Государи всея Руси: Иван III и Василий III. Первые публикации иностранцев о Русском государстве
Шрифт:
Прощаясь с Контарини, отметим, что не смог он забыть, как повсюду в Московии его встречали с редким гостеприимством. Эту особенность русских людей он был вынужден отметить. Но при этом подчеркнул, что всегда мечтал поскорее избавиться от местных обычаев, которые были ему «не по нутру».
Барбаро, опубликовавший свои записки позднее, конечно, заметил перебор с негативом в сочинении своего коллеги. И постарался что-то сгладить или исправить. Никаких данных в записках Барбаро нет о грубости или лени русских людей. И о татарах, которые вызывали ненависть и отвращение Контарини, он попытался сообщить исключительно положительные данные. Сгладил он и негативные сведения о кавказских народах.
Контарини
Сочинением Контарини активно пользовался и такой уважаемый ученый, как А.А. Зимин. Он не только скопировал сведения о торговле на московских рынках, но и почему-то решил, что итальянский дипломат сообщил достоверные сведения о том, что в 1476 году между Иваном III и старшим сыном были напряженные отношения из-за Софьи Палеолог. При этом даже такой серьезный исследователь проигнорировал летописные данные о том, что в 1477 году между великим князем и старшим сыном были исключительно доверительные отношения, и он был оставлен «на государстве» во время похода отца на Новгород.
При знакомстве с текстами других сочинений иностранцев о Московии чувствуется «душок» Контарини. В письме Альберта Кампензе Римскому папе Клименту VII о делах Московии фактически повторены данные Контарини о склонности русских людей к пьянству и указе великого князя Ивана III, запрещающем употребление спиртных напитков, за исключением праздничных дней.
«Никто из московитян не смеет в чем-либо противоречить воле государя, и сей последний властен даже переводить их с места на место и назначать им жительство по своему усмотрению. Мужчины вообще рослы, сильны и привычны ко всем трудам и переменам воздушным, но очень склонны к пьянству. Эта народная слабость принудила государя их запретить навсегда, под опасением строжайшего взыскания, употребление вина, пива и другого рода хмельных напитков, исключая одних только праздничных дней. Повеление сие, несмотря на всю тягость оного, исполняется московитянами, как и все прочие, с необычайною покорностью».
Сам Кампензе никогда не бывал в России. Свое мнение он создал в ходе бесед с родственниками, жившими несколько лет в Москве, и при чтении сочинений других иностранцев, в том числе и Контарини. Ему доверяли и другие читатели его труда. В итоге европейцы до знакомства с нами уже представляли русских людей только как беспробудных пьяниц.
Может показаться удивительным, но этому посодействовал и человек, который добивался прямо противоположного – Перкамот. Вот уж действительно, заставь Перкамота богу молиться…
По национальности Георг Перкамот был грек, «рыцарь и дворянин, некогда ушедший из Константинополя». Это могло произойти после захвата города Турцией в 1453 году. Но он мог быть и в свите Софьи Палеолог, прибывшей в Москву в 1472 году.
Иван III принял Георга на службу и стал поручать ему дипломатические дела. В октябре 1485 года Перкамот в качестве русского посла был направлен в Милан с визитом к герцогу Галеццо, который до этого посылал великому князю Ивану III в знак «прочной дружбы» несколько охотничьих соколов.
Перкамот прибыл в Милан в июне 1486 года с целью посетить герцога и передать ему «милостивые и полные любви слова от своего господина», «великолепнейшего и великодушнейшего государя по имени великий герцог Иоанн», а также грамоту, запечатанную покрытой золотом печатью. В качестве подарков посол привез 80 прекрасно выделанных шкурок соболей, несколько живых соболей и двух кречетов.
В герцогской канцелярии Перкамоту было задано много вопросов о России и Иване III. На все он дал обстоятельные ответы, которые были тщательно записаны.
По этим запискам можно судить о том, как представлял Русское государство иностранец, который поселился в нем и стал служить великому князю.
Перкамот отметил большие размеры страны и ее плотную заселенность. По его утверждению, деревни располагались так близко одна к другой, что их жители ходили к соседям за огнем. Все они были крещены и твердо соблюдали христианские обряды по греческому образцу. Языческим было только население на вновь присоединенных землях.
Несомненно, грек преувеличил плотность населения России: в то время сельское население было многочисленным только в центральных районах. На южных окраинах, подвергавшихся ордынским набегам, его практически не было.
А вот данные о почти полной христианизации жителей России достоверны. Язычниками в конце XV века оставались только жители Крайнего Севера, но и туда отправлялись православные миссионеры, например, Стефан Пермский.
Грек всячески стремился убедить европейцев в том, что Русское государство было цивилизованной страной. А еще – богатой и мощной. Преувеличений в этом благородном деле он не стеснялся.
Перкамот назвал Владимир самым крупным из русских городов – 60 тысяч очагов. По его утверждению, Новгород, Псков и Москва были в два раза меньше. На самом деле самым большим городом в это время была как раз Москва. Ее территория занимала все пространство внутри нынешнего бульварного кольца. Вторым по размерам, видимо, был Новгород Великий, – крупный торговый центр. В нем в это время было 5096 дворов и около 20 тысяч жителей. Владимир же был просто одним из провинциальных городов. Указывая его невероятно большие размеры, Перкамот полагал, что европейцы не смогут его уличить в фантазиях: иностранные купцы этот город не посещали, но могли знать, что раньше он считался общерусской столицей.
Совершенно очевидно, что грек сильно завысил и доходы Ивана III. По его утверждению, ежегодно в казну поступал миллион золотых дукатов. Но хорошо известно, что золотые монеты почти не употреблялись в Русском государстве. Они служили только в качестве наград отличившимся воинам. В ходу были серебряные, которые выпускались в Новгороде, Москве, Пскове, Твери и некоторых удельных княжествах. При этом новгородские монеты были в два раза тяжелее московских. Это, видимо, и заметил Перкамот, отмечая, что за золотой дукат давали либо 100, либо 50 серебряных монет.
Желая убедить слушателей в том, что Россия отнюдь не какая-то чуждая европейцам страна, Перкамот указал на сходство русского языка со словенским, польским и богемским, т. е. чешским. Кроме того, он отметил, что ее часто посещают купцы из других стран: Венгрии, Греции, но больше всего из Германии. Грек с восторгом описал громадные пастбища, на которых паслось бесчисленное множество скота, базары, заваленные курами, превосходной рыбой, дешевым мясом и зерном, указал, что в некоторых местах, удаленных от моря, находятся громадные запасы зерна, что они «удивительны и поражают своей величиной». Не забыл Перкамот упомянуть и о спиртных напитках, которые употребляли русские люди.