Государь Руси

В жизни у Ярослава остро не хватало «подвигов и приключений» до тех пор, пока он не поехал на фестиваль военно-исторической реконструкции. Выехал значит он в XXI веке, а приехал в IX, да еще под Гнездово, которое здесь называли проще – Гнездом. И дороги назад больше не было.

Поняв, что влип, парень начал крутиться, пытаясь выжить и построить в этом пространственно-временном континууме свое казино с блэк-джеком и похотливыми пуританками. Но это оказалось непросто, потому что сопротивление среды было колоссальным. Кто он такой, чтобы его слушаться? Впрочем, потихоньку дело сдвинулось с места. И вот, уже спустя несколько лет Ярослав сумел с горем пополам построить крепость и собрать мало-мальски значимую дружину, а также организовать какой-никакой,

Пытаясь укрепить свою власть, Ярослав был вынужден начать «ускорение» развития насквозь варварского общества округи. То есть, заняться трансформацией социума. Параллельно решая фундаментальные проблемы с продовольственным обеспечением растущего как на дрожжах городка. Ну и гоняя «ссаными тряпками» всех желающих позариться на честно нажитое имущество. Того же Рюрика прогнал, вместе с остальными викингами. Разбил хазар. А потом побежал их спасать, отражая вторжение хорезмшаха с его союзниками. Просто для того, чтобы сохранить мир в степях Северного Причерноморья и покой на Днепре – важнейшей торговой артерии, без которой нашему герою пришлось бы очень туго.

А там ведь фоном шел еще и «византийский квест», в который его втянула Кассия из дома Сарантапехос. Она признала в Ярославе своего сына Василия, рожденного от покойного Василевса Феофила из Аморейского дома. Тем более, что наш герой был действительно похож. И понеслось. Интрига на интриге. Одна страшнее другой. Что в итоге привело Ярослава не только к организации совместного с викингами военного похода на Александрию, но и получению им статуса соправителя Василевса – цезаря. Ради него этот титул вытащили из забвения.

Но и это еще не все. Оказавшись в крайне непростой эпохе Ярослав с разбегу влетел в клубок сложнейших религиозных противоречий. Все дело в том, что, попытавшись разобраться со своим комплексом проблем, наш герой обратился к уже готовой франшизе – классической Римской Империи. Само собой, не в чистом виде, а как к ядру… фундаменту… Что столкнуло его с интересами весьма влиятельных жрецов и организаций различных аврамических культов. И эта проблема только усугубилась после провозглашения Ярослава цезарем-соправителем. Ведь любая церковь всегда стремиться только к власти и деньгам, а потому категорически не переваривает покушения на свои права и имущество. Из-за чего в 866 году Патриарх Константинополя даже сумел созвать Вселенский собор для осуждения «ереси Василия», на который тот и заявился с толпой вооруженных мужчин.

Все перемешалось вокруг Ярослава. Каша из проблем и интриг стала такой всеобъемлющей, что наш герой уже и не знал за что хвататься. Он-то поначалу из-за этого и не хотел лезть в Византию. Но оказалось, что Византия не гордая, и она сама пришла в гости да залезла в его жизнь по самые ягодицы. И не только Византия, но и халифат, викинги, латинские королевства и прочее, прочее, прочее.

С каждым днем вокруг Ярослава все сильнее и сильнее стягивалось кольцо проблем. Особенно все обострилось и усугубилось после того, как он провозгласил создание нового государства – Romanum Universale Statum, что означало – Римское универсальное государство. То есть, RUS’и… эм… Руси в верхнем течении Днепра. А Гнездо переименовал в Новый Рим. А потом на территории этого крошечного государства фактически утвердил свободу вероисповедания, ибо там ариане [1] с никейцами [2] «толкались попами» с иудеями и прочими. А те же жрицы Макоши держали госпиталь и «топили» за чистоту и гигиену, в том числе в акушерстве. Что категорически обостряло стремительно нарастающий религиозный кризис политико-экономического толка…

Восемь лет пролетели как в тумане.

Спокойнее от этого не стало. Все выходило как в старой поговорке – сначала джинсы дырявые, а потом бриллианты мелкие. Каждый раз, решая проблему, Ярослав порождал минимум одну новую, но более высокого, глобального уровня. А то и две или более. Они как головы гидры, вырастая целым пучком на месте одной отрубленной.

Справится ли он со все возрастающим комом проблем? Сумеет ли выжить в борьбе со жрецами аврамических культов, вцепившихся зубами во власть и деньги? Устоит ли в хитросплетении смертельно опасных интриг? И главное – сумеет ли при этом сохранить нарождающуюся Русь?

866 год, 2 декабря, Константинополь

– Чего ты хочешь? – Устало спросил Вардан у Ярослава.

– Я много чего хочу, – уклончиво ответил тот. А потом многозначительно улыбнувшись, продолжил. – Не я собирал этот Собор. Но дать ему завершиться так, как было задумано – по меньшей мере, безрассудно.

– Даже если ты сейчас заставишь их принять нужные тебе решения, то это ничего не поменяет. Они вернутся по домам и откажутся от своих слов, произнесенных здесь.

– Ты так думаешь?

– Я так думаю, – с нажимом произнес Патриарх Фотий, вместо Василевса.

– Это очень оптимистично, – смешливо фыркнул Ярослав.

– Что именно?

– Так думать.

– Не понимаю, – покачал Фотий. – Ты ведь христианин. Крещен. Носишь крест. Ведь носишь же. Жену свою крестил. Почему же так упорен в своей борьбе с христианством? Я тебя просто не понимаю.

– Я борюсь не с христианством, друг мой, – устало улыбнувшись, произнес Ярослав. – Я борюсь с церковью. Ты же этого не различаешь, оттого и не понимаешь меня.

– А что не так с церковью? Зачем с ней бороться? – Поинтересовался Фотий.

– Ты же был ученым мужем, мирским чиновником, одним из самых образованных людей во всей Империи. И ты не понимаешь?

– Не понимаю.

– Вот он – власть, – указал Ярослав на Вардана. – Настоящая власть на земле. Надеюсь, ты это не оспариваешь?

– Нет, разумеется.

– И другой на земле нет и быть не должно.

– Что ты этим хочешь сказать? – Напрягся Фотий.

– То, что любая церковь, когда набирает достаточно силы, начинает бороться со светскими властями, стремясь занять их место и становясь самым страшным и опасным врагом державы. Вот как у мусульман вышло с их халифатом, в котором во главе державы стоит по сути – жрец. Что-то хорошего из этого вышло? Нет. Одна кровь и бардак. Поэтому церковь должна быть слабой, если отстаивать интересы державы и людей. Ибо сильная церковь – хуже чумы египетской для всех окружающих. И единственный способ добиться этой слабости – сделать церквей много и непрерывно стравливать их друг с другом. Чтобы ни один из культов не устанавливал монополию на принесение на землю «божьей воли».

– Но Бог…

– Причем тут Бог? – Перебил Фотия Ярослав.

– Как причем? – Удивился тот.

– Все сущее создано Всевышним. Так? И то, что тебе нравится, и то, что не нравится. И рай, и ад, и ангелы, и демоны, и люди, и животные, и даже змеи с пауками. Все создано им. Поэтому если он попустил даже такую мысль в моей голове – на то его воля. А это значит, что?

Фотий промолчал, остро стрельнув глазами в Ярослава.

– Молчишь? Правильно делаешь. Вера – от людей и для людей. Любая. Все ваши Святые писания не более чем заумные байки, рассказанные людьми для людей.