Государи Русской земли
Шрифт:
– Мальчонку бы не нать, – осуждал народ за цепью стрельцов.
– Романовы! – билась в истерике Марина. – Романовы! Будьте вы прокляты на веки вечные. Романовы! Царство ваше не от Бога! Убийством невинного началось, убийством невинного и завершиться! Романовы! Проклинаю вас, Романовы!
Царь Михаил перекрестился, услышав крики бывшей царицы, гордой полячки, часто-часто закрестилась инокиня Марфа.
– Ничего, Мишенька, отмолим грех, – сказала она уверенно. –
Ровно через девять дней умерла Марина Юрьевна Мнишек в застенке Ивановского монастыря на Москве.
Москвичи шептались, что вылетела из окошка застенка галка и присоединилась к стае, что кружилась над монастырём. Приняли её к себе чёрные птицы и полетели к Кремлю. Покружились там, погалдели, а потом их видели, как они долго кружились над Серпуховскими воротами, пока не улетели с криками. И только одна галка осталась молча сидеть на перекладине виселице. В народе говорили, что это Маринкина душа тоскует по убитому сыну и мужу.
Смутное время в России закончилось.
08.08.2021 г.
Челобитная
Новоназначенный смоленский воевода, генерал Авраам Ильич Лесли подписал очередную подорожную грамоту.
7163-го декабря в 21 день по государеву цареву и великаго князя Алексея Михайловича всеа Великие и Малые Росии самодержца указу и по грамоте енорал и старшей полковник Аврам Ильич Лесли отпустил мецненина сына боярсково Галахтиона Трофимова сына Данилова домой на время с сего числа впредь на полтора месяца февраля до 1-го числа нынешняго 7163-го году. И по государеву указу везде по дорогам и по заставам и в городех воеводам и всяким приказным людем того сына боярсково Галактиона Трофимова сына Данилова пропущать, не держав нигде ни часа.
A. Leslie
По-русски Лесли ни читать, ни писать не умел и говорил плохо, хотя уже лет двадцать был на русской службе. Вернее, его три раза нанимали на русскую службу и всегда с повышением. Нанимаясь последний, третий раз, по личной просьбе царя Алексея Михайловича, Лесли сказал, что ему уже шестьдесят лет и хотелось бы иметь чин посолиднее, например, генеральский, а не просто полковника, пусть даже и старшего. Не было тогда такого чина в русской армии, но если Александр Ульянович хочет, то пусть будет генералом, царю не жалко. Тогда Лесли ещё был Alexander William Leslie of Crichie.
Перед генералом стоял солдат пятой роты его, Лесли, полка Галактион Данилов. На вид ему было лет семнадцать, одет он, как и все солдаты иноземного строя в кафтан из серого сукна, на шпажном ремне шпага тульской работы, на голове шлем с высокой тульей и небольшими полями – кабассет называется.
Галактион хотел что-то сказать, но не решался. Лесли это заметил.
– Что случилось, солдат? – сказал он. – Говорить. Смело. На стена лез делать нет страх, а слова говорить, делать страх.
– На стену лезть проще, господин старший полковник, повиниться хочу.
– Хорошо, смелей, – подбодрил солдата генерал.
– В розыске я. Убёг из Бархатного приказа к вам, господин старший полковник, в полк на войну с ляхским королём Казимиром.
Лесли нахмурился:
– За что они тебя искать?
– Человека убил до смерти.
– За дело?
– Нет. Случайно. Так получилось.
– Это есть плохо. Если за дело – это одно. А случайно это есть другое. Я в прошлой польской компании застрелить полковник Томас Сандерсон. Он есть предатель, он есть чуть не погубить много свой солдат, я их спасать. А на военный совет у господин воевода Шеин я в глаза говорить и обвинить Сандерсон и застрелить его из мой пистолет. Сандерсон есть как вы говорить аглинский немец, аглинский немец всегда есть предатель. Ноу, ноу, Галахтион, я не есть аглинский немец, я есть человек из Шкотские земли. I'm a highlander. Тогда ваш цар Майкл Тодор меня помиловать. А его сын Алекс Майкл меня опять звать суда, давать чин дженераль. Я для него взять этот город. Ваши цари – милостивые цари. Тебе писать челоубитнайа. Цар тебя миловать.
На самом деле Лесли не брал Смоленск, город сдался сам в связи с невозможностью долго держать осаду. Шляхта там была в основном православная, русская. Сдались и не прогадали: из польской шляхты они превратились в русских дворян, сохранив при этом свои смоленские поместья. И на пиру царя Алексея Михайловича, данного в честь взятия Смоленска, побеждённые сидели рядом с победителями.
Галахтион тяжело вздохнул:
– Я не грамотный, господин старший полковник.
– Лучше говорить дженераль, солдат. Той беда есть дело поправимое. Джон, – Лесли обратился к писарю. – Ты есть писать челоубитнайа за этот солдат.
Конец ознакомительного фрагмента.