Гость Дракулы (сборник)
Шрифт:
– Как я и сказал, это была собака. Если кто-то скажет иное, над нами будут смеяться.
Потом меня усадили за всадником, и мы въехали в пригороды Мюнхена. Здесь мы нашли свободный экипаж, куда меня перенесли и отвезли в гостиницу «Времена года». Молодой офицер сопровождал меня; следом ехал солдат, ведущий в поводу его лошадь, а остальные ускакали в свои казармы.
По прибытии герр Дельбрюк так быстро вышел на крыльцо, чтобы встретить меня, что не оставалось сомнений: он наблюдал за нами изнутри. Он взял меня под руку и услужливо провел внутрь. Офицер отсалютовал мне и уже собирался уйти, когда я осознал его намерение и настоял на том, чтобы он поднялся в мои комнаты. За бокалом вина я тепло поблагодарил
– Герр Дельбрюк, – начал я. – Как и почему эти солдаты отправились искать меня?
Он пожал плечами, словно не одобряя свой поступок, и ответил:
– Мне повезло, что я смог обратиться к командиру полка, в котором когда-то служил, и попросить его, чтобы он поискал добровольцев.
– Но откуда вы знали, что я заблудился? – спросил я.
– Кучер вернулся сюда с остатками своего экипажа, который опрокинулся на ходу, когда лошади понесли.
– Но, разумеется, вы не стали бы отправлять военный поисковый отряд только из-за этого?
– О нет, – ответил он. – Но еще до прибытия кучера я получил телеграмму от боярина, чьим гостем вы являетесь.
С этими словами он достал из кармана телеграмму, передал ее мне, и я прочитал:
Bistritz [2]
Позаботьтесь о моем госте: его безопасность чрезвычайно дорога для меня. Если с ним что-то случится или он пропадет без вести, не считайтесь с расходами, чтобы найти его и обеспечить его безопасность. Он англичанин, а следовательно, имеет склонность к приключениям. Ночью путникам часто угрожает опасность от снежных буранов и волков. Не теряйте ни минуты, если подозреваете, что он попал в беду. Ваше рвение будет вознаграждено за счет моего состояния.
2
Бистрица, река в Румынии (нем.).
Дракула
Когда я держал телеграмму в руке, комната как будто начала вращаться вокруг меня, и если бы внимательный метрдотель вовремя не подхватил меня, то я бы непременно упал. Во всем это было нечто настолько странное и невообразимое, что во мне росло ощущение двух противоборствующих сил, сама мысль о которых как будто парализовала меня. Я определенно находился под некой таинственной защитой. Сообщение, пришедшее из далекой страны в самый последний момент, спасло меня от непробудного снежного сна и волчьих челюстей.
Дом Судьи
Когда приблизилось время экзамена, Малькольм Малькольмсон решил отправиться куда-нибудь и заняться чтением. Он опасался соблазнов морского побережья, но его страшило и сельское уединение, поэтому он решил найти непритязательный городок, где ничто не будет отвлекать его. Он воздержался от дружеских предложений, поскольку каждый из друзей стал бы рекомендовать знакомое место, где у него имелись приятели. Поскольку Малькольмсон хотел избегать знакомых людей и не имел желания пользоваться вниманием их знакомых, он решил выбрать наугад. Он собрал портмоне с необходимой одеждой и книгами, а потом взял билет до первого места в железнодорожном расписании, название которого было ему незнакомо.
После трехчасовой поездки, когда он высадился в Бенчерче, то тешился мыслью о том, что хорошо запутал следы и получил возможность мирно заниматься своими исследованиями. Он отправился в единственную гостиницу этого сонного городка и подготовил все необходимое для ночлега. В Бенчерче имелся сельский рынок, поэтому раз в три недели он был переполнен приезжими, но в остальные дни был не более привлекательным, чем пустыня. День за днем Малькольм старался найти место, еще более тихое и уединенное, чем в его гостинице «Добрый путник». Лишь одно из таких мест привлекло его внимание, и оно несомненно удовлетворяло его самые смелые представления о тишине и покое; здесь более подошло бы слово «опустошение», а не «уединение». Это был старый, беспорядочно построенный, но еще крепкий дом в стиле короля Якова с массивной коньковой крышей и необычно маленькими окнами, установленными выше обычного, и обнесенный прочной кирпичной стеной. Действительно, при осмотре он больше напоминал укрепленный форт, чем обычное жилье.
«Вот оно, – подумал он. – То самое место, которое я искал, и если я смогу получить его, то буду совершенно счастлив». Он еще больше возрадовался, когда убедился в том, что сейчас оно необитаемо.
На почте он узнал имя агента по недвижимости, который был необыкновенно удивлен предложением сдать в аренду часть старого дома. Мистер Кэрнфорд, местный юрист и агент по недвижимости, оказался добродушным пожилым джентльменом и откровенно признал свое удовлетворение тем обстоятельством, что кто-то желает поселиться в доме.
– Откровенно говоря, от лица владельцев я буду только рад сдавать дом любым постояльцам бесплатно даже в течение нескольких лет, лишь бы видеть, что кто-то живет там. Он так долго пустовал, что вокруг него собралась целая масса нелепых предрассудков, которые лучше всего будет развеять наличием жильцов, если бы только… – тут он лукаво посмотрел на Малькольсмона, – …если бы только здесь не поселился ученый, жаждущий тишины и покоя.
Малькольмсон решил, что нет смысла расспрашивать о «нелепых предрассудках»; он понимал, что если захочет, то получит подробные сведения об этом месте. Он оплатил трехмесячную аренду, получил квитанцию с именем пожилой женщины, которая, вероятно, согласится обслуживать его, и ушел с ключами в кармане. Затем он направился к владелице постоялого двора, которая была доброй и жизнерадостной женщиной, и спросил у нее, какие вещи и припасы ему потребуются. Она потрясенно всплеснула руками, когда узнала, где он решил поселиться.
– Только не в Доме Судьи! – воскликнула она и побледнела. Малькольмсон объяснил расположение дома и добавил, что не знал его название. Когда он закончил, она сказала:
– Да, это то самое место! Дом Судьи, будь он проклят!
Он попросил рассказать о происхождении названия и об источнике дурных слухов. Она рассказала, что дом получил такое название много лет назад – она точно не знает, но полагает, что с тех пор прошло больше ста лет, – когда там жил судья, которого все страшились из-за непомерной жестокости его приговоров обвиняемым на выездных судебных сессиях. Что касалось самого дома, она не могла сказать ничего особенного. Она часто спрашивала, но никто не мог точно ответить; было лишь общее ощущение чего-то дурного, и за все свои деньги из Дринкуотерского банка она не осталась бы в этом доме даже на один час. Потом она извинилась перед Малькольмсоном за свои тревожные речи.
– Это нехорошо с моей стороны, сэр, но прошу меня извинить, тоже нехорошо, что вы – такой молодой джентльмен! – собираетесь жить там совсем один. Если бы вы были моим сыном, опять-таки прошу прощения, я не отпустила бы вас и на одну ночь, даже если бы отправилась туда сама и установила большой набатный колокол на крыше!
Она была так откровенна и так добра в своих намерениях, что Малькольмсон поневоле был тронут ее излияниями. Он сказал, как ему приятно такое внимание к его персоне, и добавил: