Гость из царства мертвых
Шрифт:
Но, видимо, боги были слишком заняты, потому что никто не явился со спасением, зато завуч жестко взяла ее за плечо и повела вперед по коридору. Твердой уверенной походкой она шагнула в стену, увлекая за собой провинившуюся ученицу. Анжи пискнула и втянула голову в плечи. За стенкой начался такой же коридор, что и за спиной, но они не стали проходить его до конца, а свернули, норовя разбить лбы об очередное препятствие.
Но тут Анжи пришла в голову страшная мысль, что это не завуч ее ведет, а Глеб! Она вывернулась из цепкой руки, попыталась удрать, но тут же влетела в стену, заработала хороший шишак и затихла.
Завуч холодным взглядом проследила за ее попыткой к бегству и поинтересовалась, как она себя чувствует.
– Мне надо позвонить, – пискнула
Завуч молча вынула из кармана сотовый телефон. Анжи взяла его в руки и поняла, что звонить ей некуда – все в школе, и Лентяй не появится дома раньше чем часа через четыре.
– А кто у нас ведет литературу? – жалобно пискнула Анжи.
– У старших классов – Зоя Константиновна, а у вас Ксения Филипповна. – Завуч и тут решила проявить терпение – в начале учебного года этого добра у нее было пока достаточно.
Анжи облегченно вздохнула – все правильно. И тут же коридор принял свой нормальный вид: исчезли топот и шум, а сам он удлинился как минимум вдвое.
– Ну да, – вскочила на ноги Анжи, отдавая завучу мобильный. – Дальше я сама дойду. – И, пока морок не накрыл ее по новой, она бросилась на лестницу.
Глава IX
День простоять и ночь продержаться
– Вот еще – смотри! – Лентяй ткнул пальцем в книгу, поворачивая ее так, чтобы можно было читать и ему, и Анжи:
«– Покойников во всяк час видеть можно, – с уверенностью подхватил Ильюша, который, сколько я мог заметить, лучше других знал все сельские поверья… – Но в родительскую субботу ты можешь и живого увидать, за кем, то есть в том году, очередь помирать. Стоит только ночью сесть на паперть на церковную да все на дорогу глядеть. Те и пойдут мимо тебя по дороге, кому то есть умирать в том году. Вот у нас в прошлом году баба Ульяна на паперть ходила. Перво-наперво она сидела долго, долго, никого не видала и не слыхала… только все как будто собачка этак залает, залает где-то… Вдруг смотрит: идет по дорожке мальчик в одной рубашонке. Она приглянулась – Ивашка Федосеев идет…
– Тот, что умер весной? – перебил Федя.
– Тот самый. Идет и головушки не подымает… А узнала его Ульяна… Но а потом смотрит: баба идет. Она вглядываться, вглядываться, – ах ты, господи! – сама идет по дороге, сама Ульяна» [6] .
Анжи этот «театр у микрофона» в исполнении Серого только расстроил.
– А что-нибудь без смертей там есть? – потянула она к себе книгу и сразу наткнулась на отрывок, где ребята говорят о леших и мороке. Стало грустно. И даже не грустно как-то, а обреченно. Прошло уже несколько дней, в течение которых морок несколько раз нападал на Анжи. Хорошо, что ни разу это не случалось на улице, иначе внезапной встречи с машиной Анжи было бы не миновать. А так в магазине вместо молока она набрала коробок с содой. Пришла домой, выгрузила на стол… у ее матери чуть сердечный приступ не случился. Другой раз в аптеке долго и настойчиво требовала марганцовки. Много. Фармацевт перепугалась, что Анжи хочет что-нибудь взорвать. Ведь если к марганцовке добавить глицерин, получится неплохой взрывчик. От милиции ее уберегло только то, что, кроме марганцовки, она попросила огурцов. Фармацевт покрутила пальцем у виска и захлопнула окошко. Один раз морок ей здорово помог, случилось это в школе. Перед этим весь вечер она почему-то штудировала учебник по географии, хотя контрольную собирались устроить по истории. В том же замороченном состоянии Анжи пришла на урок географии и с порога начала читать наизусть весь учебник, включая название параграфов и вопросов по теме. Когда ее выводили из кабинета, она все норовила перечислить данные всех членов ученого совета, участвовавших в рецензировании учебника, с инициалами и упоминанием заслуг. Школьная медсестра поставила ей диагноз «переутомление» и освободила от занятий до тех пор, пока она не посетит участкового психоневролога. Нужный врач в поликлинике был отправлен на стажировку
6
Тургенев И. С. Бежин луг.
