Гость. Научно-фантастическая повесть
Шрифт:
…Это случилось в молодости. Сема Тарнов, окончив школу милиции, пришел работать в уголовный розыск. Несколько успешных поездок в составе опергруппы создали ему авторитет перспективного розыскника. Затем он заочно окончил юридический факультет университета и стал работать следователем. О нем вскоре заговорили «везучий». И еще говорили «дотошный». Его наставник однажды спросил: «Зачем тебе знать о детстве разыскиваемого «домушника»? Улик в его «деле» вполне достаточно. Копаешься, будто материал для романа собираешь. Быть бы тебе не следователем, а писателем…»
С той поры уважительное прозвище «писатель» накрепко
Вот и в тот вспомнившийся ему вечер он зашел в кафе «Мечта». Несколько недель группа оперативников пыталась найти след бандита по кличке Грошик. Тарнов не случайно зашел в «Мечту». Он направлялся в другое место, но, когда проходил мимо дверей кафе, его, как иногда утверждают, «словно что-то толкнуло». Он послушался внутреннего зова, даже не пытаясь анализировать, отыскивать в памяти случайную информацию о месте юношеских встреч Грошика с другом детства. Это он сделал значительно позднее…
Когда Тарнов увидел в кафе группу подвыпивших парней и впереди них парня с «ватными» ногами, серой пористой кожей и наколкой на короткопалой руке, опустившейся на чужое плечо, он шестым чувством узнал разыскиваемого.
— Ша, фраер, — говорил Грошик незнакомому мужчине, — эту девочку буду танцевать я!
В маленьком тесном дворике, куда они вышли «на минутку потолковать», беспокойно шевельнулось в неприкаянной душе бандита, когда «студент не сдрейфил» и не «рванул когти», Грошик увидел за забором бегущих людей и мгновенно все понял. Он попытался пробиться к воротам, но на его пути стоял невозмутимый «студент». Грошик взмахнул крепкой рукой. В последний миг Тарнов, классически проведя подсечку, угадал в его короткопалой руке нож. Но было слишком поздно, бандитский нож по самую наборную рукоятку вошел в бок своего хозяина.
Розыскники никак не могли понять, почему Семен Антонович чуть не плачет, стоя над телом раненого бандита. Они ничего не знали о горьком детстве этого парня, об унаследованной от отца-алкоголика болезни, о том, какую неизгладимую печать наложила она на жизнь Грошика, как однажды он все-таки попытался вырваться из круга, «завязать» со своим прошлым. Но слепота администратора, к которому Грошик пришел устраиваться на работу, была роковым толчком, отбросившим его обратно, в порочный круг.
И вот сегодня здесь, в кафе на набережной курортного городка, интуиция опять подсказывала Тарнову: что-то должно произойти. И хотя он уже поужинал и мог бы уйти, полковник сидел, поглядывая то на людей в зал, то на эстраду, терпеливо ждал.
К микрофону снова вышла женщина в платье с яркими блестками. Аплодисменты публики были жидкими, но певица не унывала. Она взмахнула рукой, в зале погас яркий свет, остались матово светиться лишь боковые притемненные плафоны. На эстраде вспыхнули глаза металлической маски робота, спущенной откуда-то с потолка.
Зазвучала резкая музыка электронных инструментов, певица простерла к маске руки и запела:
Однажды влюбился роботВПолковник подался вперед, стул под ним жалобно скрипнул. Он сразу вспомнил, где совсем недавно слышал эту песню.
Я робот стальной и могучий.Могу я и город разрушить,Могу я и замок построить…На темной эстраде ярко вспыхивали глаза маски. Тарнов поймал за локоть метрдотеля, когда тот проходил мимо столика.
— Приятная песня, — сказал полковник. — Почему не объявляют имени автора?
— Мы здесь ни при чем. — Метрдотель пожал плечами. — Автор песни неизвестен.
— Как же ее узнали ваши музыканты? Метрдотель смутился, окинул быстрым подозрительным взглядом собеседника.
— Извините, с кем имею честь говорить?.. Через несколько минут руководитель джаза, сорокалетний сухопарый брюнет и молоденький музыкант с лицом херувима уже сидели в маленькой артистической уборной напротив полковника Тарнова.
— Мы переписали песню с его мага, — брюнет кивнул на «херувима». — Она пользуется у наших посетителей неизменным восторгом. Мы обращались в ВААП, чтобы узнать имя автора, но песня там не зарегистрирована. Вы не думайте, если автор объявится, мы готовы уплатить гонорар как положено…
— Как вам удалось записать песню на магнитофон?
— Это было там, — с готовностью ткнул музыкант в окно тонким длинным пальцем. — В санаторском парке есть глухая аллея. Я люблю на ее скамейках прослушивать новые записи. Однажды я случайно услышал, как какой-то отдыхающий учил робота этой песне. Он сказал ему: «Запомни, исполнишь ее потом женщине…»
— Вы знаете этого человека? — еле сдерживая волнение, спросил Тарнов.
— Нет.
Полковник достал из кармана фотографию.
— Похож?
Длинные пальцы музыканта схватили снимок, повернули его так и этак. Музыкант с досадой тряхнул головой, отбрасывая со лба длинные волосы.
— Кажется, похож. Но боюсь ошибиться… Он взглянул в огорченные глаза Тарнова и тоже огорчился.
— Потом я его видел еще раз, с женщиной. Ее зовут Аля. Приехала она не то из Белгорода, не то из Орла. Я несколько раз разговаривал с ней на пляже. Хотите, попробую изобразить ее. Я немножко рисую.
Он поспешно схватил протянутый лист бумаги и достал карандаш. Сделал несколько штрихов, но вдруг остановился, пораженный неожиданной догадкой. Он исподлобья взглянул на полковника и неуверенно спросил:
— Простите, может быть, автор этой песни — вы?
ЮРИЙ ВОЗВРАЩАЕТСЯ
Дни шли за днями, а от Юрия не было вестей, Аля устала ждать. Она твердила себе: «Ты сама виновата, ты поверила в несбыточное. Он не мог оставаться с тобой, глупая гусыня. Человек, которому ничего не стоит вылечить безнадежного больного, чьи мысли тебе непонятны, не может оставаться всю жизнь с тобой. Ну, что в тебе особенного? Рядовая женщина».
Ей хотелось говорить себе много обидных слов, свыкнуться с ними, чтобы погасить нестерпимую изматывающую тоску ожидания, не бежать сломя голову на каждый звонок в дверь.