Гость. Научно-фантастическая повесть
Шрифт:
Аля едва разыскала Юрия. Он сидел за шкафом в углу пустого кабинета и старательно делал вид, что увлекся журналом. Аля решительно забрала журнал:
— Зачем ты это сделал?
— Я ошибся. Каждый может ошибиться…
— Это ты рассказывай другим, а не мне. В чем дело?
Не подымая глаз, он признался:
— Хотел помириться с ними.
— Лучшего способа не придумал! Юрий молчал. Аля продолжала:
— А о больном ты подумал?
— Подумал, — поспешно ответвил Юрий. — Ошибка была такой грубой, что доктор Назаров моментально заметил ее. Ему было лестно чувствовать себя
— Вряд ли, — сказала Аля, нахмурив брови. — Ты хоть бы со мной сначала посоветовался.
— Но ты же сама говорила «никому не хочется быть хуже другого». И еще — «каждый имеет право на ошибку». Я хотел быть таким, как все.
Аля вздохнула.
— Боюсь, что это у тебя не получится. Юрий отвел взгляд и пробормотал:
— Один человек утверждал, что для меня нет места на земле. Может быть, он был прав?
— Глупости! — тряхнула головой Аля, и злые искорки мелькнули в ее глазах. — Не обращай на них внимания, бедный гигант. Я сумею защитить тебя.
В больницу пришел корреспондент местной газеты. Он долго расспрашивал Алю о новых методах лечения больных, затем терзал ее в качестве модели для фотографии: водил из одной палаты в другую, усаживал то так, то этак, заставлял улыбаться и быть серьезной. Проворный корреспондент хотел сфотографировать и Юрия, но тот самым решительным образом избегал попадать в объектив. Але казалось, что он обеспокоен и огорчен.
Вечером дома Юрий объявил ей, что ему нужно уехать на несколько дней. У него было чужое, холодное лицо, похожее на застывающую гипсовую маску.
— Когда ты приедешь?
— Точно не скажу. Могу и задержаться. Увидев ее огорченное лицо, спросил:
— Что с тобой, малыш? Начальство в больнице я предупредил, так что тревожиться тебе не о чем.
Она встала на рассвете, чтобы собрать и уложить в саквояж его вещи. Двигалась тихо, бесшумно, стараясь не разбудить его. Проходя мимо, заметила, как вздрогнули его густые ресницы, и поняла, что он не спит.
— Ты полетишь на своем роботе? — спросила Аля.
— На роботе, — ответил он и поморщился.
— В чем дело? Я что-нибудь не так сказала? Он улыбнулся снисходительно-насмешливо.
— Ты когда-нибудь выпускала бабочку или птицу, залетевших в дом?
— Приходилось, — с недоумением ответила Аля.
— Операция спасения удавалась сразу? «Гостья» с благодарностью улетала?
— Не сразу… Она ведь не понимала, что ее спасают, и пыталась удрать от меня… Но почему ты заговорил об этом?
— Действия людей часто похожи на действия такой же «гостьи».
Але захотелось сжаться в комок, исчезнуть.
— Это относится ко мне?
— Не только к тебе.
Он заметил ее испуг и добавил:
— И уж совсем не к данному случаю…
Придя домой после работы, Аля старалась не смотреть на опустевшую вешалку. Уговаривала себя, что одной оставаться недолго: раз он обещал, то обязательно приедет. Но помимо воли ей вспоминались странности в его поведении: и то, что он почти ничего не ест; и то, что не разрешал провожать; его нежелание объяснять свои поступки, рассказывать о себе…
Сон не шел к ней, она
ПОЛКОВНИК ТАРНОВ ВЫХОДИТ НА СЛЕД
В эти дни стол полковника Тарнова был похож на стол курортного фотографа. Данные о различных географических точках курортного побережья, обработанные в вычислительном центре, не могли удовлетворить полковника — они были слишком общи. Их пришлось уточнять с помощью старых испытанных методов.
Поэтому рядом с сообщениями из вычислительного центра и перфокартами громоздились пачки фотокарточек и художественных открыток с видами курортного побережья. Полковник отобрал из них несколько десятков, фотографии аккуратно рассортировал, пометил каждую и вручил своим помощникам. Все они в тот же день улетели на побережье. А полковник еще целую неделю видел цветные сны с пейзажами, и действие в них постоянно происходило на берегу моря.
Сведения от помощников поступали скудные и неутешительные. На курортном побережье было великое множество мест, в точности похожих на то, о котором рассказывал робот. Не выручало и указание о том, что ближайшая гора находилась от парка на расстоянии в четыре километра сто шестьдесят метров.
Среди помощников полковника Тарнова, отправленных на побережье, был ветеран милиции, в пятьдесят пять лет дослужившийся до капитана. Все удивлялись, почему Тарнов включил его в поисковую группу. Капитана Улобова называли за глаза «Параграфом», и это прозвище точно соответствовало его характеру. В отношении его у Тарнова имелся свой особый расчет, и он почти не удивился, когда именно от капитана Улобова пришло сообщение, которого он так ждал.
Капитан, искавший лишь места, от коих «ближайшая гора была удалена на 4 километра 160 метров», стал проверять и поселки, не входившие в курортную зону. И он обнаружил, что в поселке Каменка расстояние от вершины горы до нескольких точек соответствует заданному. Проанализировав найденные точки, среди которых была котельная завода, городская баня, заросли шиповника на пустыре, капитан остановился на одной — центральной аллее парка. Это место соответствовало искомому, Капитан Улобов поинтересовался, не имеется ли в поселке здравниц. Он установил, что в Каменке в этом году был открыт дом отдыха медицинских работников, еще не занесенный в справочники.
— Ну вот, а ты переживала, что я в этом году не побываю на море, — сказал Тарнов, целуя на прощанье жену, и немедленно вылетел в Каменку.
Однако самый тщательный опрос всех, кто мог бы видеть человека, чьи приметы соответствовали приметам Великого Хозяина, ничего не дал.
Поскольку поселок был небольшой и присутствие в нем человека с роботом-слугой не могло остаться незамеченным, оставалось заключить, что произошла ошибка.
Тем временем словесный портрет разыскиваемого был разослан во все отделения милиции побережья.