдут и пять тысяч "меднотелых", и десять — обычных пехотинцев. К тому же… вы же знаете, как дороги брату, он не предаст вас.
И опять разговор о доверии, подумала Бансабира. Тяжелый вопрос, и думать о нем сейчас не было никакого желания. Маленькая танша перевела тему в более проблемное русло:
— Скажи, Русса не приходил к тебе, чтобы ты попросил у меня за Раду на должность генерала?
Вал кивнул:
— Было дело.
— А чего ты не сказал?
— Рассудил, что кровный брат тану Яввуз наверняка в первую очередь пошел бы к ней сам и, кажется, не ошибся.
Бану тоже кивнула в ответ и поглядела в окно. Просто так, размышляя о чем-то. Резче проступили в лице молодой женщины скулы и желваки.
— Что-то не так с Раду? — поинтересовался Вал, заглядывая в напрягшееся лицо танши.
— С ним изначально было что-то не так, — отозвалась Бансабира. — Он силен, могуч, как дюжина быков. Но в остальном — мало-помалу становится абсолютно бесполезен. До сих пор Раду возглавляет мою личную охрану не оттого, что его назначил еще мой отец, а лишь потому, что пока его буйство и размеры затмевают тебя, я могу на тебя полагаться. Как руководитель охраны в мирное время он совершенно безнадежен. Если я назначу на его место Одхана, тот не сможет скрывать своим присутствием твою роль в отряде, — Бансабира поглядела на подчиненного оценивающе и заявила в лоб. — Назначить тебя — вовсе лишено смысла. Думаю, согласишься, ты не годишься в официальные лидеры, особенно над кем-то вроде того же Раду. И вместе с тем, ты единственный среди телохранителей, который мог бы разумно использовать привилегии человека, ответственного за мою безопасность.
Вал улыбнулся немного горько:
— Ну что вы, госпожа. Не переоценивайте меня.
— Я и не переоцениваю, — одернула Бану. — Не скромничай.
"Пока это имеет смысл, Раду будет во главе вашего отряда. В конце концов, именно то, что он так отчаянно привлекал внимание, позволило в свое время максимально эффективно использовать Юдейра".
— О Юдейре нет вестей? — спросила тану, вовремя вспомнив о разведчике.
— Со дня на день, — отозвался брюнет. Бансабира кивнула молча: хорошо.
— Что с вами, Змей? — спросила Ахиль за ужином.
С визита жрецов прошла почти неделя, и все это время Гор был сам не свой. Обычно насмешливый и собранный, теперь мужчина все время казался задумчивым и немного рассеянным, будто постоянно думал о чем-то еще. Змей активнее взялся за заботы, порученные Стальным царем — осмотреться в городе, помочь Ахиль разобраться в делах и бумагах, познакомить ее с командой помощников, обнаружить среди них, обездвижить и обессилить недоброжелателей, ведь наверняка многие выкажут неудовольствие от подчинения женщине.
В делах Змей был неутомим и строг, но, когда наступал час перевести дух за ужином, обсудив успехи и отложив хлопоты, мужчина только и мог говорить, что о бесконечном перечне забот и проблем, которые еще предстоит решить.
Он никогда не задерживался после ужина и шел к себе. К ночи Змей выходил тренироваться, и Ахиль позволяла себе наблюдать за ним из окна. У Тиглата уже засеребрились виски, но то, как он управлялся с оружием по-прежнему восхищало до остановки дыхания — и сердца. Наблюдать за виртуозом своего дела — значит быть чуточку свидетелем божественного участия.
Потом Гор возвращался к себе, стаскивал в усталости одежду и падал на кровать. Иногда он засыпал сразу, но чаще лежал, размышляя над встречей со жрецами.
Снова увидеть ее, снова встретиться и коснуться. Правильно ли он поступил, рассказав то немногое, что мог о нахождении Бану Яввуз? Правильно ли поступил, согласившись на сделку с таким посулом? Он почему-то больше не сомневался, что Шиада не причинит вреда Бансабире и что жрица сдержит слово, хотя никаких очевидных поводов к доверию не было.
И тем не менее, теперь Гор был всерьез озадачен. Он пытался отвлечься, как мог, но все эти муравьиные хлопоты не отвлекали, а тренировки без достойного противника или хотя бы дюжины просто хороших бойцов, которыми он заменил себе бойцов Храма Даг, когда оказался в Орсе, делали его слабее с каждым днем. Гор кожей чуял, как терял в скорости реакции, в молниеносности и натиске атаки. Все время, когда Гор не был занят делами, он размышлял, что, пожалуй, есть лишь один способ ему теперь и вернуть былую мощь, а заодно — отвлечься от размышлений о природе веры, над которой прежде не задумывался никогда, и дождаться вожделенной встречи, не свихнувшись при этом.
Никогда человек не бывает так собран, как в ситуации, когда надо спасать жизнь. Кажется, Джайя беременна, а значит, можно мало-помалу готовить почву для вторжения в Ласбарн. Навалиться одновременно с востока и запада — можно. Ласбарн содрогнется под натиском двух держав — но так ли это увлекательно, как могло бы быть? И так ли это необходимо, если, действуя всего лишь немного изощренней, можно свести жертвы к минимуму? А ведь это необходимо: Ласбарн — всего лишь способ Стального царя обезопасить себя с фланга и не допустить повторения ситуации, случившейся при штурме Аттара. На союз с Иландаром, учитывая их связи со староверами, Алай согласился по той же причине. И больше того, с подсказки Гора, Алай сам выступил инициатором союза, первым написав королеве Гвен, единственному тогда в Кольдерте серьезному оплоту христианства, что воины Христа готовы поддержать Иландар в борьбе с любой ересью, при условии, что трон страны-союзника никогда не займет язычница.