Гостья лесного князя. Падение с небес. Том 1

Холодный моросящий весенний дождь, неласково соприкасающийся с моим лицом, руками, был довольно неприятен. Но в очередной раз я запретила себе об этом думать, лишь плотнее прижав ноги к лоснящимся бокам коня по кличке Быстрый. Плащ из непромокаемой новомодной ткани оказался весьма уместным, что позволило мне не превратиться в подобие мокрой курицы из-за навязчивого дождя.

– Не ругайся, мой хороший, ты же видишь таверну? Нам туда, – пробормотала я коню в ответ на его тяжелый вздох, – и там у нас будет всё. И горячая еда для меня, и сено с зерном для тебя. Деньги есть, не пропадём, – я попыталась пошутить,

подбадривая в очередной раз за прошедшие сутки Быстрого, но скорее всего себя саму.

Я кинула поводья подоспевшему мальчишке из трактирной конюшни, отдала распоряжения. Затем ободряюще провела по холке коня рукой, благодарно заглянула в его усталые огромные черно- синие глаза и отправилась подкрепиться.

Но едва я открыла двери долгожданного заведения, о котором мечтала все три последних дождливых часа, то поняла, что сегодня у меня вряд ли будет желание, да и физическая возможность покинуть это место. Кажется, вывеска гостиницы красовалась совсем рядом, что было правильно, в этом месте переплетались наезженные дороги.

В придорожном трактире было немноголюдно, но возможно, это и лучше. Неяркий, вполне терпимый для глаз свет, обволакивающий весь зал, казался весьма успокоительным, и я окончательно решила остаться тут на ночлег. Тем более что несколько часов в седле с небольшими перерывами, сидя исключительно по-мужски, – для меня это слишком.

Картошка, тушенная с кроликом в небольшом горшочке, горячий травяной чай со сладким яблочным пирогом сегодня составляли мой ужин. Но это и хорошо. Пища была вкусной и горячей, как раз для меня, продрогшей путницы.

– Скажите, любезный, – окинула я местного служку внимательным взглядом, – какое вино вы держите?

– Вам покрепче или для дам-с? – произнёс мужчина лет сорока, с ровным пробором льняных волос посередине головы, этакая развалившаяся надвое нива. Он подобострастно склонился, заведя одну руку за спину, а второй предлагая список местных вин.

– Для дам, – ответила я. И, найдя то, что всё-таки считала приемлемым для моего случая, решилась на заказ. – Рейнское принесите.

– Будет исполнено. – Местный трактирный служка ничем не выдал своего удивления, а мне ни к чему объяснять и оправдываться. В другое время я и сама бы не посмела заказать креплёное вино, вот только после пронизывающего холода конца марта было глубоко наплевать на все правила приличия. У меня тут нет знакомых, родных, перед кем я смогла бы покраснеть или постыдиться. Вообще на свете существует только один единственный человек, которому я точно не безразлична, а краснеть за меня ему ещё рано, слишком мал.

Неторопливо окинув взглядом посетителей, я пришла к выводу, что все они люди. Хотя с моим опытом ошибиться немудрено. Всю жизнь знала, что существуют они, особи- оборотни, но лично встретиться и познакомиться удалось почти полгода назад. Хотя о чём это я, возможно, они и раньше встречались мне, да только на лбу ни у кого не было написано, что он оборотень, а сам никто не назвался.

– Леди, – расторопный служка вывел меня из задумчивости, услужливо поставив на стол заказанное вино.

– Спасибо, заберу с собой, – коротко бросила я мужчине, расплатилась за всё. После чего отправилась в гостиницу, надеясь, что хоть одна комната окажется свободной.

Прислуживающий человек назвал меня леди, несмотря на испачканный дорожный костюм и весьма усталый вид. Впрочем, эта наука, вдолбленная с самого детства, прочно засела в моей голове и сейчас прямая спина, не касающиеся стола локти и кисти рук, вызвали бы ободрение ушедших в прошлое учителей.

