Гостиница на раздорожье
Шрифт:
Я смотрела вокруг с офигиванием и молча, как будто не было многих десятков лет жизни, как будто мой жизненный опыт стал бесполезным и теперь я была растеряна. А я не любила это чувство! Еще в далекой молодости набила шишек, ошибалась, нервничала, расстраивалась из-за каждой неудачи. Потом, конечно, взяла себя в руки и какой-никакой опыт работы появился. Но все равно еще годы, пока не вырвалась в администраторы, держать язык за зубами приходилось и не раз, молчать в ответ на оскорбления, сдерживаться, когда старшие по возрасту и должности творили чушь. И нет, уж что я не собиралась точно делать, так это сдаваться какому-то глюку!
Я решительно подошла к двери и толкнула с силой ее от себя. А она возьми
— Куд-ку-кра?! — в тот же миг повернули ко мне головы черно-белые и коричневые птицы. Секунду назад они копошились в земле и траве, а тут — раз — и ко мне все заковыляли. А клювы! Клювы-то не куриные! А скорее чаячьи, и именно из них неслось противное громкое и кровожадное «куд-ку-кра!», как будто они воодушевляли своих же товарок взять меня приступом. Я оценила свои шансы против такой толпы куро-чаек и нырнула обратно в дом, успею еще осмотреть окрестности. Например, ночью. Ночью же птицы спят?
— Дай? — попросила меня напоследок ближайшая ко мне куро-чайка. Или чайкурица? Да что я тебе дам, разве что пинка? И я захлопнула дверь.
В то, что глюк меня так быстро отпустит, мне не верилось. В куро-чаек не верилось, так же как и в зеленую слизь, спешно втянувшую свои телеса внутрь дыры в полу. Я старательно отвернулась еще и от этого, а то можно всерьез решить, что люстры над головой тоже переговаривались. Слышала же я невнятное шушуканье откуда-то сверху.
Напротив стойки темнел проем входа в какую-то другую часть здания, куда идти совсем не хотелось, а также начиналась широкая лестница наверх. Вот она-то и привлекла мое внимание. Монументальная лестница, широченная даже. И что было удивительно, она выглядела почти новой, то есть и дерево ещё блестело лаком и ступени вытерлись, но на них не было страшно ступить. Деревянные львы с раззявленными пастями облизывались на меня с перил, но вперед не бросались и… вообще, это все мое воображение! Я — ответственный серьезный администратор гостиницы, да у меня даже командировочные по струнке ходили! А сколько новобрачных пытались жечь свечи в номере или открывать самостоятельно шампанское… Ха! Этих я вычисляла нюхом, не иначе, и останавливала вежливым стуком в дверь за секунду до нарушения договора. Думали, если наволочкой бутылку обернуть, то и не слышно?..
В общем, преисполнившись уверенности, я шагнула на лестницу, хотя пустая регистрационная стойка заставила обернуться не раз и не два. За стойкой никого не было, но я почему-то была уверена, что кто-то же должен быть, и это беспокоило.
Я прошла один пролет, любуясь старинными гобеленами на стенах — еще пара лет, и из предметов искусства они превратятся в старые тряпки, все же за ними стоило ухаживать. Сюжеты были довольно прозаическими — сцены охоты, правда, тут в числе всадников и волки были, и другие странные животные, хотя охота велась на вполне себе знакомых кабанов. Может, отсылка к гербам знатных семейств или просто «я художник, я так вижу».
Встречала я таких творцов, фиг потом поймешь, что накалякано, а особо одаренные еще и расплатиться за проживание вот этим пытались, мол, я на выставке ничего не продал, но лет через десять вот это вот все будет стоить как три ваших здания. Видишь три загогулины и десять пятен, а это по задумке художника прекрасные девы льют воду на страждущих. Остальные сюжеты тоже радовали отступлением от реализма — и феи летали, и профиль остроухий был, и даже что-то на иностранном было написано. Хотя…
Я пригляделась внимательнее и в вытканном витиеватом шрифте распознала слова, типа «прочный лук дороже любых мук». М-м-м, философия, лозунги, как я это все люблю. Наш управляющий тоже как-то придумал что-то вроде «Работник отеля 4 звезды! Удовлетвори клиента!». Потом как-то взгляд его упал на проходящего мимо Михалыча, в общем, лозунг управлющий сразу снял, даже толком и не повесил.
