Государева служба
Шрифт:
– Среди здешних человеков встречаются истинные канальи! Приходится нагонять на них… эдакого… – он неопределенно повел рукой, сделал непонятный хватательный жест и расхохотался. Во рту у Макса сверкнул золотой зуб.
– Хотя, Серж, мон ами, места тут непередаваемо хороши. Непередаваемо! Отъехать от города всего на пять километров – и полная глушь, джунгли средней полосы, олени выходят на шоссе… Ты представляешь?
В ответ я пробурчал,
– Да ничего ты не представляешь. Если останешься тут служить, я тебе такое покажу… импоссибль! никто такого не покажет. Перевалы, озера, туманы как фата у невесты…
– К сожалению, здесь я не останусь.
– А где? То есть куда? Дай-ка я угадаю…
– МООН полковника Астахова.
Макс поднял брови и собрал губы в трубочку, показывая, как высоко он ценит служебную перспективу случайного собеседника.
– О да! Осназ это… это… дай я пожму твою руку.
Рукопожатие длилось добрых полминуты, энергичные встряхивания следовали одно за другим.
Я осведомился по поводу цены на бутылку Маслинского, но Макс лишь отмахнулся. В его руках материализовалась колода карт.
– Во что-нибудь детское, Серж? Совершенно детское? Самую малость перчика в нашу болтовню… Да хотя бы в девятку, мон ами?
Я кивнул. Девятка, так девятка. Мы поставили по рублю на кон. Пожалуй, многовато для детской ставки, но Макс живо объяснил мне: таков тут всеобщий обычай.
Выстреливая слова с пулеметной скоростью, он тасовал карты, затем нелепо, роняя рубашкой книзу, раздавал их и совершенно не обращал внимания на ход игры. Словом, я выиграл трижды подряд.
Тут опустела наша первая бутылка. Узнав все-таки цену, я заказал вторую, за свой счет. Макс расстегнул две верхние пуговицы мундира и вскричал:
– Да я не способен воспринять эту игру всерьез! Мы же взрослые люди, стоит ли копаться в песочнице, мон ами?
Разгорячась, он поднял ставку до червонца, сейчас же проиграл, потом выиграл и опять проиграл. На меня сыпались все свежие сплетни столичного гарнизона, обрывки стихов, французские словечки… Проще говоря, он не давал мне и рта раскрыть.
– Что за досада! Р-ракалья! Опять мимо! Сколько я проиграл? Чепуха, чепуха! Поднимем ставку, какая глупость! Мон гар…
Я чувствовал себя превосходно. Мой опытный противник поддался действия вина намного раньше меня. Слова путались у него на устах, карты падали из рук. А я лишь поглощал ледяную шампань с суровым видом. Надо полагать, никто не видел и не понимал, что за веселая вьюга завертелась у меня в голове…
Лейб-гусар в очередной раз проиграл.
– Поднимем, поднимем!
Азарт охватил меня.
– А как же!
Но тут проиграл я сам и, подражая Максу, с лихой решимостью воскликнул:
– Поднимем же!
Опять он взял вверх.
– Кажется, мон ами, твоя счастливая звезда закатывается… Не прекратить ли нам? Побить новичка – невелик подвиг.
Я рассердился. Я не мог не рассердиться.
– Новичок? Так давай же удвоим ставку!
Он пожал плечами и бросил на зеленое сукно несколько бумажек с портретом государя Даниила III и двуглавым орлом. Я молча ответил тем же.
Через десять минут он сгреб купюры со стола и насмешливо резюмировал:
– Финита.
– Но… мне надо отыграться! Продолжим!
– Отыгрываться тебе, дружок, нечем.
Двадцати секунд мне хватило, чтобы убедиться в его правоте. Цифра последней ставки всплыла у меня в сознании, и я похолодел. Да неужто! Быть того не может… Как же я… Зачем же я…
– Макс, дай мне в долг. Совсем немного, сущую ерунду!
Он холодно улыбнулся:
– Я никогда не даю в долг.
Ощущение катастрофы посетило меня. Но я никак не мог до конца поверить в происходящее.
Ни слова не говоря, Макс встал из-за стола, бросил червонец в счет шампанского и откланялся. Мне оставалось вперять взор в его удаляющуюся спину. Я еще не понимал, что Бог дает мне шанс закончить этот вечер, хотя и без гроша в кармане, зато с ценным имуществом: памятью о полученном уроке… Я даже не успел до конца прочувствовать, как это: начать с полной ерунды, с какой-то глупости, и за час просадить все наличные. Стоял в полной растерянности и вытирал холодный пот со лба.
И тут лукавый решил взять меня за бока.
Макс уронил перчатку. Заметив это, он быстро нагнулся и поднял пропажу, – очень быстро, с неестественной торопливостью. Но все же лейб-гусар был не настолько скор, чтобы я не заметил, как из перчатки выскочил маленький бумажный прямоугольник.
– А ну-ка стой…
Уходит.
– Постой же!
Уходит.
Дворянство для нашей семьи – приобретение недавнее, а до того мы были простыми людьми… Поэтому я, совершенно не смутившись неблагородством положения, заорал во всю глотку:
– Держи шулера!
Зал замер. Макс остановился. Все разговоры немедленно прекратились. Даже клубы табачного дыма, кажется, застыли в воздухе. Отступать мне было некуда. На мгновение я не поверил недавно увиденному: что я принял за свежую колоду, перетянутую аптечной резинкой?! Да нет, с глазами у меня все в порядке… Когда Макс повернулся, я бросил ему, громко и отчетливо:
– Ты мерзавец и шулер.
Лысый штаб-офицер угрюмо произнес: