Гость без приглашения
Шрифт:
– Всё равно будущая женщина, – упрямо топнула ножкой в красном сапожке юная строительница крепостей.
– Ладно, твоя взяла, – рассмеялся Виталий, – будем считать, что я это не подумав ляпнул.
Тихон ухмыльнулся и одобрительно кивнул, девочка примирительно хлопнула рукой в красной варежке по ладони Виталия, протянувшего ей для примирения руку. Брат её за спиной сестрички показал Виталию большой палец: мол, молодец!
Анфиса тем временем, одевшись потеплее, сидела на расстеленном на скамейке возле дома одеяле и пыталась запомнить порядок вязания сложного, но умопомрачительно красивого узора для свитера, которому её учила Лукерья Самсоновна.
– Вы бы в дом шли, какое тут на морозе при свете фонарей вязание. У вас руки к спицам примёрзнут, – уговаривал их Твердохлёбов-старший.
– Так не холодно же, папа, – отмахивалась дочь, – и потом, мы в перчатках.
– Да и со всеми вместе нам веселее, – добродушно замечала старая тётка.
– Ну, мёрзните, коль вам нравится, – ухмылялся Никифор Лаврентьевич, с любовью глядя на своих девочек.
Олег Кушнарёв сразу по приезде представил дяде свою невесту. Так и сказал:
– Дядя Никифор, это Лиза! Моя невеста! Прошу любить и жаловать.
– Что ж, за нами не заржавеет, – ласково улыбнулся Твердохлёбов, – и любить будем, и жаловать. Проходите, Лиза, и чувствуйте себя как дома.
Потом Олег познакомил девушку со всеми остальными членами семьи. И все отнеслись к Елизавете дружелюбно, кроме разве двоих. Снежана одарила девушку холодным взглядом, от которого любая «незамерзайка» замёрзнет, а Эдуард глянул так, словно хотел взглядом сорвать с бедняжки не только одежду, но и кожу. Хотя чего можно ещё ожидать от ловеласа и мота Твердохлёбова-младшего. Но бедная Лиза, поёжившись от взгляда Снежаны, от Эдуарда просто отшатнулась.
– Не обращай внимания, – ласково прошептал ей на ухо Олег, – просто они такие.
– Какие? – спросила Лиза испуганно.
– Ущербные, – ответил, не задумываясь, Кушнарёв.
– А-а, – протянула Лиза и, кажется, успокоилась.
Оказавшись на улице, парочка сразу же устремилась по одной из садовых тропинок в самую глубину сада и там, укрывшись за кустами сирени, превращёнными в сказочные заросли Снежной королевы, предалась обычному для влюблённых занятию – перешёптыванию и поцелуям.
Эдуард, приехавший на этот раз в гости к отцу без девичьего сопровождения, решил не оставаться на приусадебном участке, взял лыжи и отправился на них в бор.
– Смотри не распугай там всех белок, – шутливо крикнул ему вслед отец, – а то некому нас потом отрезвлять будет.
– Не боись, – буркнул, не оборачиваясь, сын, – придут к тебе все твои белки.
– И чего он там собирается во тьме один в бору блуждать, – ни к кому не обращаясь, проговорила Лукерья Самсоновна.
Расслышав в голосе старушки тревогу, Анфиса ласково погладила её по руке:
– Да что вы, баба Луша, какая же там тьма? Луна нынче яркая. Это здесь из-за фонарей да гирлянд её света не видно, а в бору она каждую хвоинку высветит.
– Всё-таки это не дело, что Эдик в лес один пошёл, – никак не желала успокаиваться старая тётка.
– Может, у него свиданье там с кем-нибудь, – неуверенно предположила Анфиса.
– Да с кем ночью-то свиданье у него в бору может быть?! Разве только с лешим!
– А леший чем не компания в новогоднюю ночь, – тихо рассмеялась Анфиса.
– Эх, молодёжь, всё вам хихоньки да хахоньки, – укоризненно проговорила Лукерья Самсоновна.
– Баба Луша, да ладно вам! Эдик ведь уже давно не ребёнок и знает сам, что ему делать.
– А вот насчёт знания твоего братца я очень даже сомневаюсь! Кабы он знал, что делает, то не мотал бы нервы отцу, ирод!
– Баба Луша, вы имеете в виду, что Эдик постоянно у отца деньги просит?
– Ну!
– Так папа давно перестал ему их давать. Так что он теперь только у Розалии Павловны их тянет.
– У твоей Розалии тянуть нечего. Я слышала, она сама стала хвататься за любую работу.
– От кого это вы могли об этом слышать? – удивилась Анфиса.
– Моя старая приятельница тут у дочки своей живёт. А дочка её в гостинице работает. Так она пошла к дочке-то на работу и увидела там Розалию! – заговорщицки подмаргивая, проговорила Лукерья Самсоновна.
– Может, Розалия Павловна в гостинице той номер сняла, – неуверенно предположила Анфиса.
– Как же! Сняла она! На какие шиши?! Небось горничной подрабатывает, постели постояльцам перестилает.
– Ну, не знаю, – усомнилась Анфиса.
– Зато я знаю! – уверенно заявила Лукерья Самсоновна.
– Баба Луша! Бог с ней, с Розалией Павловной. Пусть они как хотят сами с Эдуардом решают свои денежные вопросы, – примирительно проговорила Анфиса.
– Твоими устами, девочка моя, да мёд бы пить. Только эти паразиты привыкли все свои проблемы на отца твоего перекладывать!
– Но ведь Эдик не чужой папе, – неуверенно ответила Анфиса.
– Ты вот тоже не чужая, – сказала Лукерья Самсоновна, – но разве же ты тянешь из отца деньги?
– Папа внукам подарки хорошие делает.
– Так то внукам!
– Но, баба Луша! Я же замужем! У меня есть Тихон! Он и решает материальные проблемы нашей семьи.
– Эдуарду тоже никто не мешает жениться, – проворчала старая тётка.
– Баба Луша, какая вы смешная, – хихикнула Анфиса, – разве же жена станет решать материальные проблемы Эдуарда?
– Эх, Анфиса, Анфиса, смех с тобой и грех, – отмахнулась от внучатой племянницы старая женщина.
На том и закончился их спор и вообще разговор об Эдуарде. И только Снежана не высовывала носа из дома. Потом все замёрзли и толпой повалили на кухню пить чай с баранками из самого настоящего ведёрного русского самовара, с которым на отлично справлялась кухарка Твердохлёбова Ольга Александровна, бывший завхоз местной школы.