Госпожа ворон
Шрифт:
— Нет-нет, я еще не в том возрасте, чтобы жаловаться на память.
Бану в ответ улыбнулась краешком губ, но голос звучал строго:
— Поторопись. Я надеюсь, ты вернешься затемно или, самое позднее, завтра.
— Сделаю все возможное, — Гистасп поклонился и исчез в конюшне. Бану тем временем обратилась к управляющему и велела собрать на этом месте через час старших конюхов. Стоило бы разобраться.
Управляющий, сонный, ежащийся от утренней прохлады, скомкано отозвался и поспешил убраться с глаз госпожи вон. Утро явно не задалось. А Бансабира, дождавшись отъезда Гистаспа, обвела открывающийся вид пронзительным взглядом
Кажется, по мирному небу над родным чертогом поползло первое облако.
Устроив знатную выволочку конюхам, от которых исходил почти неправдоподобно сивушный запах, Бану заторопилась на завтрак — после утренних упражнений есть хотелось зверски.
По дороге из бокового крыла выскользнул Дан, надеясь прошмыгнуть никем не замеченным. Он воровато огляделся и, не приметив таншу, побежал ко входу в донжон. Бансабира хмыкнула — надо будет вскользь намекнуть сегодня, что, когда у него краснеют уши, видно издалека.
За завтраком собрались все Яввузы, от мала до велика, от танши до далеких троюродных представителей. Бану явилась в простом убранстве из черного платья с тонким пурпурным поясом и с привычной косой набок. За госпожой неотступными тенями шли Лигдам, Раду и Вал. Ей подвели маленького растерянного Гайера, и Бану, крепко обняв сына, велела няньке с ребенком расположиться рядом. Устраиваясь во главе стола, молодая женщина улыбнулась:
— Рада видеть вас всех.
Она обвела глазами родственников: Руссу, Тахбира со все еще миловидной женой Итами, двумя сыновьями и двумя дочерьми; кузена Махрана, сына покойного Ран-Доно; малышку Иввани, младшую из детей покойного Ванбира, которая всего через полгода-год войдет в брачный возраст и уже вряд ли может считаться малышкой; ее горделивую, но горестную, потухшую мать Сивару; единокровного брата Адара, троюродных братьев по отцу (сыновей покойной Фахрусы), прибывших почтить, наконец, свою высокую державную кузину-таншу, Бирхана, коменданта военной академии Пурпурного дома, Гайера, наконец — и поняла, что и впрямь рада всем. Хорошо иметь большую семью, если стоишь во главе ее.
Ведь помимо прочего — это отличный способ заручиться поддержкой других танов. Воистину: брак меняет не только людей, но и судьбы народов.
— Мне было бы приятно видеть всех чуточку дольше, поэтому приехавших специально призываю пригласить семьи и погостить в чертоге пару недель. Не могу обещать свою компанию все время, но завтракать или ужинать точно будем вместе. Надо бы нам всем познакомиться ближе.
Стареющий Бирхан, улыбаясь, отозвался первым:
— Это отличная мысль, тану. С радостью приму ваше предложение.
— Располагайтесь, — Бансабира сделала широкий жест рукой. — Это — родовой чертог семьи Яввуз. И все вы, — она снова посмотрела на родню, ближнюю и дальнюю, — Яввузы. Надеюсь, со временем нас станет еще больше.
— Пусть, — Бирхан поднял бокал. И хотя за завтраком пили воду, чай и молоко, мужчину поддержали все.
— Пусть.
Когда все немного выпили, Бану продолжила:
— Я намерена воздать памяти отца, тана Сабира Свирепого, матери Эданы Ниитас, ахтаната Лаатбира, и предков, что роднят нас всех, здесь сидящих, в третьем, четвертом и пятом колене. Если кто захочет присоединиться, буду рада.
Поднялся гвалт голосов: идея казалась правильной. Бану снова прошлась взглядом по длинным рядам за тяжелым дубовым столом и остановилась на одном лице:
— В таком случае, Итами, — обратилась танша к жене Тахбира, — я попрошу тебя заняться подготовкой ритуалов. Договоритесь со жрецами, скажем, на ближайшее полнолуние.
— Как скажешь, Бансабира.
— Так нескоро? — удивился Бирхан. Луна едва родилась — до полноты диска еще дней десять, не меньше.
— Ну, как раз в чертог успеют съехаться ваши семьи, — Бану пожала плечами. — А я успею уладить несколько ключевых дел. Лигдам, — танша обернулась через плечо, — собери после завтрака генералов, к полудню — тысячников, к двум — позови Нома-Корабела. Раньше не буди — пусть отоспится. В пять собери отряд охраны, но не в малой приемной зале, а на площадке, разомнемся немного. Остальное поручу позже.
— Слушаюсь, — Лигдам поклонился и выскользнул за дверь, минуя телохранителей.
— А как быть с нашими тренировками, уважаемая сестра? — подала голос Иттая. — Хотелось бы приступить, как можно скорее, но… — Иттая почти незаметно скомкала ткань синего платья на бедре, — командующий Гистасп, кажется, уехал сегодня.
— Да, — деловито отозвалась танша. — Я отправила его с поручением, поэтому, Бирхан, когда Гистасп вернется с докладом, надо будет поговорить еще разок.
Мужчина кивнул.
— Что до тренировок, — Бансабира снова оглянулась через плечо, — Вал, — немного подняла брови.
— Почту за честь, — поклонился тот, обращаясь в большей степени к дочерям Тахбира, нежели к госпоже Пурпурного дома.
— Дядя, — Бану обратилась к Тахбиру, — тебя попрошу организовать встречу с хатами. Помниться, у них было важное задание. Чуть позже назначу срок.
Глядя на происходящее, можно было сказать, что все приходило в норму и наконец-то минувшая Бойня Двенадцати Красок перестала напоминать о себе так остро.
Если бы не целый перечень бесконечных "но".
Лучший ее генерал подвергается нападкам кого-то из своих; сын растет, не зная матери; кровный брат недолюбливает всех Яввузов и больше держится Отана и родни по неизвестной матери из лаванской семьи, а сама она, Бану Яввуз, все еще выставлена на все-Ясовские торги. И в сложившейся ситуации ее армия, ее влияние, ее союзники ценны не сами по себе: таким добром не запасаются безо всякой цели.
Когда уляжется первая волна дел по возвращению и разъедутся Яввузы, Бану пригласит погостить деда, решила танша. И вместе с ним посетит могилу матери. Сколь бы противным характером ни обладал Иден Ниитас, отцом он выглядит вполне искренним.
А потом — стоит узнать, что значит и в самом деле быть северянкой.
Закончив с тренировкой, Бану заперлась в кабинете, веля Шухрану "не впускать никого даже через свой труп". Наконец, добралась до бумаг. Но сосредоточиться никак не удавалось: утреннее происшествие с Гистаспом не шло из головы. Надо назначить человека, который мог бы тайно разузнать что к чему. Осведомителя лучше Серта не сыскать, но, учитывая, что карательная сотня тоже под его рукой, станет очеваидно, кто, что и для чего ищет. Злопыхатель запрячется в кусты на время, и концп у этой истории ик не найдет. Даже если в один день Гистаспа найдут мертвым. А, может, и Серта.