Гость из мира Death Note
Шрифт:
Катя вздохнула и вернулась к прерванному занятию: составлению списка ругательных слов на университетоведа, который она начала ещё в прошлую пятницу. Этот скользкий тип не понравился ей с первого взгляда. И не спрашивайте, почему. Просто не нравился ей этот человек, и всё тут. У Кати была хорошая интуиция, всегда подсказывающая, каких людей лучше сторониться. Её раздражало в этом человеке всё, начиная от идиотского розового галстука, который тот постоянно носил, вечного самодовольства и восхваления себя любимого и заканчивая тупой привычкой цитировать на всю поточку чужие (но чаще всего, СВОИ) стихи. Но больше всего добивала его любовь давать свои новые
– Молодой человек, о чём мечтаем? – голос препода прервал мысли Кати. Девушка посмотрела на Эла, который, слегка вздрогнув от неожиданности, уставился на университетоведа. Да, Великий детектив L не желал слушать про Виленский университет, да как он посмел!
– Да? – переспросил он.
– О чем мечтаем, а? – жизнерадостно поинтересовался преподаватель. – Или о ком? – тупые шутки были его фишкой, детектив был не первым. – Что-то раньше я тебя здесь не видел... – проговорил он, глядя на Эла, как на свою жертву. – Новичок, наверное, да? Девушки, смотрите, какой парень к нам в университет пожаловал! Не проморгайте! – шутка подобного типа тоже была одной из его любимых, все парни первого курса уже через это прошли.
Вся поточка теперь пялилась на детектива, девчонки хихикали, тот же продолжал сохранять невозмутимость. Внезапно рядом с ним послышалось тихое сочувственное цоканье.
– Аяяй... – прошептала Катя, качая головой. – Так непочтительно разговаривать с самим детективом L. Ты уж его прости, Эл, он же этого не знает...
Парень просверлил её взглядом, но Катя успешно его проигнорировала. Бедный... Он же не знает, что это только начало... Катя поняла, что самое страшное ожидает детектива впереди, когда университетовед взял со стола какой-то листик и неспешной походкой направился к Рюузаки.
– Только не это... – пробормотала она, не зная смеяться ей или сочувствовать Элу.
– Вот, – препод торжественно вручил детективу лист с напечатанным на нём стихотворением. – Прочтите-ка, как вас зовут?..
– Влад Корсаров... – рассеянно ответил Эл, со странным выражением вглядываясь в текст.
– ... Влад Корсаров! О! Пират*, надо же! Прочтите же народу это моё скромное стихотворение, которое я написал вчера вечером. Знаете, молодые люди, муза приходит ко мне...
Катя заглянула в листок. О! Вот тут у неё возник только один вопросик: а Эл знает белорусский язык?.. Вряд ли, судя по выражению его лица. Но именно на нём препод обычно и писал. Нет, все нормально. Для них всех, но не для Эла. Как он будет читать, если даже не знает, как, например, читается буква «ў». А буква «i»? Конечно, белорусский и русский схожи, но не настолько же, чтобы первый можно было понять, не учив его вовсе.
– Ну, молодой человек?
– Встань, – шёпотом подсказала Катя. – И лучше хотя бы попробуй. Если откажешься, эта сука тебя загнобит потом. Лучше прочти, хоть как-нибудь.
– Да прочти ты, Влад, что ты стрёмничаешь, – вставил Мак свои пять копеек. Маруся и Алина с сочувствием смотрели на бедного брюнета.
Не хотя, но L всё же поднялся с места. Помолчав секунду, он принялся читать. На всю аудиторию раздался глубокий хрипловатый голос детектива:
– Я кольк... и... ж часу я
Университетовед подскочил к парню и забрал у него листик.
– Э... не надо, можете не продолжать... – пробормотал он, пялясь на детектива, стоявшего с таким невозмутимым видом, словно это не он тут только что выступал с ужасным чтением.
– Почему вы так плохо знаете свой родной язык? – ошарашено спросил преподаватель и ошибся дважды. Во-первых, это не родной язык Эла, а во-вторых, он знал его не плохо! Он не знал его вообще. Не дожидаясь ответа, университетовед задал ещё один вопрос: – О чем говорилось в стихотворении?
– Мммм... – Рюузаки сделал многозначительную паузу. – О душевных переживаниях? «Семьдесят семь процентов стихов раскрывают какие-либо душевные переживания. И поскольку я всё равно не понял половину из прочитанного, то вероятность угадать...»
– Э... Ладно... – преподаватель явно не знал, что на это ответить. – Садитесь...
L послушно сел на место, под сопровождение перешёптываний и косых взглядов всей аудитории. Глаза Мака, Маруси, Алины и даже Кати были полны сострадания.
«Н-да... – думала Катя. – Если б мне неделю назад кто-нибудь сказал, что у нас на всю поточку детектив L будет читать стихи... Эх, L… ноль баллов вам по технике чтения».
Остаток пары стихи читали другие студенты. А университетовед ещё долго поглядывал в сторону сидящего с невинным видом «Влада Корсарова»...
* *
Следующей парой должна была быть практика по зоологии. Выйдя из третьей аудитории, пятёрка направилась на второй этаж. В левом крыле на втором этаже располагалась кафедра зоологии. По дороге им то и дело попадались стенгазеты с изображениями карикатур преподавателей и остальных смешных вещей, ибо сегодня был День биолога.
– Люди, погодите, зачем идти в класс? Давайте пока перемена посидим на пуфике в коридоре, – предложила Алина.
– Да, мне, кстати, альбом надо дорисовать, нефиг, чтобы зоологица видела, что я дома нихрена не делаю, – с этими словами Катя направилась к ближайшему пуфику. Присев на него, она достала из рюкзачка альбом и пенал. Мак плюхнулся по левую руку от неё. Эл и Марина тоже сели, Алина предпочла остаться стоять. С горестным вздохом Катя пролистала альбом по зоологии и, найдя последнюю страницу, принялась дорисовывать не законченный на последнем занятии рисунок. (На практических занятиях ведут альбомы и зарисовывают туда рассмотренные в течение пары объекты.) – Кто-нибудь готовился к занятию? Читали что-нибудь? – спросила она.
– Ээээ... нет, – ответила Алина.
Белов лишь отмахнулся.
– Разнообразие насекомых? Я эту фигню всю и так наизусть знаю! Ой, совсем забыл! – Мак внезапно хлопнул себя по лбу. – Катя! Я же кое-что тебе принёс! – радостно сообщил он, поворачиваясь к шатенке.
Та оторвалась от вырисовывания ротового аппарата мухи и, вопросительно выгнув бровь, с подозрением посмотрела на сияющего улыбкой блондина.
– Н-да? – без особого энтузиазма выдала она. – Что-то мне подсказывает, что радоваться этому не стоит.