На пролет выше лестница расходилась двумя рукавами в разные стороны и на разную высоту. С одной стороны — со второго этажа — свет был, а вот со второй — третьего или отдельного флигеля — было темно. По идее, идти мне было все равно в какую сторону, но тут с освещенной стороны стал доноситься звук. Кто-то очень быстро и дробно перебирал ногами, а потом стал сбегать с лестницы. И казалось, я была готова встретить этого неизвестного, но все равно растерялась.
Нечто размером с человека врезалось в меня с разбега, тут же отпрыгнуло на пару шагов в сторону, приземлилось на все лапы, встало на задние и громко воскликнуло:
— Мадам Агата, какая радость! Какая беда! Что же делать, что же делать? Я же не могу, я девушка приличная!
И просяще протянуло ко мне лапы. Или протянула. Да, протянула. Передо мной стояла волчица, вот реально волчица, хотя и не совсем такая, как я в зоопарках видела. А скорее как те с гобелена, которые из луков стреляли и мечи в руках держали. Лапы, которые она сложила перед грудью в умоляющем жесте, были покрыты беленькой шерстью, но розовые подушечки я тоже успела увидеть, а сама волчица масти была светло-серой. Не совсем волк, не совсем человек… как это называется? Хуманизация? Нет, глюки совершенно у меня не гуманные.
Стояла она на двух задних лапах, дискомфорта явно не испытывала. И в довершение ко всему одета была в форму — длинное закрытое платье из тонкой ткани, а к нему кружевной передничек. Голову украшал обруч с нежно-розовыми и белыми тряпичными розами. И вела она себя как девочка-девочка.
Я себя ущипнула. Вот честно, а что я могла еще сделать в этой ситуации. Ну не щипать же саму волчицу? К тому же бедняжка смотрела на меня такими умоляющими глазами, что я не смогла отказать, так уж сильно она мне напомнила всех тех горничных, которых мне пришлось и не раз спасать за свою карьеру. К кому гости приставали, на кого хотели повесить кражу несуществующих вещей, а кто и вовсе всего лишь чашку разбил, но не в том месте и не вовремя. Были, конечно, и те, кто просто морду жалобную корчил, а суть была дрянная, вот тех я увольняла без жалости.
— Что случилось?.. — я взяла себя в руки и сделала самое внимательное и серьезное выражение лица.
— Роза я, Роза, мадам Агата, вы три дня как наняли меня, из Шестовичей я, ключника вашего Врея двоюродная сестра, — потупила глаза волчица и сделала неуверенный книксен. Что? У моих ключников волки в роду? Ну, родня у меня, как и у всех, разумеется, разная, но это уже, подсознание, ты переборщило, и ключников не было отродясь, мы люди простые. — Я готова работать и работы не боюсь. Но это же позор для волчицы… Этот постоялец, он…
— Та-ак! Пойдем посмотрим, что за постоялец, — я поняла, что совершенно ничего не поняла. Но реальность или нереальность подбросила мне знакомую ситуацию, с которой я могла разобраться. А рефлексия, будет и для нее время. Сначала смену отработать, а после можно и за голову схватиться. Если, конечно, в этом глюке она вообще уцелеет, моя голова.
— Да, конечно, мадам, — поспешила по лестнице вверх Роза, прихватывая лапкой подол платья. Каюсь, я чуть подотстала, чтобы посмотреть на то, как она ходит, и поэтому с удивлением обнаружила, что на волчице еще и длинные панталончики были, перевязанные внизу нежно-розовыми лентами. Чудеса…