Небольшая комната в гостинице вполне соответствовала моим настоящим скромным запросам. А чистое постельное бельё за отдельную плату вполне дало прочувствовать,

что не зря мы с Быстрым остановились тут. Лучше, конечно бы, ехать дальше и именно сегодня, но надеюсь, что никаких нежелательных последствий эта вынужденная остановка не принесёт.

Вполне вероятно, а скорее всего так и есть, Радомир послал за мной своих верных слуг, но удивительное дело, никто так и не нагнал меня. Неужели везение в этот раз окажется на моей стороне? Однако думать о том, что до меня нет ему и дела, не хотелось (несмотря на то, что это был бы лучший вариант исхода произошедших событий).

Я уселась у окна, налила рейнское в кружку, принюхалась и, не заметив ничего необычного, с грустной усмешкой отсалютовала своему отражению в зеркале, а потом немного выпила. Тепло приятно обожгло, растекаясь по всему организму сверху вниз, отчего к обычной усталости прибавилась апатия.

Капли дождя стекали по стеклу, образовывая причудливые дорожки, но мне не было до них ровно никакого дела. Я, глядя в окно, с равнодушием проводила взглядом пробежавшую под дождём полную женщину, отчего-то решив, что она имеет отношение к кухонным работникам. Но кроме неё больше никто не попался на глаза. Казалось, что сама природа нарочно установила эту погоду, чтобы мы вместе с Быстрым не застряли где-то в лесу, а передохнули, как и полагается по-человечески.

– По-человечески, – пробормотала я, горько усмехнувшись своим мыслям. Ведь когда- то я имела дело исключительно с людьми, не умеющими оборачиваться и принимать другие формы. Хотя, поступки у животных очень часто гораздо честнее, чем у самых благовоспитанных и высокопоставленных людей.

Полумрак из-за отсутствия привычного света (нарочно не зажгла свечи) настраивал на довольно ностальгическую ноту. Прикрыв глаза, я сама не заметила, как соскользнула в омут воспоминаний.

Семь лет назад. Ярославе восемнадцать лет

Меня воспитывал отец, граф Алекс Белтонич, которого я всю жизнь горячо любила всем своим сердцем и верила ему. А мама пропала много лет назад, в то время мне было всего лишь три года, так что основные воспоминания связаны исключительно с отцом. Конечно, стоит отметить, что для графа я была не родной дочерью, а приёмной. Но он даже неоднократно при матери, а потом после её пропажи, порывался дать мне свою фамилию, сменить Огарёва на Белтонич, но я отказывалась. Так хотела мама, а, значит, на то её светлая воля и нарушать просто не хотелось, да и не имела права. Папа понимал и принимал моё решение, но вместе с тем периодически намекал, что дочери важного сановника выгоднее и спокойнее будет по жизни иметь известную фамилию, нежели ту, что не на слуху. Но со временем он перестал взывать к голосу моего разума, как в дальнейшем оказалось, это к лучшему.

Отец дал мне блестящее образование, что мог позволить себе человек его круга, за что впоследствии я была очень благодарна. До совершеннолетия со мной занимались лучшие учителя нашей процветающей страны Тарсмании, ну, а потом случилось в некотором роде чудо. Два года мне дозволено было заниматься в институте благородных девиц. Изучать там не просто танцы, историю (всё это, надо сказать, я знала ещё со времен домашнего воспитания, так что тут было не так уж и сложно). Но самое главное, в чём я видела большое преимущество для себя, это совершенствование языков (белогорского, аравийского и гастонского) до идеала. А ещё и изучение предмета биологии, которая почиталась абсолютно необязательной для девушек моего круга. Даже подружка Лера, шутя, смеялась, что это блажь, лучше бы обратила внимание на кавалеров, что в большом количестве бродят возле нашего кованого забора в институтские перемены.