Лентяю повезло меньше – вредный убыр наслал на него глобальную невезуху. Теперь он постоянно падал, все терял, бил и опрокидывал на себя горячие стаканы с чаем. Яблоки ему попадались неизменно червивые, пуговицы отрывались, а за первый месяц он успел нахватать столько двоек, сколько не получал за всю свою школьную жизнь.
– Слушайте, – суетился Воробей. – Ну, давайте мы уже что-нибудь сделаем! Давайте его самого под автобус столкнем, что ли?
– Ага, – буркнула Анжи, не отрываясь от книги. – Тело умрет, а убыр снова на свободе окажется. И знаешь, куда он переселится? В ближайшего человека. То есть в тебя. Ты же его под автобус толкнешь! Тогда я с тобой вообще разговаривать не буду, потому что вместо обыкновенного морока ты на меня сразу летающую тарелку уронишь. – Она захлопнула книгу. – Нет, ну, так нечестно! Неужели вся нечисть только плохая? Есть же добрые домовые, Кузи всякие, Нафани, Мишки, спасающие Маш. Почему о них у Тургенева – ни слова? Мог бы парочку смехотунов в свои рассказы вставить или какого-нибудь сказочника придумать.
Она поправила тугой браслет на руке и почесала покрасневшую кожу на запястье. Браслеты – не единственное нововведение, появившееся у Анжи. Еще она со всех сторон теперь была увешана английскими булавками – считалось, что они спасают от сглаза. На обеих ее руках чуть ли не до локтя были скрытые под рукавами браслеты с разными символами и рунами. Из дома она не выходила без магнита – с его помощью она надеялась вовремя заметить булавку.
– Пока хорошая погода, поехали в Спасское! – предложил Джек. – Если Глеб там, мы его заберем и привезем в город, а уж тут разберемся с Лутовиновым по-взрослому.
Насчет погоды Воробей, конечно, пошутил. Назвать ее «хорошей» мог только зашкаливающий оптимист. Дождь шел, не переставая, словно небесные сферы тоже возмутились событиями последних месяцев и решили затопить землю окончательно. Дождь и ветер очень быстро превратили еще готовые простоять месяц зелеными деревья в скелеты с облетевшей листвой. От затяжных дождей поблекли все краски. По телевизору не уставали сообщать, что в той или иной местности урожай погиб на корню.
– Разобрался один такой, – фыркнула Анжи, откладывая книгу. Из всех этих историй польза была одна – она выучила «Бежин луг» наизусть и могла теперь считаться специалистом по нечистой силе в произведениях Тургенева: все книги этого автора, что нашлись у нее дома, были зачитаны до дыр.
– Ну, давайте же! Давайте что-нибудь делать! – подпрыгивал на месте Воробей. – Мы теряем время!
Для него, человека, с которым пока ничего не происходило, время действительно проходило зря. Он с удивлением смотрел на страдающих друзей и, честно говоря, подумывал, что они прикидываются. Только когда Лентяй на его глазах провалился в намертво запаянный люк – у него под ногами он почему-то открылся, – Джек признал, что вокруг происходит нечто странное.
Над их головами что-то упало. Джек уставился вверх, а Лентяй с Анжи переглянулись.
– Это он? – одними губами спросил Лентяй.
Помимо глобального невезения, у него с недавних пор развелись слуховые галлюцинации. Он слышал не то, что было на самом деле. А еще ему приходилось быть свидетелем постоянных перебранок призраков и неугомонившихся духов. В его голову словно вживили специальный передатчик. Теперь он время от времени «выпадал» из их компании, разбирая потусторонние голоса. Вот и сейчас он решил на всякий случай уточнить – слышит ли он этот грохот персонально или эту «радость» выставили для всех.